Мода прежде всего изменяет дизайн вещи, поэтому речь в данном случае, скорее всего, может идти только о так называемом «моральном старении» предмета. Например, арбалет в XVI–XVII в. еще вполне конкурентоспособен по своим боевым качествам, но почти вся Европа уже перешла на ручное огнестрельное оружие, поскольку это стало показателем престижа государства и его готовности к войне в новых условиях.

«Фон» — охватывает, как минимум, два образа героя, то есть приблизительно от 50-ти до 60 лет. Возможно, он связан с процессом обновления «физически устаревших» основных фондов. Трудно говорить об «обновлении фондов» в эпоху Киевской Руси, но это можно представить как отказ от предметов, не отвечающих требованиям функциональности в социальной практике. Например, замена прямого меча на саблю в легкой коннице, лука на арбалет (самострел) в пехоте, боярского дохода от сбора дани на доход с вотчины, переход княжеской власти от опоры на службу бояр-вотчинников к опоре на службу дворян-помещиков и т. д.

«Мировоззрение» — кардинальное изменение социального фона, переосмысление социальной практики, занимающее ориентировочно от 130 до 150 лет, по всей видимости, отражает существовавший процесс замены идеологии на макросоциальном уровне.

Исходя из подобной картины социального развития, логичным выглядит и следующее положение — так называемые «потерянные» поколения имеют место как следствие отсутствия необходимости замены основных фондов, то есть процесс обновления основных фондов, и появление нового образа героя в социальной практике могут оказаться явлениями синхронными и взаимовлияющими. Это фактически означает, что новый герой не появляется до тех пор, пока прежний образ героя «вписывается» в соответствующие его образу «основные фонды» — атрибуты богатыря эпической социальной практики в частности. Антураж времени является основной составляющей образа героя и поэтому его изменения сразу «бросаются в глаза». Например, пресловутые «трубочки подзорные» у богатырей на заставе.

Вместе с тем, при условии вынужденного преждевременного, регулярного радикального обновления «основных фондов» существует высокая вероятность избежать появления «потерянных» поколений, поскольку новое поколение будет лучше подготовлено для изменившихся условий и ответа на актуальные «вызовы» времени и, как следствие, сможет создать новый легитимный образ героя.

Но есть и другая возможность возникновения «потерянных поколений». Герои каждого поколения должны успеть закрепиться в традиции социальной практики. В противном случае они не будут иметь легитимности в глазах новых поколений, что сделает «потерянными» уже не последующие, а предыдущие поколения, которые хотя и выработали образ героя, но не успели его легализовать в качестве единственно правильного в сложившихся обстоятельствах.

Социальный «фон», учитывая, что в обычных условиях на каждое «героическое» поколение приходится два «потерянных», сохраняет свои основы примерно столетие. Это период, в течение которого действуют, постепенно сменяя друг друга 5–6 поколений. Таким образом, можно выделить почти вековой цикл изменения восприятия «фона» социальной практики, в котором активное время доминирования составляет приблизительно 50–60 лет (плюс к этому около 15 лет до (подготовка, формирование образа) и приблизительно 15 лет после (угасание образа) будут являться переходным периодом); и 40–45 летний цикл формирования «моды» образа героя с активным временем доминирования около 25–30 лет.

Необходимо отметить, что замена «моды» и «фона» неминуемо вызывает социальные противоречия, которые достигают своего пика к моменту изменения «мировоззрения», которое охватывает примерно 4 образа героя и, соответственно, 100–120 лет активного доминирования в обществе (130–150 лет формирования 10–12 поколений). Первое и последнее поколение из этих 10–12 имеют «пограничный» характер мировосприятия, поскольку развиваются в условиях переходного периода.

Анализ показывает, что циклические изменения всех трех основных типов («моды», «фона», «мировоззрения»), выявленные на основе былин, в достаточной мере отражают лишь реалии домонгольского периода русской истории. Дальнейшее развитие общерусского эпоса имело место, но было эпизодическим и недолгим в силу постоянного возрастания дискурса между эпической и реальной социальной практикой элиты.

В заключение хотелось бы предостеречь от переноса значения циклических изменений без их предварительной корреляции. Всё, что выявлено на основе эпоса, отражает только ситуацию в социальной практике Древней Руси, да и то лишь в наиболее общем виде. Поэтому обнаруженные особенности социального развития не следует считать однозначно доказанными закономерностями. Вряд ли на этом можно считать историческое изучение эпоса законченным. Он содержит в себе еще массу нераскрытой информации, поскольку при нынешнем состоянии методологической базы многое оказалось за гранью исследования.

Можно отметить следующие перспективы развития исследований:

1. Развитие филологической базы исторического изучения эпоса, более пристальный анализ «типических мест», их использования, трансформации и замены в зависимости от сюжета.

2. Реконструкция путей формирования эпического комплекса, выявление очередности появления эпических сюжетов.

Список использованных источников и литературы

Опубликованные источники

1. Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской Церкви / http://www.vostlit.ru

2. Ал-Бекри // Перевод отрывка 8 по Константинопольской рукописи. http://www.vostlit.ru

3. Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. В. 3 т. — СПб.: Тропа Троянова, 2002. — Т. 1. — 718 с.

4. Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. В. 3 т. — СПб.: Тропа Троянова, 2003. — Т. 2. — 560 с.

5. Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. В. 3 т. — СПб.: Тропа Троянова, 2003. — Т. 3. — 704 с.

6. Астахова А. М. Былины Севера. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1938. — Т. 1. — 654 с.

7. Астахова А. М. Былины Севера. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. — Т. 2. — 846 с.

8. Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. — М.: Наука, 1984–1985. — Т. 1–3; — Т 1. — 511 с.; — Т. 2. — 463 с.; — Т. 3. — 495 с.

9. Базанов В. Г. Былины П. И. Рябинина-Андреева. / В. Г. Базанов. — Петрозаводск: Каргосиздат, 1939. — 144 с.

10. Беломорские старины и духовные стихи: Собрание А. В. Маркова / РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. — 1080 с.

11. Былины в записях и пересказах XVII–XVIII веков. — М.; Л.: Издательство АН СССР, 1960. — 320 с.

12. Былины и исторические песни южной Сибири. Записи С. И. Гуляева. — Новосибирск: Новосибгиз, 1939. — 195 с.

13. Былины — Л.: Сов. писатель, 1986. — 552 с.

14. Власова М. Н. Русские суеверия. — СПб.: Азбука, 1998. — 672 с.

15. Гильфердинг А. Ф. Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года, изд. 4. — М.; Л.: Издательство АН СССР, 1949. — Т. 1. — 736 с.

16. Гильфердинг А. Ф. Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года, изд. 4. — М.;Л.: Издательство АН СССР, 1951. — Т. 3. — 671с.

17. Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. — 3-е изд. — М.; Л.: Издательство АН СССР, 1938. — Т. 2. — 711 с.

18. Добрыня Никитич и Алеша Попович. М.: Наука. 1974. — 447 с.

19. Древние Германцы. Документы и материалы по всеобщей истории. (Составлен Б. Н. Граковым, С. П. Моравским, А. И. Неусыхиным.) — М.: Соцэкгиз, 1937. — 224 с.

20. Древние российские стихотворения собранные Киршею Даниловым. — М; Л.: Издательство АН СССР, 1958. — 665с.

21. Древнерусское государство и его международное значение. — М.: Наука. 1965. — 476 с.

22. Древняя Русь в свете зарубежных источников. — М.: Логос, 1999. — 608 с.