Сэр Томас был слегка удивлен. В крайнем случае он рассчитывал, что Тейлор будет просить счет в швейцарском банке с депозитом.

«Вы умны, мистер Тейлор, но не искусны. Есть много вещей, которые вам надлежит узнать».

– Очень хорошо. Ваши условия приемлемы. Я обдумаю все, что вы мне сказали. Вы узнаете о моем решении очень скоро.

Гарри не совсем поверил, что он действительно получит то, за чем пришел. Он сидел в темном офисе, думал, что еще сказать.

– Еще что-нибудь, мистер Тейлор?

– Нет…

«О да, – подумал сэр Томас, звоня своему вечернему секретарю. – Ты только начинаешь узнавать, что чувствует человек, становясь Пилатом. Познай это, мистер Тейлор. Это пятно тебе уже не смыть. Неискушенный ты человек».

Как все, кому за семьдесят, сэр Томас Балантин спал мало. За ночь он делал много работы. Как только ушел Гарри, глава администрации «Кукс» заставил секретаря принести многотомные документы по Розе Джефферсон. Сидя над ними, сэр Томас тщательно изучил каждый аспект векселей, затем спрограммировал, что этот интернациональный эквивалент даст. Он набросал виды контрактов, которые понадобятся Розе Джефферсон для британских банков, как и где чеки будут продавать, возможные комиссионные банков, проблемы банковской расчетной палаты и, наконец, как железные дороги, отели, пароходства могут быть взяты на абордаж. Когда он убедился, что приблизился к стратегии «Глобал» насколько можно близко, он не сомневался, что план Розы Джефферсон был одновременно дерзким и впечатляющим, а для «Кукс», возможно, гибельным. Печально, но ее мечты никогда не увидят света дня.

В пять часов утра, когда сэр Томас закончил эту работу, он почувствовал холодный ветерок. Роза Джефферсон не подозревает, какой удар ждет ее.

До полудня следующего дня Франклин не вставал с постели. Мишель поблагодарила сестру Мартин за ее работу и затем вывела Франклина в сад.

– Долго я был идиотом прошлым вечером? – спросил Франклин мрачно.

Его голос был сиплым от морфия, и бледность была единственным признаком его постоянной усталости.

– Никто не знает, – твердо сказала Мишель и объяснила, что случилось и как быстро Гарри привез Франклина домой.

– Слава Богу, сэр Дэннис прибыл очень быстро. – Она выдержала паузу. – Я ужасно волновалась, оставив тебя.

– Что знает Гарри? – спросил Франклин, убирая ее руку.

Мишель рассказала ему, как она объяснила Гарри.

– Он не так прост, – ответил Франклин. – Но я думаю, мы можем ему доверять.

Мишель тоже хотела бы доверять Гарри и надеяться на его молчание. Но сейчас ей надо было поделиться с Франклином более важным. Мишель рассказала о своей встрече с банкирами.

– Ты удивительна, – сказал Франклин. – Все у нас в порядке.

– Еще нужно подождать их окончательного решения, – осторожничала Мишель.

– Простая формальность, моя дорогая.

Прежде чем Мишель ответила, появился Хастингс, сказав, что для нее есть пакет. Мишель последовала за дворецким в дом и была удивлена, когда он вручил ей телеграмму.

– Из Парижа, мэм, – пробормотал Хастингс. – Я думал, вы захотите увидеть сразу же.

Мишель вскрыла конверт, прочла три фразы и впервые поверила, что ночные кошмары могут кончиться. Доктору Эрни Стилвотеру не только удалось напасть на след армейской медицинской карты Франклина, но она уже отправлена в Лондон. И через два или три дня будет в руках сэра Денниса.

К десяти часам утра сэр Томас Балантин начал действовать. Он пригласил директоров трех крупнейших банков страны и встретился с каждым отдельно. Он провел ланч, чай, обед, слушая, как каждый пытается выяснить цель встречи. Только в самую последнюю минуту сэр Томас сообщал своему гостю, что информирован о встрече его с Мишель и знает, что обсуждалось и что за планы у Розы Джефферсон.

Их одинаковое состояние шока доставило ему удовольствие.

