Она прибыла в Лидд намного раньше, выпила чашку кофе и стала наблюдать за прибывающими самолетами. В этом было что-то завораживающее – смотреть, как из больших серебристых самолетов, похожих на воздушные города, появляются автомобили, которые тут же перегружались, чтобы опять взмыть в бледно-голубое небо, легко и грациозно. Время пролетело так незаметно, что Элоэ даже удивилась, когда увидела «кадиллак», загружаемый на самолет, и услышала свое имя с требованием подойти к службе паспортного контроля. А затем, всего несколько минут спустя, как ей показалось, она была уже в воздухе, в первый раз в своей жизни, пролетая над распростершейся внизу игрушечной Англией, с ее полями и садами, моментально промелькнувшими, а самолет уже летел над открытым морем.

Миссис Деранж и Лью были такими опытными путешественницами, что Элоэ не осмелилась им признаться не только в том, что она никогда в жизни не летала, но и что она вообще никогда не выезжала за пределы Англии. Она не обманывала их сознательно, они же не спрашивали ее об этом. Однако сейчас она впервые почувствовала испуг, ее тревожило, что она может не проявить той должной сноровки и расторопности, которые от нее ожидались.

Но вот уже показалась длинная песчаная полоса побережья Франции, вдоль которой плескалось море. Самолет начал кругами снижаться. Перед Элоэ промелькнули красные крыши домов, река с переброшенным через нее широким мостом. Послышался глухой удар, и самолет начал подруливать к длинным белым зданиям.

Итак, она была во Франции! Процедура прохождения французской таможни и прочие формальности в аэропорту заняли всего лишь несколько минут, и вот она уже опять за рулем своего автомобиля выезжает через ворота аэропорта на широкую, пролегающую через лес дорогу до Ле-Тука.

– Я должна помнить, что надо ехать по правой стороне! Я должна помнить, что надо ехать по правой стороне! – твердила сама себе Элоэ.

Она с ужасом думала о том, как бы не забыться, как бы не разбить вдребезги этот великолепный автомобиль.

Привычка к левостороннему движению сейчас ей даже помогала вести машину, хотя в Англии это казалось ей утомительным. Вскоре, забыв все свои страхи, она буквально поедала милю за милей, несясь вдоль длинной ровной дороги, на которой, казалось, единственными путниками были те, кто ехал в крестьянских повозках да в небольших случайных «ситроенах».

Она сделала остановку в два часа и съела сандвичи, которые прихватила с собой из Лондона. Элоэ очень торопилась и не хотела терять ни минуты даже на то, чтобы остановиться и перекусить, хотя ее очень привлекали симпатичные маленькие кафе и бистро, мелькавшие на ее пути; она даже жалела о своей спешке.

Казалось, никого не было быстрее ее, когда она вновь тронулась в путь. Только однажды, когда Элоэ приближалась к Руану, неожиданно сзади раздался резкий громкий гудок автомобиля, и огромный красный «мерседес» пролетел мимо нее в тот момент, когда она перестраивалась вправо.

Ее взгляд всего лишь на какую-то долю секунды задержался на водителе. Он неудержимо напомнил ей Дикса. «Сама мысль о такой вероятности просто смешна, – сказала она себе. – Неужели каждый темноволосый иностранец будет напоминать мне о человеке, который обманул меня, о воре, которого, если бы я выполнила свой долг, должна была немедленно сдать в полицию?»

Она вновь начала корить себя за кражу сапфировой броши Лью. Не то чтобы потеря была слишком велика. Драгоценности Лью были застрахованы, единственное, что Элоэ никак не могла выбросить из головы, это то, что она явилась соучастницей преступления. Если бы она позвала на помощь сразу же, как только увидела мужчину, стоящего около туалетного столика, его бы тут же заставили вывернуть все карманы.

Может быть, и другие постояльцы отеля пострадали, может быть, он действительно ее ловко провел, сыграв на ее чувствах, вызвав в ней симпатию? Она занималась самобичеванием по поводу собственной мягкотелости.

