Аарон не сводил с нее взгляда своих пронзительных черных глаз. Эта молодая женщина с ее растрепавшимися кудряшками и дрожащими губами не походила на заговорщицу. Она так отличалась от решительной служанки, которая плевала в лицо палачам, когда те растянули ее на дыбе, разрывая сухожилия. И ничего не сказала.
– Вашей служанке не удалось сразу убить этого Усмара, – сказал Аарон, когда поток слов шадё иссяк. – Будучи еще жив, он признался, что это Овадия выкупил его у тудуна Гаведдая и приставил к кагану Мунишу. Он также сказал, что питье ему подал евнух Сабур. А этого предателя нигде не могут найти.
Светорада вдруг вспомнила заверения Овадии в том, что Усмар скоро умрет страшной и жестокой смертью, и от мелькнувшей догадки у нее по телу побежали мурашки. Неужели Овадия и впрямь хотел отравить отца? И понимал, что Усмар после этого будет жестоко казнен. Она же осталась во дворце… С ней могут сделать что угодно!
Но Светорада постаралась сыграть свою роль до конца. Она опять хлопала ресницами и хмурила темные брови, принимая вид оскорбленной невинности и уверяя хаджиба, что во всем виноват евнух Сабур, который и ее не так давно попытался отравить. Во дворце все об этом знают, добавила она, наматывая локон на пальчик, чтобы казаться этому ужасному иудею еще более простодушной.
– Но вас Сабур пытался отравить по приказу Рахиль, – просто сказал Аарон. – Рахиль считала, что, избавившись от вас, ускорит свой брак с Овадией. В чем-то она оказалась права, ибо Овадия, испугавшись за вашу жизнь, и впрямь поспешил со свадьбой. Вы много значите для него, княжна Светорада Смоленская, – назвал он ее прежним именем. – Овадия доверял вам, любил вас, и вы многое видели и слышали. Поэтому я хочу узнать: что вам известно?
Но Светорада только повторяла, что она всего лишь глупая слабая женщина, услада ночей, потеха для души Овадии бен Муниша, который никогда бы не посмел посягнуть на жизнь любимого отца.
– Я вам поясню, – вздохнув, устало произнес Аарон. – Когда каган умирает до назначенного срока… да еще и насильственной смертью, то в этом могут обвинить только блюдущих его рахдонитов. После кончины кагана все ишханы хазарских родов стекаются в Итиль. И что же будет, если они, прознав, что кагана убили, хлынут в столицу со своими войсками? Что будет, если нас обвинят в его смерти, особенно теперь, когда войско аларсиев сдерживает ваших соплеменников с их Хельгу, а все силы кара-хазар стянутся к дворцу кагана? Ну что, еще не уразумели?
Светорада так решительно затрясла головой, что ее серьги зазвенели, всколыхнувшись у лица. Но Аарон стал догадываться, что она все понимает… может, даже была в курсе дел шада с самого начала. Но против этого говорило вмешательство ее служанки, по сути спасшей Муниша. Аарон не знал, как поступить с шадё. Отдать палачам?.. И вдруг хаджиб поймал себя на мысли, что ему жаль калечить такую красоту. Он вспомнил, какой стала служанка княжны после того, как ту скинули с дыбы. А ведь тоже красивая женщина была, даже с этими шрамами… А сейчас… просто мешок костей и плоти. Вряд ли после пытки выживет. И если он поступит так с этой златовласой хрупкой девочкой… К тому же, пока она у него в руках, он еще может как-то повлиять на Овадию. Всем известно, как любит ее шад. Не только ее, но все же…
– Вас сейчас отведут в темницу, княжна Светорада. Там вы подумаете, о чем можете мне поведать. Ибо, как бы вы ни старались выгородить своего мужа… Должен сказать, что он не самый добрый друг для вас. Вы ведь неплохо жили и без него, пока он не послал своих людей, приказав им похитить вас любой ценой. Проведал, что вы живете среди полудиких мерян, и велел убить вашего прежнего мужа, а вас доставить в Итиль.
Наступила тишина. Светорада сидела с замкнутым выражением лица, глаза опущены, тени от длинных ресниц полукружьями падают на бледные щеки, нижняя яркая губа закушена.
