Время от времени он будет слушать французские песни и вспоминать Париж, а иногда, может быть, и Нормандию. В конце концов, он стал штурманом именно благодаря тому, что провел детство в Нормандии. Жан-Люк часто задавался вопросом, почему Фарид никогда не говорит об Алжире, родине своих предков. Семья Юнис жила в квартале Сталинград, но Фарид там никогда не появлялся, потому что был в ссоре со стариком-отцом. Сестра Фарида тоже была в ссоре с папашей, кроме того, брат с сестрой поссорились и друг с другом. Гремучая смесь.

Они приближались к цели. Ной вел машину мимо церкви Сен-Филипп-дю-Руль. Жан-Люк прочитал транспарант на фронтоне: «Прииди к Нему; Иисус здесь, чтобы выслушать тебя». Здесь гораздо более уместным было бы что-нибудь двусмысленно-эротическое, вроде: «Иисус отдается тебе». Сейчас люди нуждались в чем-то подобном, потому что отчаянно боялись. Жан-Люк слышал по радио рассказ об одном исследовании. Оказывается, французы еще не самые большие трусы. Терроризм, безработица, угроза войны, разливающаяся в море нефть, смертельные вирусы, коровье бешенство, генетически модифицированная кукуруза, многочисленные секты, - душе есть от чего уйти в пятки. Определенно, единственное место, где можно чувствовать себя в безопасности, - это море, да и то если не натыкаться на пиратов. «Когда я разговариваю сам с собой, я меньше трушу», - говорил себе Жан-Люк. Они уже подъезжали, это было делом нескольких секунд…

На Елисейских полях народу было чуть больше, чем на бульварах, носящих имена маршалов. Стайка гуляк выходила из ночного кабачка. Тут и там несколько ненормальных, у которых никто не спрашивал, почему они километр за километром меряют шагами тротуар в это холодное утро, километр за километром меряли шагами тротуар. Немногочисленные машины с бешеной скоростью проносились по проспекту до площади Согласия и скрывались вдали. Неуловимый Париж…

Они приехали.

Фарид надел перчатки. Руки у него не дрожали. В нижнем этаже современного здания, возле надежной двери с электронным запором светилось огромное окно, сквозь которое были видны два кассира. И - вот невезение! - два клиента. Юноша и девушка с рюкзаками.

- Что понадобилось этим чертовым туристам в обменном пункте в пять утра? - проговорил Жан-Люк, натягивая маску.

- Как и нам, немного денежек, - ответил Фарид.

Ной подождал, пока все пристегнут ремни. Фарид протянул Ною его маску, прежде чем натянуть свою. Ной въехал на тротуар и нажал на газ.

- ПАРИЖ - ЭТО КРАСАВИЦА! - завопил он.

- КОТОРАЯ ВСЕМ НРАВИТСЯ! - хохоча, подхватил Фарид.

«Невероятно! Они развлекаются, как малолетки», - подумал Жан-Люк. Джип врезался в окно. Звук ломающегося льда. Огромные трещины. «Ну вот оно, сейчас», - сказал себе Жан-Люк с облегчением. Ной сдал назад. Газанул. Дыра в окне все расширялась, стекло трескалось и разлеталось на кусочки. Ни воя сирены, ни полицейского рядом. Ничего. Чудо, которое происходило вновь и вновь.

Троица выскочила из автомобиля. Фарид и Жан-Люк с автоматами за спиной заработали дубинками, расчищая проход, а Ной, забравшись на крышу джипа, их прикрывал. Девушка закричала.

Жан-Люк взял на мушку кассиров, а Фарид клиентов. Издававшая какие-то жалобные звуки девушка выглядела немного нелепо, как все путешественницы. Фарид ударил ее по лицу. Она упала на колени, из носа потекла кровь. Фарид приставил ей к виску «пушку». Ее друг, парализованный ужасом, был, казалось, близок к обмороку. Все это время кассиры стояли неподвижно с поднятыми вверх руками. Сила привычки. Жан-Люк вытащил из-под куртки мешки и бросил их на кассу. Фарид приказал кассиру, который был помоложе:

- Сложи все, что у тебя в кассе, в мешок. Быстро. Кассир выполнил приказание Фарида. Жан-Люк переводил автомат с туристов на второго кассира, по-прежнему стоявшего неподвижно. Деньги текли, текли. «Это самый удачный налет в моей жизни», - сказал себе Жан-Люк. Девушка застонала:

- Please, don't shoot, please… [Пожалуйста, не стреляйте, пожалуйста… (англ.)(Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, прим. перев.)

