Дороти молча кивнула, а он, подвинувшись к ней поближе, принялся рассказывать про фирменные блюда. Она внимательно слушала и украдкой его разглядывала.

Какие у него длинные ресницы! Причем значительно темнее, чем волосы, – верный признак породы. Если бы не решила расквитаться с Анри, с удовольствием познакомилась бы с ним поближе! – подумала она и, заметив, что Анри за ними наблюдает, одарила Мишеля обворожительной улыбкой.

Глаза Мишеля вспыхнули, он напрягся и отодвинулся от Дороти подальше.

– Какого черта?! Что с тобой происходит? – с досадой спросил его Анри по-французски. – Что ты на нее так уставился? Можно подумать, никогда в жизни не видел женщину.

– Такую не видел.

– Послушай, старик, пока дело не сделано, держись от нее подальше! Ну а потом она в полном твоем распоряжении.

Дороти кипела от негодования. Вот, значит, как?! Ну, хорошо! Сейчас она ему покажет! Повернувшись к Мишелю, она снова расцвела улыбкой, и у него снова вспыхнули глаза.

– Дороти, мне переводить меню дальше? – спросил он. – Или вы уже сделали свой выбор?

– Я бы съела гамбургер и чипсы. Мишель опешил.

– Боюсь, здесь этого нет. Ни фига себе! Ну и ресторан! А у нас в Англии в любой забегаловке есть гамбургер и чипсы! – с гордостью поведала она. – Может, махнем в «Макдоналдс»?

Анри покраснел так, словно его вот-вот хватит удар, и Мишель поспешил разрядить обстановку:

– Дороти, это один из лучших ресторанов в Париже. Уверяю вас, стоит попробовать здешнюю еду и вам понравится. Давайте, я выберу нам что-нибудь на свой вкус?

– Валяйте! – разрешила Дороти.

Мишель заказал ей и себе эскалопы из утиной печени, обжаренные с кусочками ревеня, пел соусом из красной смородины и каре молодого барашка под розмариновым соусом. Анри взял, как это принято у французов, дыню на закуску, говяжье филе с грибами и жареным картофелем, ассорти из традиционных французских сыров и после длительных переговоров с сомелье заказал бутылку «Шато От-Брийон» урожая 1983 года.

Когда Дороти налили бокал великолепного красного вина, она решила, что это прекрасный повод лишний раз досадить Анри. Пригубив вино, она состроила гримасу и с отвращением передернулась.

– Фу, ну и кислятина! Чистый уксус! Хочу кока-колу.

– Будешь пить вино! – возразил Анри.

– Нет, не буду! Пейте сами эту гадость!

– Дотти, просто ты не привыкла к хорошему вину. – Анри с трудом сдерживался. – Кстати сказать, бокал вина за обедом тоже входит в твои обязанности. Если откажешься от вина, мама удивится.

– Тогда пусть не удивляется, если меня вырвет!

Мишель расхохотался, а Анри ничего забавного в очередной выходке «невесты» не нашел и с брезгливой миной на лице отвернулся.

– А сколько мы будем жить у вашей матери?

– Я же говорил! Пока она не убедится, что жениться на Дороти я не намерен.

– Неужто вы думаете, что она поверит, будто вы надумали на мне жениться? – удивилась Дороти. – Ну, какая из меня дама? И никакие шмотки тут не помогут!

– Кто сказал, что вы не дама? – вмешался Мишель. – Вы настоящая дама, и притом очень привлекательная.

– А вот ваш друг с этим несогласный.

– Не согласен, – мрачно поправил ее Анри.

– А я о чем толкую? – невинно округлив глаза, недоумевала она. – Ведь несогласный?

– Да, Анри, тебе попался крепкий орешек! – усмехнулся Мишель. – Держись!

Анри страдальчески вздохнул.

– Знаешь, старик, боюсь, этот орешек мне не по зубам!

– Ну, раз такое дело, на том и порешим! – вставила свое слово Дороти. – Гоните бабки и разойдемся полюбовно.

– А тебя никто не спрашивает! – огрызнулся Анри. – Сделка есть сделка. И вообще, советую в присутствии моей матери лишний раз рот не открывать.

– А вы скажите ей, будто я вовсе глухонемая! – нашлась Дороти.

Тут подали сыры, так что последнее слово осталось за ней. Пока Анри выбирал сыр, Мишель поймал взгляд Дороти и, наклонившись к ней, шепнул:

– Дотти, не обижайтесь на Анри! Дело в том, что он очень устал.

