– Фетуччино для вас и леди, Джо? – спросил Джино, отходя от стола.

Джо улыбнулся и подмигнул Кик.

– Я сам сделаю. У вас есть ветчина, Джино? – спросил он.

– Ну уж нет, – буркнул Джино. – В прошлый раз, когда вас пустили на кухню, вы там чуть все не спалили. Отдыхайте, я приготовлю спагетти.

Провожая глазами Джино, Кик подумала, что отплывает спасательная шлюпка, а она вот-вот потонет. Она повернулась к Джо, лихорадочно соображая, что бы сказать.

– Кажется, вы тут часто бываете, – решилась она.

– Лишь потому, что не стоит из-за ленча ходить далеко, – улыбнулся Джо. Кик с благодарностью отметила, что пока он не бросил ни одного взгляда на ее грудь. – Я живу в соседнем квартале.

– Удобное соседство, – закинула удочку Кик. Сказав, что живет рядом, он, может, добавит что-нибудь и об условиях жизни. Но он не сделал этого.

– Итак, Кик Батлер. Как это такая симпатичная девушка попала в услужение к такой ведьме, как Лолли Пайнс? – спросил он, помешивая лед соломинкой.

– Я была очень привязана к Лолли Пайнс, – осторожно заметила Кик. – Она... то есть, в ней было... что-то необычное.

– Что не облегчало жизнь ее помощниц.

– Я многому научилась у нее. – Кик прислушалась к своим словам: уж не начала ли она с ним спорить? Она поправилась: – Работа с Лолли дала мне очень многое в профессиональном плане. Я разнюхала массу сплетен, но пришла к выводу, что почти все написанное или сказанное относится именно к этому разряду, даже передовица в „Нью-Йорк Таймс".

Стоун поднял руки, дав понять, что сдается.

– Прошу прощения. Я и не предполагал этого. Скорее всего, у меня старомодное предубеждение против светских хроникеров.

– Я многому научилась от Лолли. И надеюсь когда-нибудь стать таким же репортером, как она. – Кик понимала, что это лучше всего выдать с улыбкой и тут же сменить тему. Ей совсем не хотелось, чтобы он воспринял ее как просительницу.

Стоун откинулся на спинку стула и заткнул за пояс угол салфетки.

– Давно вы занимаетесь этим, Кик? – спросил он, как равный равную.

– Начала еще в колледже Колумбийского университета, два года была репортером местных новостей в небольшой газетке, шесть месяцев приходила в себя после большой встряски, потом около года провела у Лолли.

– Более чем достаточно, чтобы излечиться от излишней скромности. Тот материал, что вы мне прислали, чертовски хорошо сделан.

Сердце у Кик забилось. В этот момент появился Джино с двумя тарелками горячей пиццы и корзинкой с хлебом, которую он придерживал локтем.

– Мы подождали бы, пока ты сходишь второй раз, Джино, – заметил Стоун.

– Ну уж нет. Уругвай выигрывает, черт побери, – буркнул Джино и, расставив все на столе, исчез.

– Почему бы нам не помянуть Лолли? – предложила Кик.

– Конечно, – откликнулся Стоун.

Их глаза встретились. В его взгляде было какое-то странное выражение, словно он хотел задать ей личный вопрос. Она понимала, что сейчас самое время проявить женственность и расспросить его о работе, жизни, о заветных мечтах и надеждах на будущее. Но, увы, все это ее совершенно не волновало. В Джо Стоуне ее интересовало одно – от него зависело, сможет ли она снова писать. Она не хотела посвящать его в свои проблемы, хотя стоило бы, посмотрев ему прямо в глаза, объявить, что она без работы и почти бездомная.

Она глотнула охлажденный лимонад и поставила стакан.

– Так вот, я безработная и почти бездомная.

– Ну что ж, приезжайте и работайте для меня, – почти сразу ответил он.

– Для вас? – ошеломленно спросила она.

Он сказал „приезжайте". Значит, это связано с путешествиями. Это слово вызывало ассоциацию с сережками и пиджаками с широкими плечами. Все равно что сказать, будто лакированные лодочки так же удобны, как кроссовки, но ведь у кроссовок нет высоких каблуков и острых носов, и от ходьбы в них не болят икры.

Усмехнувшись, Джо покачал головой.

– Что-то я не слышу возгласов радости и восторгов от девушки, мечтающей о карьере.

