От его слов, а еще более от следовавшего за ними молчания исходила — чувствовал я — огромная сила воли, она-то и привела в движение эту лавину уничтожения и так руководила действиями армии, что римлянам оставалась только одна смерть!

И если бы мне кто-нибудь сейчас сказал, что Ганнибал создал это озеро и горы и поместил их туда, где они есть, что он соорудил заросли тростников и ущелья, чтобы они специально служили засадой, что это он приказал туману подняться, а земле сотрясаться, — я бы поверил этому. Туман держался именно столько времени, сколько требовалось, чтобы скрыть засаду; и поднялся он только затем, чтобы показать римлянам, что бежать им некуда. Все вокруг помогало Ганнибалу одержать победу.

Численность сражающейся когорты все уменьшалась. Наконец в нее вклинился отряд бесноватых. Он проложил себе путь к консулу. Фламиний упал, смертельно раненный копьем. Оставшиеся в живых римляне пытались пробиться и уйти.

— Уничтожьте их, — закричал Ганнибал.

Никогда еще я не слышал, чтобы так кричал человек. Это был крик зверя, готовящегося убить свою жертву.

Ганнибал приказал всадникам догнать небольшой отряд римлян, сумевших выйти из окружения:

— Не дайте уйти никому!

Вдруг десять или двенадцать римлян появились с другой стороны, словно их вызвал сюда ужасный крик Ганнибала. Их оружие было покрыто кровью. Эта кучка людей вовсе не хотела бежать. Они задумали отчаянный шаг, набросившись на Ганнибала. Легионеры узнали его. Человек в красном плаще верхом на слоне — кто еще это мог быть, как не Ганнибал? Они задыхались от бега, а лица их были искажены ненавистью.

— Подходите за своей смертью! — крикнул Ганнибал, выхватив из ножен короткий меч.

Я загородил щитом себя и Ганнибала. Увидев римлян, Сур сердито заворчал. Это не остановило их. Тогда он кинулся на них. Ганнибал снова крикнул, и Сур стал как бешеный; Римляне окружили его. Слон растоптал двоих, еще двоих он убил хоботом. Потом хоботом выхватил копье у одного римлянина, схватил его самого и подбросил в воздух. Вдруг Сур заревел, и тут нам на помощь подоспели карфагеняне — пешие и конные. Оставшиеся в живых римляне забросали Ганнибала копьями. Он отбивал мечом копье за копьем. Потом римлян окружили, и они стали бросать в Ганнибала свои мечи, надеясь ранить его. Ганнибал смеялся, отбрасывая меч за мечом. Он сражался так, будто ему самому ничто не угрожало. Но один меч он пропустил, и этот меч попал мне в правую руку и рассек ее от плеча до локтя.

Через несколько минут все римляне были мертвы. До последней минуты они смотрели на Ганнибала, проклиная его.

— В тебя, оказывается, попали, — услышал я голос Ганнибала. — Сейчас мы перевяжем рану. Скажи Суру, чтобы он встал на колени.

Сур опустился на колени, не дожидаясь, пока я прикажу ему это.

— Никогда у меня не было слона лучше этого, — сказал Ганнибал, спускаясь на землю и помогая спуститься мне. — И лучшего погонщика. — Он осмотрел мою рану и ободряюще произнес: — С твоей храбростью ты от этого не умрешь.

Сур почему-то не поднимался, хотя он всегда это делал, когда освобождался от груза.

— Он убил пятерых, — крикнул Ганнибал начальникам и наемным солдатам. — Пусть он будет для вас примером!

— Вставай, Сур, — попросил я.

Он сделал попытку подняться, но снова упал на колени.

— Вставай, дружище! — поддержал меня Ганнибал. — Ты спас жизнь мне и моему маленькому карфагенянину! Война скоро кончится, вставай!

И тут Сур с трудом поднялся. Я увидел струйки крови на огромных серых ногах. На шее и на плече у него были глубокие раны величиной с мою ладонь.

— Что ты наделал, дружище?! — смущенно спросил его Ганнибал.

Я вырвался из рук людей, начавших перевязывать меня, и сделал несколько шагов к Суру. Потом я упал вниз лицом — больше я ничего не помню…

31

Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу в палатке Ганнибала. Силен сидел рядом со мной.

— Где Сур? — спросил я.

