— Хорошо спали, хорошо ели, — рассказывал приосанившийся лекарь. — Домой просятся.

— Да, некоторых уже можно отпускать, — согласилась девушка, задержавшись взглядом на малышне. — Только не всех. Детей ещё денька на два оставь. А остальных — как сам захочешь.

— Как скажешь, госпожа, — лекарь кивнул.

Дети заметили девушку и с громким писком бросились к ней:

— Фэльмарэ! Фэль! А ты с нами поиграешь?

— Увы, — она со смехом отбивалась от малышни, грозившей опрокинуть её на пол. — Сейчас мне некогда. У меня есть одно неотложное дело.

— А нас скоро отпустят? — поинтересовалась девочка, стоявшая чуть в сторонке, и густо покраснела. Из этой ватаги она единственная ещё стеснялась Фэль и до сих пор называла её госпожой.

— Если будете вести себя хорошо, то дня через два уже пойдёте домой, — Фэль присела и заглянула ей в глаза. — Что? Не терпится на улицу?

— Конечно хочется! Такая погода, а мы всё здесь сидим! — раздалось с разных сторон, а девочка, смутившись ещё больше, убежала обратно в палату, спрятавшись за бабушку.

На этом обход не закончился. Лекарь провёл девушку ещё по нескольким палатам, где требовалась её срочная помощь. И только через час Фэль с чистой совестью вернулась к Ярту, терпеливо ждавшему её в комнате.

— Уже всё? — он оторвался от очередной книги. Фэль хмыкнула:

— Всё, — и, моя руки, поинтересовалась. — Что это на тебя тяга к чтению напала?

— Пытаюсь запомнить гномьи руны, — честно ответил Ярт. — Это довольно сложно, а у них имеются очень интересные рукописи.

— Ясно, — Фэль надела тилен. — Ну что, пойдём на прогулку?

— Конечно, — он моментально захлопнул книгу.

Об этой прогулке Ярт мечтал с самого приезда в Силливайор. Альтамир показал ему все интересные уголки гор изнутри, по крайней мере те, которые знал. Но Ярту никак не удавалось посмотреть на горы снаружи. Всё, что он видел, исчерпывалось короткой дорогой до входа в пещеры. Когда он сказал о своём намерении сползать наверх Фэль, девушка пообещала ему сходить туда вдвоём, лишь бы он не сунулся в горы в одиночку. Теперь пришла пора расплачиваться за своё обещание.

— По чести говоря, — произнесла Фэль, когда они шли по тропинке, ведущей к вершине, — тебе стоило бы попросить Альтамира. Он эти горы знает лучше.

— Ты же знаешь Мирэла. Он сейчас так увлечён работой, что ни о чём больше не думает, — Ярт усмехнулся. — Я просил его, но у него не оказалось времени, и он посоветовал мне сходить в одиночку. Мол, здесь только одна тропа, и я не заблужусь.

— Так и сказал?! — ужаснулась Фэль и, прищурившись, добавила. — Ну, ладно. Я с ним ещё поговорю на эту тему. И всё равно, он здесь бывал чаще и знает эти места лучше. Я ведь, в основном, рядом с Грозовым кряжем ходила. Здесь я очень плохо ориентируюсь.

— Можешь мне поверить, я ещё хуже, — Ярт протянул ей ладонь, помогая взобраться на очередной уступ.

— Да уж догадываюсь, — она отряхнула тилен от налипшего снега, и они продолжили путь.

Тропинка петляла среди нагромождений обломков, местами переходя в крутые скальные ступени, на которые приходилось карабкаться. Это осложнялось ещё тем фактом, что здесь лежал снег, и руки скользили на мокрых камнях.

Сэллифэр снисходительно смотрел на них. Один, он давно был бы на вершине. Северные волки с малолетства приучены к ползанью по скалам. Для них это не намного труднее, чем косточку разгрызть. Там, где Ярт и Фэль вползали на уступы, он на них запрыгивал, где они шли по узенькой тропинке, он обегал по скалам стороной. И вообще Сэллифэр наслаждался жизнью. Ему было немного жаль, что Ноэрэ не пошла с ними. Он искренне не понимал, что плохого она нашла в такой чудесной погоде? А пантера предпочитала прятаться в тёплой комнате у натопленного камина. Она вообще решила беречь силы и здоровье для основного перехода.

