Но под конец их совместной жизни Кэтлин уже не приходилось притворяться. Она действительно обозлилась на него. Обозлилась и разобиделась. Развод стал для нее самым сильным жизненным ударом, который ей когда-либо довелось испытать.

А боль так и не прошла по сию пору.

– Жалко, что я так и не встретилась с Дарси, – заметила Карла, когда на следующее утро они с Кэтлин ожидали в аэропорту объявления о посадке.

– Ей пришлось выехать срочно, она и сама заранее ничего не знала, – ответила Кэтлин. – Дело в том, что ее муженек в постоянных разъездах и поэтому она пользуется любой возможностью с ним лишний раз повидаться. Вот и отправилась к нему на свидание.

Карла не успела ответить: объявили ее рейс.

– Запомните, что я вам сказала, – крикнула она на прощанье, уже стоя в очереди на посадку.

– Я запомнила: если больно, значит, любовь еще жива, – задумчиво проговорила Кэтлин.

– Да уж, что и говорить: удивительные бывают союзы.

Подняв голову от компьютера, Мел недоуменно взглянул на Ричарда:

– О каком союзе ты говоришь?

– О тебе и Уошберне. Более странную пару трудно себе вообразить. Никогда бы не подумал, что ты согласишься.

– Я же не жениться на нем собираюсь, всего лишь книгу вместе писать, – рассмеялся Мел.

– Насколько я слышал, это почти одно и то же, – заметил Ричард.

– В течение полугода я могу вытерпеть кого угодно, даже Уошберна.

Кого угодно, кроме бывшей супруги, при этом подумал он.

Зал суда был уже набит битком, когда Мел вошел туда с пятнадцатиминутным опозданием. Слушание шло полным ходом, и единственное свободное место в рядах для прессы, как назло, оказалось непосредственно позади Кэтлин.

– Ручка нужна? – иронически спросила она, обернувшись.

– Нет уж, спасибо. У меня свой запас.

– Я просто спросила на всякий случай.

– Так я и понял. Послушай, а где твоя подруга? Спит сегодня где-нибудь в другом месте?

– Я сейчас уже не работаю в газете, поэтому не в курсе, – спокойно ответила Кэтлин. – Вероятно, получила другое задание.

– Обидно за нее. Здесь ей так хорошо спалось.

– Хоть бы кто догадался выставить тебя отсюда, Ригз, – вырвалось у нее. Однако, заметив, что на них начали оглядываться, Кэтлин выпрямилась и стала внимательно слушать показания очередного свидетеля. Если и дальше так пойдет, то могут выставить нас обоих, подумала она.

Кэтлин не включила свой карманный магнитофон, на таком расстоянии запись выступлений вряд ли удалась бы. К тому же на пленку тогда попала бы ее перепалка с Мелом, а это уже было ей и вовсе ни к чему. Она наблюдала за Уошберном, и у нее просто в голове не укладывалось, каким образом Мел мог согласиться работать с ним в паре. Мел вообще был не создан для соавторства. Он любил работать в одиночку, и это удавалось ему лучше всего. Он справился бы и один – без всякого Уошберна. И, как ни трудно было ей в этом признаваться даже себе самой, сделал бы это еще лучше, нежели в сотрудничестве с Уошберном.

– Роллинз родом из Далласа, – заметил Мел. Они с Ричардом сидели в издательском кафетерии. – Вся его родня и теперь там живет.

– Ну и что?

– Как это «ну и что»? До чего же ты тупой, Рич! – рассмеялся Мел. – Как только ты справлялся с работой репортера!

– А я и не справлялся, – пожав плечами, безмятежно ответил Ричард. – Потому-то меня и сделали обозревателем. Так к чему ты клонишь?

– А вот к чему. Роллинз родом из Далласа, – упрямо продолжал Мел, запихивая в рот остаток шоколадки и методично скатывая фольгу в тугой маленький шарик. – Без встреч с людьми, которые его знали, без выяснения всех обстоятельств его жизни книга вряд ли удастся, верно я говорю?

– Пожалуй что так.

– Вот видишь! Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится, Рич? – спросил, вставая из-за столика, Мел и, дружески потрепав Ричарда по плечу, закончил: – То, что ты у нас ужасно сообразительный.