- Shut up [Заткнись! (англ.)]! - рявкнул Фарид.

Жан-Люк даже не подозревал, что Фарид говорит по-английски. Но в конце концов, все время слушая рэп, немудрено научиться.

Когда они выскочили из обменного пункта, их уже ждал Менахем за рулем «БМВ» с приоткрытыми дверями. Жан-Люк прыгнул на переднее сиденье, Фарид проскользнул назад и устроился рядом с Ноем. Менахем на бешеной скорости устремился к круглой площади Елисейских Полей и свернул на авеню Матиньон.

«Еще одно настоящее чудо», - подумал Жан-Люк. Навскидку в руках у них оказалось не меньше миллиона евро. Как минимум. Ной уже начал пересчитывать пачки купюр. Фарид улыбался в пространство.

Ради этого налета стоило наплевать на страх. Жан-Люк всегда чувствовал, что Фарид принесет удачу. Еще сидя в тюрьме, он довел до совершенства свое умение узнавать, что у людей в душе. Для этого нужно сосредоточить все свои мысли на том человеке, которого хочешь разгадать. В конце концов ты как будто впадаешь в транс и становишься ясновидящим. Выйдя из «Флери», Жан-Люк усиленно думал о Фариде. На фоне неба в оранжевых трещинах, неба, налитого гневом, он увидел черного ангела. Его огромные крылья, развевавшиеся подобно парусам, издавали тихий тревожный шелест.

Пока эта мощь сосредоточивалась только на деньгах, все было в порядке. Но не дай ей бог обернуться против кого-то. Фарид не остановится и перед убийством.

Путешественница-американка так и не поняла, с кем имеет дело. Может быть, потому, что была женщиной. Все мужчины инстинктивно чувствовали, что Фарида надо уважать, чтобы небо, налитое гневом, не раскололось надвое и не разверзлись хляби небесные.

- Парни, мы прихватили около полутора миллионов евро, - сказал Ной бесцветным голосом. - И маленький пакетик с долларами. И еще сколько-то иен.

Менахем осмелился слегка присвистнуть. Фарид не торопясь раскладывал банкноты по мешкам. Однако Жан-Люку казалось, что он что-то просчитывает в уме.

- Высади меня у Пассаж-дю-Дезир, [Узенькая крытая улочка (прим. ред.).] - сказал Фарид Менахему, закрывая мешок. - Я вернусь в Сен-Дени на метро.

- Что ты делаешь, Фарид? - поинтересовался Жан-Люк.

- Беру свою долю.

- Мэн, да ты спятил: таскаться по Парижу с такими деньжищами! - воскликнул Ной.

Жан-Люк попытался прочитать мысли Фарида, но тот отвел взгляд.

- Для сестренки?

- Нет, это не для Хадиджи. Для Ванессы.

- Для подруги твоей сестры?

- Точно. Я собираюсь отдать свою долю ей.

- Что?

- Ты меня прекрасно слышал.

- Зачем отдавать все деньги этой девчонке? Она даже не из твоей семьи.

- Жан-Люк, кто тебе сказал, что Ванесса не из моей семьи?

Голос Фарида не был суровым, но сейчас он пристально смотрел Жан-Люку в глаза. «Крылья ангела зашелестели», - сказал себе Жан-Люк. Он заговорил, тщательно взвешивая слова:

- Я спросил просто из любопытства. И потом, может быть, стоит сейчас подумать о будущем, раз нам так удался этот налет…

- Со своей долей я делаю то, что хочу.

- Я никогда не утверждал обратного. Мы делаем все, что хотим. И хорошо, что мы можем себе это позволить. Но все-таки не торопись, подумай.

Менахем остановил «БМВ» на улице Фобур-Сен-Дени. Не ответив, Фарид вышел из машины и под проливным дождем направился к Пассаж-дю-Дезир. Они некоторое время ехали в молчании, прежде чем Жан-Люк возобновил разговор с помощью нескольких ничего не значащих фраз. Он хорошо изучил Ноя и знал, что тот в конце концов разговорится, тем более что Фарида не было рядом. Чтобы проникнуть в душу Ноя, Жан-Люку не требовалось даже входить в транс. Результат того не стоил. Ну что там можно было увидеть? Прислужника ангела, рыбу-прилипалу акулы или - подумать только! - ласку, питающуюся объедками шакала. При этом Ной обладал какой-то привлекательностью, непонятной Жан-Люку.