Воспоминания Франклина начинались с пистолетного выстрела. Он вспоминал мельчайшие детали – как револьвер дернулся в его руках, горьких запах пороха, ужас и неверие в глазах Мишель, как ее тело опустилось, кровь, выступающая на груди. Он вспомнил, как стоял над ней, кажется, очень долгое время. Но он не мог заставить себя дотронуться до нее. Вместо этого он просто ушел.

Франклин не знал, как долго он бродил или в какую часть Лондона он попал. Он помнил большой рынок с рядами разных товаров, фруктов, овощей, свежей рыбы и кровавых говяжьих туш, висящих на крючках. Он толкался среди людей. Они пререкались из-за пустяков, кричали, и была какая-то очень молоденькая девушка с волосами цвета кукурузных хлопьев и крашеными губами, которая взяла его за руку и увела с рынка. Франклин помнил, что отдал девушке, имени которой он не мог вспомнить, свой бумажник. Девушка привела его в эту комнату и заставила лечь на кровать. Потом она сняла одежду, и он увидел, какое худое у нее тело, кожа да кости. Потом все растворилось в тумане. Может быть, она сказала что-нибудь и он отвечал. В следующий раз, когда он пришел в себя, ее не было…

«Ничего, – думал Франклин, скрежеща зубами от боли. – Я здесь в безопасности. Никто никогда меня не найдет. Скоро все будет хорошо…»

В этот момент стальной осколок в черепе Франклина на миллиметр сдвинулся, чуть-чуть увеличив давление на артерию. Сжатие ослабило прилив крови, и мозг, испытывая кислородное голодание, начал затуманиваться. Другой испугался бы, но для Франклина Джефферсона наступающая темнота была желанной.

Весь день из Лондона поступали мрачные сообщения. Стол Розы был завален телеграммами из Скотланд-Ярда, от сэра Денниса Притчарда и Гарри Тейлора. В одном углу сидел Хью О'Нил, склонившись над телефоном, тихо разговаривая с издателем Нью-Йоркской газеты. Пресса получила историю по проводам из Лондона в час дня. С тех пор коммутатор «Глобал» был постоянно занят.

В дальнем конце комнаты Эрик Голлант контролировал другую линию, тихо разговаривая с людьми, которые представляли британские банки в Нью-Йорке, пытаясь понять, что случилось на встрече Франклина с «Барклейс». Галлант знал людей с Уолл-стрит. Одного за другим он находил их.

Среди всей этой активности Роза испытывала нечто худшее, чем никчемность. Все, что можно, было сделано, ей оставалось получать прибывающие телеграммы и наблюдать беспомощно за разворачивающейся трагедией. Она была благодарна, когда Притчард информировал ее, что жизнь Мишель вне опасности. С другой стороны, новости от инспектора Роулинса действовали на нервы. Франклина все еще не нашли. Поиски будут продолжаться всю ночь, и Роулинс обещал держать с ней связь. Роза знала, что ожидание и ничегонеделание сведут ее с ума. Она позвала Хью О'Нила и Эрика Голланта и сообщила им, что отплывает в Англию.

– Я думаю, у тебя нет выбора, – согласился О'Нил. Я уже телеграфировал нашим адвокатам. Они готовы действовать с той же минуты, когда полиция найдет его.

– Там будет видно, – пробормотала Роза.

Мэри Киркпатрик выяснила в пароходстве, что на «Америку» билетов нет. Роза звонила домой управляющему компанией, объяснила обстоятельства и получила заверение, что на ближайший рейс – послезавтра, ей будет предоставлен номер.

– Я хотела бы побыть одна, – сказала Роза мужчинам. – Спасибо вам за все, что вы сделали. Я бы не справилась без вас.

Роза подошла к старинному французскому шкафчику, служившему баром, и налила себе стакан бургундского. Медленно разливающаяся теплота уняла холодную дрожь. Роза забралась в уголок дивана. Оттуда, где она сидела, видны были фотографии над ее столом. Франклин в мешковатой цвета хаки униформе, улыбающийся перед камерой.

– Боже, – прошептала она. – Не наказывай его так!

31

Корабли, везущие Монка и Розу, прошли уже треть пути в Англию, когда Мишель Джефферсон пришла в сознание в госпитале Гросвенор.

Ее первым ощущением был свет, потом она почувствовала биение пульса в своем правом плече. Ее пальцы нащупали хирургическую марлевую повязку.