Удовлетворенный, сэр Томас откинулся на спинку стула и наблюдал как его гости отступали, клянясь, что они не собирались заключать соглашения с «Глобал», столь огорчительного для одного из самых значительных вкладчиков. В конце концов он решил быть великодушным, заверив их, что деньги «Кукс» останутся в их распоряжении, пока они будут понимать друг друга и ни при каких условиях никто из них не будет иметь дело с Розой Джефферсон или ее дорожными чеками.

Вернувшись домой из Сити, сэр Томас спросил себя, что ему делать с Гарри Тейлором. Он знал много таких искателей приключений, как Гарри, раз использованных и затем навсегда списанных. У всех них была общая фатальная ошибка: они были убеждены, что могут перехитрить кого угодно и когда угодно. Сэр Томас улыбнулся. Так или иначе, Гарри Тейлор получит свое вознаграждение. Он не нуждается в помощи сэра Томаса за это.

Следующие сорок восемь часов Мишель не знала, что делать с собой. Она вскакивала каждый раз, когда звонил телефон, и мчалась к двери, когда звонил колокольчик.

– Ну, ты не должна больше ждать, – сказал Франклин на третий день. – Звонил сэр Манфред. Он хочет видеть меня сейчас.

– О, милый, это чудесно!

– Я думаю, тебе надо пойти со мной. В конце концов это ты убедила его.

Мишель затрясла головой:

– Нет, спасибо. Я уже приняла участие в твоих делах.

Когда Мишель проводила Франклина до двери, что-то шепнуло ей, что она сделала ошибку, не пойдя с ним. «Стоит нервничать!» – бранила она себя.

– Счастливо, дорогой! – крикнула она вслед. Франклин послал воздушный поцелуй и сел в машину.

Не прошло и пяти минут после отъезда Франклина, как позвонил сэр Деннис Притчард.

– Я получил карту из Парижа, миссис Джефферсон. Я должен видеть вас и вашего мужа немедленно.

Когда Мишель сказала, что Франклин уехал, доктор ответил:

– Очень хорошо, я объясню все сначала вам, потом мы привезем Франклина в госпиталь сразу же.

– Это не может быть правдой, – Мишель пристально смотрела на сэра Денниса. – Это, должно быть, ошибка.

«Любой врач со времени Гиппократа слышит эти слова, – подумал сэр Деннис. – Почему отец медицины не оставил нам ответа?»

– Я хотел бы, чтобы это было ошибкой, мисс Джефферсон. Однако человек, который оперировал вашего мужа, – один из лучших французских нейрохирургов. Ему помогали видные американские специалисты. Франклин получил наиболее квалифицированную помощь.

Мишель отказывалась верить словам, написанным на французском и английском, которые холодно констатировали то, с чем она должна была примириться. После эвакуации Франклин был отправлен в Париж, где, за свой героизм и из личного уважения генерала Першинга, он получил первоклассное лечение. Первые записи доктора Бубьена показывали, что нейрохирург рассматривал это как обычную операцию. Но когда Бубьен и его коллеги взглянули на шрапнель в черепе, они изменили свое мнение. Осколки металла внедрились слишком глубоко. Некоторые застряли напротив спинного хребта. Любая попытка сдвинуть их означала бы в лучшем случае паралич, или, что более вероятно, смерть. Хотя неизбежно шрапнель в дальнейшем будет оказывать все большее и большее давление и причинит жестокое истощение, было принято решение прекратить операцию.

– Почему же они ему не сказали? – прошептала Мишель.

– Заметим, миссис Джефферсон, что Бубьен сделал подробный отчет для военных. Возможно, он и другие доктора верили, что так лучше для Франклина: не знать по крайней мере некоторое время.

– Тогда как могли военные не сказать ничего? Сэр Деннис тщательно взвесил свои слова.

– Я могу сказать только то, что думаю сам. Случилось то, чего я и опасался. Военные послали какую-то бумагу вашему мужу, прямо или через врача в Нью-Йорке. По той или иной причине послание было перехвачено, либо факты были сознательно скрыты.

– Харрисом!

– Какую-то роль сыграл Харрис, – согласился сэр Деннис. – Но я не могу поверить, что он действовал по своей собственной инициативе.