– Устал? – усомнилась она. – С чего бы это?

– Последние три года он то и дело мотается из Калифорнии во Францию, вот и результат. Нервы на пределе. Одним словом, перетрудился!

Дороти очень хотелось расспросить обо всем Мишеля поподробнее, и она решила именно так и сделать при первом удобном случае.

– Хорошо, что «невеста» хотя бы за столом ведет себя прилично! – вполголоса заметил Анри по-французски. – Видно, нахваталась манер в доме у Грантов.

– Старик, по-моему, ты к ней придираешься! Да она вообще ведет себя вполне пристойно, ну а выглядит…

– Посмотрел бы ты, в каком виде она собралась идти в ресторан! – перебил друга Анри. – Это нечто!

– Но ты сам ее выбрал. А ведь мог попросить кого угодно, хотя бы Катрин. Уверен, она бы с восторгом согласилась.

– А потом впилась бы в меня как клещ. От этой я хотя бы избавлюсь без хлопот!

Это точно, злорадствовала в душе Дороти. Стоит ему начать есть с руки, только он ее и видел! Она подняла повыше бокал и демонстративно отставила мизинец.

– Не смей так делать! – зарычал Анри.

– Как «так»? – Дороти вытаращила глаза.

– Не отставляй мизинец!

– А куда, же его девать?

– Дороти, делай вот так, – показал Мишель, сжимая ножку своего бокала всеми пальцами.

– Мерси! – жеманно поблагодарила его она и снова одарила улыбкой.

Мишель вспыхнул, и Дороти поняла, что, по всей видимости, произвела на него впечатление. Хотя для него она иностранка и, может, его просто забавляет ее речь. Ей никогда не нравились блондины, но в этом определенно что-то есть…

– Ну и как тебе вино? – прервал ее мысли Анри. – Начинает нравиться?

– Сахару не хватает.

Анри поперхнулся и, прокашлявшись, сказал, с трудом сдерживая раздражение:

– Дотти, это сухое красное вино. Пойми, оно не может быть сладким.

– Сами спросили, а теперь злитесь! Ладно, в другой раз навру. Скажу, мол, спасибо, очень вкусно…

– Да уж, будь любезна!

– Слушай, хватит третировать бедняжку! – снова вмешался Мишель на родном языке. – Она и так старается.

– Вот это-то меня и пугает! Представляешь, как удивится мать, увидев эту кретинку, которую я якобы страстно люблю!

– Мадам Ромье знает твое пристрастие к хорошеньким мордашкам, а у Дотти на редкость миловидное лицо. Старик, будь с ней поласковее!

– Ты прав! – Анри вздохнул. – А то плакали мои денежки!

Дороти давилась смехом. Чем дальше разворачивается эта комедия, тем забавнее становится и тем интереснее обещает быть развязка!

– А что на сладкое? – деловито осведомилась она. – Пончики?

– Вряд ли. – Мишель отвернулся, пряча улыбку. – Рекомендую сладкие блинчики под соусом «Гран марнье».

– Какой-какой кран?

– С апельсиновым ликером, – объяснил Мишель, с трудом сдерживая смех. – Ну что, Дотти, заказываем блинчики?

– Ага. Люблю сладкое! Особенно после такой кислятины…

Мишель заказал блинчики им обоим, а Анри с мрачным видом потягивал кофе с коньяком. Дороти поглядывала на него украдкой. В мягком уютном полумраке ресторана он казался еще более загадочным. Хотя они дальние родственники, Анри для нее чужестранец, со страстью, присущей французам, – как в гневе, так и в любви… Она представила себе Анри в роли любовника и не без смущения обнаружила, что ей это нетрудно. Вне всякого сомнения, Анри взыскательный, пылкий и искушенный любовник, умеющий как получать удовольствие, так и дарить его.

Из ресторана вышли за полночь, и у Дороти, уставшей целый день играть роль, на свежем воздухе закружилась голова.

– Что, вино ударило в голову? – спросил Анри.

– Нет, просто устала…

Он молча взял ее под руку, довел до машины, открыл дверцу и помог сесть.

Мишель наклонился и с улыбкой пожелал на прощание:

– Удачи вам, Дотти! И не бойтесь мадам Ромье. Вот увидите: общаться с ней намного проще, чем с ее сыном!

– Ясное дело! – Она покосилась на Анри. – Сдуру я согласилась…