«Хорошо сделано, – отметил про себя Аарон. – Немного томления, и если княжна и впрямь в чем-то замешана, она выложит все. А если ничего не знает, то все равно хорошо, что она здесь, у нас. Овадия трижды подумает, прежде чем что-либо предпринять. Вот только… Вот только, если не вмешается Мариам…»
Светорада молча ушла за охранниками. Так же молча сидела в полуподвальном помещении, куда ее привели. Сырая темница в подземелье, только небольшое окошко выходит на улицу. Когда стало светать, княжна все же подошла к нему, вскарабкалась по выщербленной склизкой стене и выглянула наружу. Окно выходило на реку, вдали были видны строения противоположной части столицы Итиль, Хамлиджа. Выбраться бы она смогла, даже доплыть, но что дальше? Люди Аарона вскоре разыщут ее и снова водворят в узилище, а подозрение на нее падет еще большее. Да и зачем бежать? Последняя весть Аарона совсем подкосила ее.
Она опять опустилась, прислонившись к стене, закуталась в легкий газ покрывала и стала думать. Итак, Овадия знал, где она, и приказал похитить. Предварительно убив Стему. Но ей не хотелось в это верить! Она заставляла себя думать, что это просто оговор, чтобы настроить ее против Овадии и заставить поведать все, что она знает. О, она много чего могла бы порассказать. И где будут собираться ишханы, и кто готов примкнуть к Овадии. Честолюбивому и дерзкому шаду, который так любит ее и которого она уже стала любить… Но если он был погубителем ее Стемы… Эти рахдониты умны и коварны, им многое известно. Хаджиб Аарон сумел породить в ее душе страшное сомнение…
Размышления княжны были прерваны негромким голосом, долетевшим откуда-то из-за стены.
– Медовая! Светорада Медовая!
Она узнала голос юного Захарии.
Цепляясь за стену, разорвав на коленке легкую ткань шаровар, она все же смогла опять взобраться к узкому окошку. Захария был внизу, сидел в небольшой лодке, которая покачивалась под стенами башни в клубившемся над водой тумане. Он сделал ей зовущий жест.
– Скорее! Сможешь выбраться?
Это было непросто. Упираясь руками в каменную кладку, извиваясь угрем, застревая и сдирая руки и бедра до крови, она все же протиснулась в узкий проем окна и почти свалилась в реку. Вынырнула, легко подплыла к лодке. Захария помог ей влезть и тут же стал грести.
– Овадия говорил мне, что ты плаваешь как рыба, – улыбаясь в сумраке, говорил паренек. – Молодец! Теперь мы спасены. Для меня самое сложное было отыскать тебя. Пришлось подкупить кое-кого, чтобы развязать языки. Но кто бы мог подумать, что дворец всполошится среди ночи? Мы думали, что вся эта возня начнется только под утро, когда все будет сделано.
Захария говорил почти весело. А Светорада думала, что этого мальчика почти не волновала судьба его отца. Они с Овадией давно все решили, свыклись с мыслью, что отравят кагана. Они все тут живут совсем по другим законам, и преступление, за которое боги покарали бы сыноубийц на Руси, тут было хорошо продуманной интригой. И что стоило такому человеку, как Овадия, приказать убить ее Стему, только бы заполучить столь желанный трофей, как она?
– Не хмурься, мы уже подплываем, – скаля в улыбке белые зубы, говорил Захария. Он не унывал. – Овадия приказал мне позаботиться о тебе, и я справился с поручением даже лучше, чем он думает.
Они причалили к небольшой пристани у становища кара-хазар. Здесь их ждали. Захария передал Светораде свою длинную темную накидку и кивнул в сторону.
– Видишь, я даже о ней позаботился.
Светорада увидела нескольких ожидавших их всадников, один из которых удерживал под уздцы ее серую в яблоках арабскую лошадку. Молча села верхом. Они поскакали во весь дух.
Вскоре Светорада поняла, куда они едут, когда впереди, за рядом тополей, забелели стены усадьбы Овадии. Светало.
Как оказалось, в усадьбе было полно народу: облаченные в доспехи хазары, важные ишханы, шаманы в мохнатых шапках и с костяными амулетами. Все эти люди были озабочены и взволнованы. Когда прибыл Захария, к нему так и кинулись.
– Шад Захария, это правда, что проклятые иудеи отравили нашего кагана?
Юноша, расталкивая людей, пробирался к внутренним покоям, увлекал за собой Светораду. Княжна, опустив глаза, протискивалась за ним. Наконец за ними захлопнулась дверь, и они оказались в уединении. Но тут же распахнулись створки других дверей и, к удивлению Светорады, в покои ворвалась Мариам. Лишь мельком взглянув на княжну, она кинулась к юному шаду.