– Обильный ужин, длинный день. Если хочешь лечь – только скажи. Все равно мне пора возвращаться в город. Мой стол зарос бумагами на два фута в толщину. В основном всякая дрянь из отдела по охране окружающей среды. Разберу ее или пущу на растопку.

Либби опять зевнула.

– Прости, не могу остановиться. Так бы и заснула у костра, да боюсь, спина обледенеет.

– Не обледенеет, если я согрею.

Глаза их встретились, да так и застыли. Дыхание ее участилось. Джейк тяжело сглотнул. Что за чертовщина! Куда только смотрит его инстинкт самосохранения!

Либби подняла голову с плеча Джейка и наклонилась вперед; рука его свалилась.

– Видел, как Дэвид следил за тобой, когда ты разламывал яблоко? – вдруг выпалила она. Слова ее прозвучали отрывисто, словно за них дергали, как за рыболовный крючок. – Выкатил свои глазищи, как шары.

– Надеюсь, я произвел впечатление, – криво ухмыльнулся Джейк. – Впрочем, я не сомневался, что не ударю лицом в грязь. Если когда-нибудь рискну это повторить, напомни мне хоть не брать вялых яблок. Эти были из прошлогоднего урожая.

Она рассмеялась, на что он и рассчитывал. Джейк поднялся и пожелал всем у костра «спокойной ночи». Либби заметила, как следила за ним Банни Бинфорд, и не без удовольствия отметила в себе признаки собственницы.

– Всех дел не переделаешь, оставайся лучше с нами, – предложил Кэлвин. – Правда, ни спальный мешок, ни матрац в моем вагончике тебе не предложу, но…

– Предложишь, иначе сам будешь спать на земле, старый пень, – выпалила Лула, и под общий смех Джейк увел Либби к автомобилю.

Вдали от костра было темным-темно, лишь тонкий месяц и горстка звезд мерцали на небе. В воздухе пахло дымом, водной прохладой и смолистыми соснами. Где-то рядом на землю шлепнулась спелая хурма. Либби старалась впитать в себя все до мелочей, чтобы ничто не ускользнуло из памяти.

– Приедешь завтра? – спросила она.

– Думаешь, стоит?

– Я об этом не думала. Просто приезжай, будем рады.

Они оба ходили вокруг да около. Либби хотелось, чтобы на следующий день он вернулся, а еще лучше, чтобы вообще не уезжал, но рассудок говорил ей другое. Каждая минута, проведенная с ним, все сильнее распаляла ее, а она не имела права забывать о Дэвиде. За все время Джейк с Дэвидом перекинулись от силы дюжиной слов, и никто из них не проявлял особенного дружелюбия. Даже если Джейк и заинтересован в серьезных отношениях, от этого ей не легче.

С другой стороны, если он не помышляет ни о чем серьезном, тем хуже для Дэвида и Либби.

Подойдя к автомобилю, Джейк стиснул Либби в объятиях. Она прильнула головой к его груди, вдыхая запах дыма, лука и самого Джейка. Пьянящий запах.

– Надеюсь, ночью вы не замерзнете?

– У Дэвида мой старый спальный мешок, а у меня два одеяла – шерстяное и ватное. И еще пара теплых носков.

Так романтично, а ты уезжаешь, сожалела про себя Либби.

– Предложение согреть спину остается в силе.

На него посмотрели светящиеся смехом глаза, и, воспользовавшись подразумеваемым приглашением, Джейк склонился к ее губам. Они оба сознавали, что за простым дружеским поцелуем скрывается нечто большее.

С тихим вздохом Джейк поднял голову и тихо чертыхнулся, вглядываясь в белеющее в темноте лицо. Едва Либби успела перевести дух, как снова слилась с ним в поцелуе, и ее тело прожгло жгучим наслаждением. Прильнув к нему, она крепко его обняла. Одной рукой Джейк держал ее голову, другая скользила по спине все ниже… Прижав ее к корпусу автомобиля, он, казалось, старался заполнить собой каждую выемку ее тела, а движения бедер приобрели такую определенность, что у нее не оставалось сомнений, к чему он клонит.

Она сама этого хотела. С самых первых дней замужества ее никогда так сильно не тянуло к мужчине. И даже после развода. Поначалу она была слишком неопытна, а Уолту не хватало терпения. Когда у нее пробудилось сексуальное влечение, уже отцвели первые розы любви, и Уолт потерял к занятиям любовью всякий интерес.