– Простите, – смутилась она. – Я слишком удивлена, чтобы бурно выражать чувства. Но, пожалуйста, считайте, будто мне не свойствен энтузиазм. Мне хотелось бы знать, вы говорите о работе в редакции или о чем-то другом?

– О чем-то другом, – ответил он.

– О другом? То есть вы хотите, чтобы я не только писала?

– Мне нужен сенсационный материал, – уточнил он. – О Лолли Пайнс.

– Сделать сенсационный материал о Лолли? Вот это мне нравится! Но почему я?

– А почему нет? Ваша небольшая статья очень и очень недурна. Вы живете в ее доме, и у вас есть доступ к ее досье. Кто же справится лучше вас? Наш предводитель, рыцарь без страха и упрека, Таннер Дайсон, хочет дать в воскресном номере большой материал о ней. Скорее всего, его распространит газетный синдикат, так что ваши строчки появятся во многих других изданиях. Я неплохо заплачу вам. И если справитесь с этой работой, получите другую. Так что ж, по рукам?

– Договорились. С удовольствием, – улыбаясь, сказала она.

– Это будет нелегко. О Лолли будут писать везде: от „Мирабеллы" до „Уолл-Стрит джорнал". А я хотел бы получить нечто иное. То, чего мы о ней не знали. Вела ли она какие-то записи или дневники, которыми вы могли бы воспользоваться?

Кик задумалась.

– Ее квартира забита барахлом. Едва ли она вообще что-нибудь выкидывала. Могу посмотреть. Когда вам нужен материал?

– Как только успеете.

– Постараюсь, – сказала Кик, горя желанием взяться за дело. Она чувствовала такое облегчение, что даже есть уже не хотелось. Конечно, он пока не предложил ей постоянную работу, но с души у нее все же свалился камень. – Сегодня же начну разбираться в ее вещах.

Принявшись наконец за еду, Джо Стоун заговорил. Не глядя на нее, он попросил:

– Расскажите мне о тех шести месяцах, когда вы погрузились в серьезные размышления.

Кик обрадовалась, что во рту у нее пицца: это дало ей возможность обдумать вопрос. Меньше всего ей хотелось вспоминать о том времени. Вкусная еда, солнце и приятный собеседник – все это не спасло ее от самого худшего, от кошмара, преследующего тех, кто ищет работу: в ее биографии зиял провал.

Врать она не хотела, но правда совершенно неприемлема, к тому же все это еще очень болезненно для нее. А между тем все пережитое ею не имеет никакого отношения к тому, сможет ли она справиться с материалом о Лолли Пайнс.

Хотя она жевала долго и старательно, отвечать все же пришлось.

– Я оказалась в очень неприятной ситуации личного характера. Это несколько выбило меня из колеи, но теперь я в полном порядке.

– Это связано с мужчиной? – спросил он, положив в рот паштет.

– М-м-м... – промычала Кик.

– Лионель Малтби!

Кик чуть не выронила вилку, но быстро оправилась.

– Откуда вы знаете о Лионеле Малтби?

– Слыхал.

– Но обо мне не интересно сплетничать. – Она старалась говорить ровно и спокойно. Почувствовав, что лоб у нее покрылся испариной, Кик промокнула его салфеткой.

– Те, кто связан с известными личностями, из-за одной только близости к ним привлекают внимание, – заметил он. – Кроме того, Федалия Налл – моя давняя приятельница.

– Не забыть бы внести Федалию в список моих кровных врагов, – сострила Кик, испытывая омерзение от того, что ее опять предали. Ей никогда еще не приходилось обсуждать такие темы, и она чувствовала раздражение.

– Лионель Малтби – крыса, – констатировал Джо, отломив кусок булки. – Полагаю, вы и сами об этом знаете.

– Сначала не знала. И мне было весьма неприятно убедиться в этом.

– Такие ситуации всегда тяжелы. Мне тоже нелегко досталось это знание.

Кик, обрадованная возможностью изменить тему разговора, невольно повысила голос:

– Правда? Расскажите мне об этом.

Джо Стоун пожал плечами.

– Не думаешь об этом, пока это не случается с тобой. Та, на которой я женился, была интересной, но трудной личностью. Со временем она становилась все более требовательной. Особенно, когда решила, что моя карьера отдаляет меня от нее. Теперь я развелся. Понимаю, почему вы так долго не могли оправиться от удара, нанесенного Малтби. Плохо, однако, что это сказалось на вашей работе.