В следующий четверг Светлана встретилась за обедом с Петром Владимировичем:

– Вы слышали новость? Валерия Михайловна опять вздумала запретить лыжный поход, пойдемте объясняться.

Сперва они направились в физкультурный зал, чтобы захватить с собой для поддержки Владимира Яковлевича, но тот сказал, что занят «предельно», и не пошел.

В кабинете директора, кроме Валерии Михайловны, они застали еще воспитательниц старших классов.

– Да, мы нашли нужным запретить, – подтвердила Валерия Михайловна.

Три воспитательницы – все женщины пожилые – тотчас же утвердительно закивали головами.

– Невозможно каждое воскресенье изматываться, – продолжала Валерия Михайловна. – Пусть неделю или две отдохнут, успокоят свои нервы. За последнее время резко упала дисциплина, члены Совета Справедливых не успевают записывать. Кстати, характерно, что нарушителями являются в основном легко возбуждающиеся воспитанники. Некоторые из них буквально потеряли свой человеческий облик, носятся по коридорам, орут, прыгают…

Валерия Михайловна назвала несколько фамилий, в том числе и этого «безнадежно неисправимого», как она выразилась, Ключарева.

– В моем классе не так уж часты происшествия, – попытался спорить Петр Владимирович.

– Согласна, и учиться стали лучше. Но считаю ваши успехи чисто случайными. Они еще не дают права шестому «Б» на лыжную прогулку.

Три воспитательницы тоже заговорили об этой самой повышенной возбудимости воспитанников.

Убедившись, что Валерия Михайловна непоколебима, Светлана и Петр Владимирович вышли.

– Вот были бы в интернате все изыскателями и немножечко сдерживались, – доказывала очень расстроенная Светлана. – А все этот Совет Справедливых… Стольких ребят поймали. Ненавижу его! Ищейки полицейские с голубыми повязками! Слышали – один «Журнал Правосудия» до последней страницы исписали, теперь другой завели, еще толще.

– В нашем классе любят потешаться над Советом Справедливых. Но меня сейчас заботит другое: что мы сейчас скажем ребятам, почему лыжный поход отменяется? – с горечью говорил Петр Владимирович. – Ведь они же знают, что должны тренироваться перед летним походом.

– Скажем, что опять предвидится метель и мороз, – тут же нашлась Светлана.

– А я их учил, что изыскатели никогда не врут.

В понедельник Петр Владимирович входил в интернат в самом скверном настроении. Сейчас его окружат, будут спрашивать, почему не поехали вчера на лыжах. Погода оказалась совсем не такой плохой. Ну что он ответит? Хочешь, чтобы они говорили тебе только правду? Тогда и сам никогда им не ври.

Снимая в прихожей пальто, он поздоровался с нянечкой, а та радостно объявила ему:

– Знаете, а Вера Александровна здесь!

И разом улетучились все его дурные мысли. Он поднялся на второй этаж. Навстречу ему с восторженными криками высыпали его питомцы.

– Вера Александровна вернулась! Вера Александровна выздоровела!

Он встретил директора на лестнице вместе с Валерией Михайловной. Вера Александровна шла, высоко держа голову, кивая направо и налево. И все – взрослые и дети – с улыбками подходили к ней. Валерия Михайловна что-то увлеченно рассказывала…

Петр Владимирович обратил внимание, что Вера Александровна посвежела и молодо выглядит.

Она издали увидела его, подозвала, как всегда, крепко – по-мужски – пожала ему руку и пристально всмотрелась в глаза.

– Здравствуйте, как дела?

– Очень хорошо!

В шестой «Б» Вера Александровна явилась через час.

Все встали.

– Садитесь, дети, здравствуйте! А ну пойди, пойди сюда, – подозвала она Мишу Ключарева.

Он пошел между рядов парт, глядя в пол. Вера Александровна взяла Мишу за плечи, повернула, осторожно дотронулась до его виска.

– Шрам совсем маленький. А что могло бы случиться? Ай, ай, ай, как неосторожно! – Один Петр Владимирович слышал, как она шепнула Мише: – Перед ужином зайдешь ко мне в кабинет, расскажешь, как у тебя дома дела.

Вера Александровна попросила Петра Владимировича показать классный журнал.