– Идете на поправку, – сказал сэр Деннис Притчард. Он отодвинулся на фут от кровати и взял ее руку.

– Франклин… – голос ее был полон заботы. – Пожалуйста…

Притчард неохотно рассказал ей об исчезновении Франклина.

– Полиция его еще не нашла, но верьте мне, это только дело времени. Они делают все, что могут.

Хирург рассчитывал на потоки слез и приготовил успокаивающие лекарства. Вместо этого Мишель отвернулась. Слова Притчарда сразили ее. В то же время она видела себя входящей в дом Гарри, Франклина с пистолетом, Гарри, проскочившего за нее, ужасный взрыв…

Руки Мишель были крепко сомкнуты на коленях, это было все, что она могла сделать, чтобы сдержать дрожь. Она чувствовала, что земля уплывает из-под ног. То, что случилось с Франклином, было более ужасно, чем она когда-либо представляла себе, и ее интуиция подсказывала, что даже если его найдут живым, уже ничего нельзя будет поправить.

Мишель повернулась к Притчарду.

– Я хочу поговорить с полицией.

Через четыре часа после того, как корабль приплыл в Саутгемптон, Монк Мак-Куин прибыл на Беркли-сквер. В пути он постоянно держал связь с Джимми Пирсом в Нью-Йорке. Каждый раз, когда Пирс сообщал о телеграмме, Монк рассчитывал узнать, что полиция нашла Франклина. Он не мог поверить, что спустя шесть дней поисков его друг все еще не был найден.

Монк показал паспорт полицейскому у порога и был сопровожден внутрь. Высокий, красивый мужчина поднялся, приветствуя его, представившись как сэр Деннис Притчард.

– С ней нормально? – спросил Монк.

– Миссис Джефферсон идет на поправку, – заверил его Притчард. – Пуля – она была только одна – попала в плечо, ниже грудины. Она задела кость, но не тронула никаких основных артерий и других жизненно важных органов. Поскольку она стальная, выход чистый.

Из своего военного опыта Монк понял, что Мишель вне опасности.

– Однако, – продолжал доктор, – тут более неприятностей, чем трагический выстрел. Миссис Джефферсон прошла через ужасное испытание. Пожалуйста, не утомляйте ее, мистер Мак-Куин. Она нуждается в отдыхе.

Монк глубоко вздохнул и медленно пошел вверх по ступенькам. Он постучал и толкнул открытую дверь.

Она похудела, но была столь же прекрасна. Ее волосы, переливаясь оттенками, рассыпались по подушке. Ее глаза искрились в удивлении, и все же они уже были другими. Блеск нежности и удивления исчез, оставив глубокие следы, которые уже не заживут.

Мишель подняла руку, приветствуя его.

– Монк…

Он сел на краешек кровати и, стараясь не коснуться ее перевязанного плеча, обнял ее, рассыпав ее волосы, в то время как слезы текли по его щекам. Прошло семь месяцев, и не было дня, чтобы он не думал о ней, вспоминая запах ее духов, слыша ее смех.

– Как ты?

– Все будет прекрасно. Я не могу передать как чудесно, что я тебя вижу.

Мишель вытерла щеки, скатав бумажную салфетку в тугой шарик.

– Франклин?.. Монк потряс головой.

– Они еще не нашли.

– Но ты найдешь.

Он был захвачен врасплох настойчивым заявлением Мишель, я не знаю, что я смогу.

– Ты знаешь Франклина лучше, чем кто-либо Ты найдешь его. Ты должен…

Чего меньше всего хотел Монк – так это давать обещания, которые не смог бы сдержать. Но поскольку полиция успеха не имела, у него не было выбора.

– Мне нужно знать, что случилось, Мишель.

Монк вздрогнул, увидев, как боль заполняет ее глаза.

– Так много всего. Ты не поверишь, но я клянусь что все – правда.

Я поверю тебе. Только расскажи Медленно Мишель повела его через ночной кошмар который начался после отъезда из Нью-Йорка. Она пересказала ужасное плавание, болезненные анализы, которые пришлось сдавать Франклину. Она рассказала" о своих отчаянных поисках армейской медицинской карты Франклина в Париже и как, наконец, она и доктор Притчард узнали правду. Монк не мог поверить некоторым вещам, которые он слышал.