— Не беспокойся о нем, — ответил Силен.

Я хотел подняться. Ко мне подошел Ганнибал.

— Лежи тихо! — сказал он сердито. — Ты должен поправиться. Без тебя мне не обойтись.

— А как Сур? — спросил я его.

— Он сам пошел за тобой, когда мы несли тебя сюда, — ответил Ганнибал.

Я посмотрел на Силена, и он подтвердил эти слова.

— Ему даже погонщика не надо было, он шел за тобой, как овечка.

Ганнибал отошел к Магону и Мономаху и сел возле них.

— А теперь постарайся заснуть, — сказал Силен.

Я закрыл глаза, и Сур встал передо мной таким, каким я его увидел в последнее мгновение. Рана моя болела. Меня угнетала мысль: почему Ганнибал кричал? Ведь битва была окончена! Почему он кричал! Своим ужасным криком он привлек бой к Суру, а теперь Сур ранен…

Ганнибал, Магон и Мономах беседовали о сражении. Они говорили довольно громко, и я поймал обрывки их разговора:

— …до последнего человека… Это будет конец…

— Тысячи две ушло, — зло сказал Магон.

— Виновата конница, — утверждал Мономах. Ганнибал старался его успокоить:

— Магарбал гонится за ними. Они же пешие. Он, наверное, давно уже догнал их. Скоро Магарбал будет здесь и доложит, что их больше нет…

Голос Ганнибала сливался с голосом Мономаха. Они говорили так, что трудно было разобрать, кто именно говорит. Иногда они спорили. Рана у меня болела. Почему он кричал? Теперь Сур ранен. Моя голова все еще звенела от того ужасного крика.

Через некоторое время голоса перестали долетать до меня. Когда я снова проснулся, я услышал новый голос. Это был голос Магарбала. Я слушал его и мог различить каждое слово.

— Через два часа мы их поймали. Они повернули и встретили нас на холме, — говорил он. — Они превратили холм в крепость, причем без единой траншеи — одной своей храбростью. Нас было больше, кроме того, они знали, что их некому спасать, их армия разбита. Но они сражались так, будто победа уже в их руках. У нас потерь больше, чем у них. Было безумием продолжать бой, — сказал Магарбал спокойно. — Я остановил бой, когда увидел, что он будет стоить жизни тысячам наших.

— И ты отступил? — спросил Магон в ярости.

— Я сделал римлянам предложение, — сказал Магарбал.

— Побрататься? — ехидно улыбнулся Мономах. Магарбал не смутился.

— Я пообещал, что если они сдадут оружие, то будут отпущены на свободу.

— А они?

— Сложили оружие.

— И ты позволил им уйти? — Магон в волнении вскочил.

— Я пришел сюда спросить на это разрешения, — объяснил Магарбал.

— Надеюсь, ты хотя бы окружил их нашими солдатами? — презрительно спросил Мономах.

— Нет, — ответил Магарбал.

В палатке стояла мертвая тишина. Я повернул голову, чтобы посмотреть на Ганнибала. Все лица были обращены к нему.

— Сколько их? — спросил он, не глядя на Магарбала.

— Около шести тысяч, — ответил он.

— Все римляне?

— Нет, — возразил Магарбал, — есть и их союзники. Ганнибал посмотрел на него:

— Отдели римлян.

— Не понял, — сказал Магарбал. Тогда Ганнибал объяснил:

— Всем неримлянам мы разрешим уйти, чтобы дома они о нас хорошо отзывались. Но всех римлян мы превратим в рабов — этого они заслуживают.

— Я дал им слово, — сказал Магарбал, с трудом сдерживаясь.

Ганнибал протянул навстречу Магарбалу свою ладонь и дыхнул на нее, словно сдувал в лицо Магарбалу легкое перо:

— Вот оно, твое слово, вернулось к тебе. Магарбал побледнел.

— Они сражались не как римляне, — сказал он. — Их мечи уничтожили бы еще несколько тысяч твоих солдат. Они отдали мне свое оружие потому, что доверились мне.

— Если мы разрешим им уйти, они добудут себе новое оружие, — прервал его Ганнибал. — И ты думаешь, что тогда они убьют меньше моих солдат?

Магарбал не отвечал.

— Ты что, не понимаешь этого? — резко спросил Ганнибал.