По крайней мере, с ней. Она еще не знала, что в его жизни есть и другие женщины. Об этом ей стало известно позже. Слишком гордая, чтобы его умолять, и слишком гордая, чтобы показать, как она страдает, Либби целиком предалась семейным обязанностям, которые принято считать спасительным выходом для женщин в таком положении. Прошло немного времени, и секс уже перестал ее волновать.

И так продолжалось до последнего времени. До Джейка.

– Я хочу тебя, Либби! – прошептал Джейк, щекоча дыханием ей губы.

Она вздрогнула, когда он коснулся губами ее самых отзывчивых точек. Да, она знает. Но как долго он будет ее хотеть? Одну ночь? Неделю? Год? Как разобраться в этом женщине? Может, осмелиться и спросить?

– Либби! Дорогая, ты слышишь?

– Слышу, – поспешно бросила она, – я думаю, думаю.

Джейк засмеялся, и взрывоопасное напряжение, казалось, разом улетучилось. Упершись своим лбом в ее, он сказал:

– Послушай, давай подождем еще немного, а?

У него чуть не вырвалось: давай подождем до утра. Учитывая обстоятельства, такая реплика довольно двусмысленна. Нет, надо ехать. Конечно же, зарывшись с головой в бумаги по охране окружающей среды, он охладит свой пыл. По крайней мере, временно.

Однако Джейк понимал, что стоит им оказаться вместе, как все повторится сначала. Что ни говори, двусмысленная фраза.

На следующий день, а это была суббота, Джейк и не собирался оставаться в городе. Первым делом он заехал на работу. Даже без подчиненных он провел там битых два часа, проверяя сохранность механизмов и технику безопасности.

Что его тянет, укорял он себя, давать этой женщине повод думать, что она для него слишком много значит, тем более что это не так? У Джейка уже давно сложилась шкала ценностей. Еще когда он вступил в партнерство с Бостиком Клодфелтером. На восемьдесят процентов он отдавал себя бизнесу, а остальное тратил, как заблагорассудится. Вся хитрость заключалась в том, что за оставшееся от работы время человек вряд ли успеет ввязаться в какую-нибудь крупную неприятность.

По крайней мере, таков был его план. До недавнего времени он работал безотказно. Джейк встречался с женщинами обычно только раз, от силы два. Дольше других задержалась Джилли Новотни, и то лишь потому, что за несколько часов, проведенных с ним, не успевала надоесть ему до смерти. И, возможно, потому, что с самого начала он знал: она не станет ему обузой. Джилли была недурна собой. Умная, с чувством юмора. На его взгляд, чересчур колючая, зато время от времени им бывало очень весело.

Почему же он, видясь с ней раз или два в месяц, порой вовсе не вспоминал о ней между встречами? Почему же, стоит этой маленькой толстозадой блондинке попасться ему на глаза, он тут же готов рвать застежку на джинсах? Танцевать она не умеет. В политике почти ничего не смыслит. Чувство юмора не лезет ни в какие ворота: над половиной его шуток смеется невпопад, если вообще смеется.

Так почему?

Джейк говорил себе, что человеку его возраста с двумя техническими дипломами неплохо бы вникать в такую элементарную вещь, как «почему». И требуется для этого всего-то хорошенько раскинуть умом и проанализировать все до мелочей.

В том-то и дело, что в случае с Либби он не мог ни трезво рассуждать, ни анализировать. Если он о чем-то и помышлял, то лишь о том, как оказаться рядом с ней. Когда мужчина приходит в возбуждение только оттого, что сидит на кухне и ест имбирное печенье, определенно с ним что-то не так.

Около трех часов дня Джейк припарковал свой пикап по соседству с владениями Двиггинсов. Обе лодки были пришвартованы к берегу, из трубы простенькой однокомнатной хижины струился дым, и полдюжины мужчин и женщин, детей и взрослых, рассеявшись вокруг пруда, ловили рыбу.

Джейк увидел ее сразу. Она сидела на корточках на берегу и что-то втолковывала сыну, который, казалось, подцепил на крючок нечто довольно крупное. Джейк стал обходить пруд, направляясь к ним. С умилением он отметил, что мальчик вздергивает подбородок точь-в-точь как Либби. Сердце его сжалось от старой, знакомой боли. Дэвид был совсем не похож на Джонни. И не такой милый, и не такой умный. Зато Джонни не дорос до его семилетней самостоятельности.