– Я молода, неопытна и чрезвычайно глупа, – твердила она себе. Первые два определения были, по сути дела, правдой, но никогда еще до настоящего момента ей не приходило в голову, насколько она была неопытной в общении с подобным миром.

Она считала, что разбирается в человеческой натуре, потому что видела нищету, потому что вместе с отцом работала в шахтерских поселках. Она знала, что это значит, когда люди могут возвыситься над такими часто встречающимися в жизни вещами, как отсутствие денег, пьянство, болезнь и даже некоторые пороки. Однако ничто не подготовило ее к бессердечию и жестокости социальной жизни, к равнодушию людей, имеющих море денег, которые им потворствовали и защищали от всяких столкновений с элементарными трудностями жизни.

Нет, она до нелепого была несведуща в подобных проявлениях поверхностного существования. Она не понимала, как могла Лью серьезно рассматривать возможность замужества только лишь из-за того, что оно принесет ей титул; она не понимала, как мог человек искренне и честно смотреть ей в глаза и красть, уговаривая ее при этом поверить ему.

Наступил вечер, когда Элоэ почувствовала, что она голодна. Пустой желудок давал о себе знать, намекая ей почти с болью на то, что пора бы остановиться и хорошо поесть. Она ехала уже почти восемь часов без перерыва и по карте определила, что приближается к небольшому городку Аленкон. В путеводителе указывалось, что там есть ресторан под названием «Ле Пети Ватель». Элоэ надеялась, что он не очень дорогой; она была наслышана, что еда во Франции недешева, и хотя миссис Деранж дала ей деньги на расходы, она не сомневалась в том, что ей предстоит отчитаться о каждом потраченном пенни.

Элоэ въехала в Аленкон и без особого труда нашла ресторан. Он располагался на маленькой узкой улице с подъездной площадкой, на которой можно было оставить машину. Там уже было припарковано несколько машин, и, когда Элоэ открыла дверь и вступила в небольшое полуподвальное помещение ресторана, она увидела, что он переполнен.

Это был веселый, типично французский ресторанчик с красными в клетку скатертями и соответствующими занавесками. В дальнем конце зала суетился шеф-повар в высоком белом колпаке, который то появлялся, то исчезал с изогнутым ножом в руке. Симпатичная официантка приветствовала Элоэ улыбкой.

– Одно место, мадемуазель? – спросила она.

– Да, пожалуйста.

Официантка беспомощно оглянулась и заговорила с другой девушкой, которая только что спустилась вниз по лестнице в нижний зал. Та покачала головой и развела руками. Было совершенно ясно, что верхний зал тоже переполнен. Официантка оглянулась. За столиком у окна сидел одинокий мужчина. Она кивнула Элоэ и пошла через зал.

– Вы не будете возражать, месье? – спросила она, отодвигая стул для Элоэ.

– Да… Да, конечно, – заверил он.

– О, вы англичанин, – воскликнула Элоэ. – Вы не возражаете, если я сяду за ваш столик? Тут абсолютно все занято.

– Нет, конечно, нет.

Она села. Мужчина напротив слегка потеснился. Он был одет довольно ярко, и Элоэ показалось, что он не так уж и молод. У него были каштановые, гладко зачесанные волосы, маленькие аккуратные усики и почти заискивающая улыбка поверх очень белых зубов.

– Вы здесь остановились? – поинтересовался он.

– Нет, я еду в Биарриц, – ответила она.

– На машине?

– Да.

– Но наверняка вы останетесь здесь на ночь?

– Я еще не решила. Я хотела бы продвигаться вперед как можно быстрее, но мне не очень-то хочется ехать в темноте, ведь я не знаю дороги.

– Тогда примите мой совет и оставайтесь на ночь в этом городе. Здесь есть небольшая, довольно милая гостиница «Гранд Серф». Я там сам остановился и могу вам показать, где она находится.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Элоэ с сомнением. – Я думала, что, может быть, смогу проехать еще час или около этого.

Мужчина напротив взглянул на часы.

– Сейчас восемь часов, – сказал он. – Вы, скорее всего, не успеете закончить свой ужин раньше девяти.

Здесь вкусно готовят, но, как вы знаете, во Франции всегда приходится долго ждать.