– Как видите, боремся за стопроцентную успеваемость. – Он был сейчас совсем как его дети: одновременно и волновался и радовался. Вера Александровна внимательно проглядела записи в журнале, медленно перелистала страницы и затем обернулась:

– Ну-ну! Поздравляю. В сентябре-то вон сколько двоек – и не сосчитать, а теперь их почти не видно. Вот только Вова Драчев…

– Обещаю вам, что к весне он исправится. Я с ним дополнительно занимаюсь, – сказал Петр Владимирович.

– Вы нам потом расскажете, в чем секрет ваших успехов, – сказала Вера Александровна.

В тот вечер была очередь мальчиков слушать Петра Владимировича. Они легли рано. А он, расхаживая между рядами кроватей, начал рассказывать о второй Пунической войне.

Вчера он просмотрел несколько книг по истории Карфагена и сейчас принялся расписывать в ярких красках беспримерный поход великого полководца Ганнибала на Римскую республику: карфагенское войско с невероятными трудностями перегоняет боевых слонов через Альпы; путь преграждают пропасти, пенистые потоки, отвесные скалы, сверху обрушиваются снежные лавины…

Внезапно вошла Вера Александровна.

– Уже все в постели? – удивленно спросила она.

– Да, они легли, чтобы слушать мои истории, – ответил немного смущенный Петр Владимирович.

– О чем же вы рассказываете?

– О второй Пунической войне.

– Признаться, у меня давно все эти войны перепутались. Мальчики, ну как, интересно?

– Очень! – отозвались со многих кроватей.

– Вы знаете, в учебниках зачастую пишут кратко, а я им с подробностями рассказываю о битвах, о войнах.

– Я сейчас у ваших девочек, наверное, целых полчаса просидела. И знаете, просто заслушалась, никак не могла уйти.

Петр Владимирович забеспокоился: «Что там наговорили девчонки?» Но Вера Александровна молчала и, пожелав «спокойной ночи», вышла.

Он постарался сократить рассказ и спустился на третий этаж.

Девочки угадали его стук в дверь и завизжали:

– Подождите, подождите, сейчас!

– Наташа, что за копуша! Почему прыгаешь? – послышался возмущенный возглас Гали Крайневой. Наконец та же Галя Крайнова крикнула: – Петр Владимирович, идите, идите!

Он вошел. Все девочки лежали на кроватях, натянув красные стеганые с белыми пододеяльниками одеяла к самым ртам. В глазах прыгали хитрющие смешинки.

Они наперебой принялись перечислять все, что успели рассказать Вере Александровне: о «Полярной экспедиции», о лыжных походах, о том, как проходят сборы отрядов, как ребята берут на буксир отстающих, как у них почти исчезли двойки, как Петр Владимирович по вечерам им интересно рассказывает…

– Ну, сороки, еще что?

– Да, это Галька Крышечкина, такая нахалка, разве можно директору в таких вещах признаваться? – засмеялась Наташа Ситова.

– А что такое?

– Галька, сама говори, – приказала Галя Край-нова.

Озорница вместо ответа фыркнула, натянула одеяло на голову.

– Это о «половине острова»? – спросил Петр Владимирович.

– Нет, нет!

– О том, как мы двоечников в поход не взяли?

– Нет, нет! Никогда не догадаетесь!

Наташа Ситова вдруг приподняла свою рыжую кудлатую голову с подушки.

– Знаете, что Галька рассказала Вере Александровне? Галька рассказала… – Тут Наташа осеклась, кашлянула. Все притихли, ожидая. – Она рассказала, что вы – Крокозавр! – выпалила Наташа и тут же уткнулась в подушку.

– Ах, об этом…

Все захохотали.

– Об этом болтайте сколько хотите. А я было испугался, что вы нашу тайну изыскателей выдали.

Девочки даже обиделись.

– Ну что вы, Петр Владимирович! – с упреком сказала Галя Крайнова. – Вы, видно, думаете, что мы маленькие. Одна Галька Крышечкина своей маме призналась. А мы никогда, никому!

НА СОВЕЩАНИИ ПОДНИМАЮТСЯ ДВА СОВСЕМ РАЗНЫХ ВОПРОСА

На следующий день после обеда в кабинете директора собралось совещание воспитателей старших классов – от пятого до восьмого.