– Зачем ты хочешь ехать в Даллас? – допытывалась у Кэтлин Дарси.

– Не хочу, но нужно, – ответила Кэтлин, укладывая вещи в чемодан.

– Нужно? Для чего?

– Для того, чтобы собрать сведения о жизни Роллинза, – вдруг окажется, что он ненавидел мать или что его отвергла его первая любовь. Да мало ли что еще, – рассеянно ответила Кэтлин, ища глазами шарф, который минутой раньше держала в руках.

– Хочешь, значит, поиграть в психоанализ? – спросила Дарси.

– В книге об уголовном деле без психологического портрета предполагаемого убийцы не обойтись, – принялась терпеливо объяснять подруге Кэтлин.

Та хоть и слыла мастером душещипательных романов, но явно ничего не смыслила в документальном жанре.

– Для этого мне и необходимо побывать в Далласе: нужно покопаться в его прошлом, выяснить все о семье, разузнать обо всем, связанном с его женитьбой.

– Иными словами, выяснить, зачем ему понадобилось убивать свою жену, – подвела итог Дарси.

– Вот об этом мне, пожалуй, спрашивать нет нужды, – с легкой гримаской произнесла Кэтлин.

– Послушайте, на подробные объяснения у меня уже нет времени, – раздраженно проговорил Мел. – Все расскажу, когда вернусь.

Он звонил Уошберну из аэропорта. Уже объявили посадку на его рейс.

– Предполагается, что мы работаем совместно, Ригз. Подразумевалось, что вы ничего не будете предпринимать, не обсудив заранее со мной.

– Слушайте, я не привык, чтобы мне указывали, как делать мою работу, и не собираюсь приобретать эту привычку теперь, – рявкнул Мел и опустил трубку на рычаг с такой силой, что все обернулись. Не обратив на это ни малейшего внимания, Мел торопливо зашагал к тем дверям, через которые пропускали пассажиров на рейс в Даллас.

Это был один из тех дней, о которых Кэтлин предпочла бы не вспоминать. Утром будильник почему-то не зазвонил, она проспала и проснулась за час до того, как нужно было выходить из дома. Из-за дикой спешки она умудрилась порвать две пары колготок и сломать каблук. Когда она наконец-то собралась выйти, то обнаружила, что куда-то задевала ключи. Найдя их, в конце концов она побежала к машине – и тут оказалось, что села шина. Ей пришлось менять колесо и переодеваться. Она могла бы еще успеть вовремя, но движение на Семидесятой магистрали было оживленнее обычного, и в результате она добежала до выхода на поле как раз в тот момент, когда самолет приготовился взлетать.

Обратный путь к билетной кассе показался ей бесконечным. Кассир обещал, что попробует внести ее имя в список пассажиров на следующий рейс.

– Извольте постараться! – бросила Кэтлин резким тоном, будто он был виноват в ее опоздании.

Опять задержка! – с раздражением подумал Мел. Самолет должен был подняться в воздух сорок минут назад. Он был уже полон, лишь два-три места оставались свободными. Подошла стюардесса с пачкой журналов, но Мел покачал головой – ему было не до развлекательного чтения. Ему вообще уже ничего не хотелось, и менее всего – сидеть в узком кресле, в духоте и ждать взлета.

Слава тебе Господи, что кто-то раздумал лететь и для нее нашлось место! Кэтлин с нетерпением ждала, когда оформят ее билет. Похоже, ей все-таки удастся добраться до Далласа еще сегодня. Она вскинула на плечо сумку и бодро двинулась к самолету, от всей души надеясь, что на сегодня все передряги остались позади.

Мел думал точно так же, пока не увидел, как в самолет входит Кэтлин.

– Никак ты ведешь за мной слежку? – изумленно произнес он.

– У тебя галлюцинации, – отозвалась Кэтлин, забрасывая наверх сумку. Потом она достала билет и сказала: – Слушай, тут какая-то ошибка.

– Какая еще ошибка?

– Ты сидишь на моем месте.

– Что?!

– Ты – на моем месте. У меня – «двадцать два-а». Я специально просила место у окна.