Когда они были примерно на полпути к вершине, Фэль решила передохнуть. Им оставался самый крутой участок пути. Заботливыми гномами там были вырублены ступени, но сейчас эта лестница находилась под снегом. Сэллифэр с самым щенячьим видом описывал круги, прыгая с уступа на уступ. Он всем своим видом выказывал нетерпение поскорее добраться до вершины. Ярт усмехнулся, глядя на него:

— Мне бы его сноровку.

— Что правда, то правда, — Фэль вздохнула. — Хотя посмотрела бы я на него, если бы он решил по Драконьим горам побегать.

— Бегал, — Сэллифэр остановился и слегка повёл мордой. — Эти лучше.

Ярт улыбнулся и потрепал его по загривку. Волк снова сорвался с места и взлетел на первый уступ:

— Ну же! Идём! На вершине отдохнёте!

— Слушай, он у тебя вообще когда-нибудь устаёт? — поинтересовалась Фэль.

— Не знаю, — Ярт подтянулся на край ступени и протянул ей ладонь. — Я этого пока не выяснял.

— Тогда выясни как-нибудь, — попросила девушка.

Они ползли наверх, следуя советам волка:

— Осторожнее, край скользкий… Здесь осыпается… Да нет, не туда, правее… Руку ближе…

Наконец они добрались до места. Вся вершина была запорошена снегом. Мягкие очертания сугробов заполняли горизонт. Сэллифэр с визгом вальнулся в снег.

— Что-то ты сегодня какой-то чересчур громкий, — покачал головой Ярт.

— Но разве здесь не красиво? — Сэллифэр высунул морду из сугроба, в который уже успел закопаться.

— Здесь прекрасно, — Ярт присел и набрал полные пригоршни пушистого снега, наметённого за ночь. — Немного я видел мест прекраснее.

Сэллифэр примерился и прыгнул ему на грудь, опрокинув друга в снег. Ярт не остался в долгу, валяя его по сугробам.

Фэль смеялась до слез, глядя на их барахтанье.

— Помоги, — Ярт протянул ей руку, не в силах выбраться из снежного плена.

— Давай, — она схватила его ладонь и сама полетела в сугроб рядом с ним. — Так нечестно!

— Зато весело, — Ярт присыпал её снегом сверху.

— Ах так?! — она набрала полную пригоршню и слепила снежок. — Получай!

— Ты первая начала! — он бросился на неё.

Парочка с громким смехом носилась по сугробам, поочерёдно падая в пушистый снег. И Сэллифэр им в этом немало помогал, полностью разделяя их веселье.

Ярт выбрался на край вершины и замер, оглядывая картину, открывшуюся ему отсюда. Внизу и на западе голубым льдом сияли горы. А дальше за ними расстилалась голубовато-белая равнина Холодных Земель, сливающаяся в дымке с белёсым северным небом. Фэль молча встала рядом с ним и тоже смотрела на открывшийся вид. Это были не луга и поля Альмэсэйе, не Лес, не равнина степей, не безбрежная гладь южного моря, но это было прекрасно не менее их. Царство холода и безмолвия, королевство льда и снега. Совершенное в своей безупречной чистоте белых красок. Сэллифэр тоже подошёл к ним, охваченный чувствами Ярта:

— Я родился там, внизу. У холодной белой пустоши. Когда ветер поднимал снег до чёрного неба, и не разобрать было, где снежинки, а где звёзды. И луна тогда была полной. Такого же цвета, как снег. Не как у вас — тёплая и жёлтая, а холодная, серебристо-голубая. В стае говорили, что это она наградила меня такой шубой.

Ярт молча опустил ладонь на его голову.

Фэль отошла от края и упала в снег, раскинув руки. Мягкая пушистая перина осторожно приняла её в свои объятия. На вершине висела звенящая тишина, и казалось, что этот звон исходит от высокого горного неба, стоящего перед её глазами.

Здесь оно было прозрачно-голубым, как кусочек чистого льда, высокое-высокое и бескрайнее. Фэль смотрела, широко раскрыв глаза, погружаясь в эту бездну, словно бы воспаряя над миром.

Высокое ледяное безмолвие, где нет ни холода, ни тепла, ни жизни, ни смерти, ни времени, только вечность. Кажется, ещё усилие, и ты взлетишь в эту звенящую пустоту. Если не тело, так душа.

Она вспомнила, как ей однажды рассказали одну из легенд этих мест. О том, что уснувший на вершине Голубых гор становится кусочком голубого гранита, а душа его остаётся вечным Хранителем этих рудников. Что все старейшие гномы приходят сюда, чтобы уснуть, и уже не возвращаются домой, уходя к горам, которые создали их. И это самая высокая честь для них. Но разве возможно уснуть, глядя в такое небо?