Сама мысль, что он может стать мужем, после всех этих лет казалась ему невероятной. Теперь же, после того как он вернулся из Таиланда с бумагой, Рам, открывший ему двери своего дома, доверил свой самый сокровенный секрет. Ночью, когда он был представлен Марии, он сразу же влюбился в нее. Но самое невероятное было для него в том, что она приняла его любовь.

– Ты хотел бы сейчас, чтобы ты никогда не показывал мне дорожные чеки «Глобал», – сказал Рам, когда убедился, что Мария не может их услышать.

Гарри повернулся к Раму, и солнце осветило его лицо, налившееся кровью:

– Я кое-что отдал за это, Рам.

– Ладно.

Гарри потряс головой:

– Локвуд не остановится. Стивен Толбот когда-нибудь найдет меня. И я не смогу обороняться… Что я смогу?

64

В финансовых кругах Нью-Йорка ни для кого не было секретом, что прошедший год для ЮСЭ был даже труднее, чем первый. Потеряв в первые двенадцать месяцев своей деятельности пятьдесят тысяч долларов и погасив долг лишь за счет перезалога дома Кассандры, во второй год своих операций компания понесла в три раза большие убытки.

– Теперь только чудо способно спасти ЮСЭ, – сказал Кассандре Эрик Голлант.

Но Рождество было временем чудес, и Кассандра верила в то, что чудо возможно. Явное спасение было возможно в Первом Сити-банке Нью-Йорка, где у ЮСЭ был расчетный счет и где давался займ. У компании было множество локальных офисов, начинающих постепенно расширять свою деятельность. Но Кассандра не хотела передавать ведение финансовых операций Первому, либо какому-нибудь другому банку. Она знала, что уже несколько банков наблюдают за расширением ее деятельности и ищут пути заполучить права на нее. Она не смогла бы простить себе, если бы передала инициативу в чужие руки. Но у нее иссякли последние ресурсы.

– Что я смогу получить за свой дом? – спросила она Эрика.

Бухгалтер быстро подсчитал:

– С двух залогов – около семидесяти пяти тысяч долларов.

– А за мамину коллекцию картин? За Пикассо, которого она купила в Париже?

Эрик остолбенел:

– Нужен эксперт, который назовет точную цену. Но я читал, что на последнем аукционе «Кристи» они продавались по тридцать – сорок тысяч. Не думаете ли вы расстаться с ними?

Кассандре вспомнилась встреча с художником в Сент-Поль-де-Венс и как она приобрела маленькую картинку для своей мамы. Эта картина была последним приобретением в коллекции Мишель.

– Я хотела бы продать вам все, включая картины, – прошептала она.

Эрик не мог поверить своим ушам. Он знал, что Карлтон-Тауэрс был для Кассандры не просто домом. Это было место ее самых теплых воспоминаний, которые, как верил Эрик, помогали ей выдержать эти два года. То же самое касалось и картин.

– Но ведь вы не хотите делать это, – сказал он с участием.

Кассандра бессильно улыбнулась:

– Конечно же нет. Но делаю. Семьдесят пять тысяч долларов не покроют моего долга, но это защитит двери от волков.

Волками были владельцы ресторанов и отелей. Хотя уже тысячи людей пользовались теперь карточками, наплыв наличности ЮСЭ падал. Бизнесмены были медлительны и беззаботны в оплате счетов, но очень проворны в их предъявлении.

– Одно еще как-то спасает, – сказала Кассандра Эрику, – что многие из их конкурентов признали карточки. В противном случае они были бы неумолимы в предъявлении счетов…

Хоть Эрик и был решительно против этой практики, Кассандра зачастую оплачивала счета ресторанов и отелей до получения выплат за карточки. А это значило, что ЮСЭ всегда делало предоплату, что и создавало постоянные финансовые затруднения.

Денег не было. И Эрик Голлант знал это. Это было время, работавшее против Кассандры. Время, работавшее на Хилтона, Фарадея и хозяев всех прочих мелких заведений – торговцев цветами, ювелиров, парикмахеров и пр.

– Хорошо, я покупаю ваш дом. И продам его потом вам из расчета надбавки по доллару в месяц.

Кассандра остолбенела от изумления. Ее друг был не беден, но богатым его назвать было просто невозможно. И жалование его, как и жалование самой Кассандры, было сведено до символического минимума.

– Но я знаю, что вам это не под силу, Эрик.

– У меня есть сбережения на учебу внукам. Они поступят в колледж не раньше, чем через десять лет.

– А если я так и не добьюсь ничего? – спросила спокойно Кассандра.

– Тогда они пойдут учиться в Нью-Йоркский университет вместо Гарварда.

– Нет, они пойдут учиться туда, куда захотят. И на полное содержание ЮСЭ. Это я вам обещаю, Эрик.

Деньги от продажи дома исчезли так же быстро, как и появились, но это дало необходимую передышку Кассандре, в которой она так нуждалась. По крайней мере, она сама так думала. В 1953 году у компании был уже собственный штат из тридцати следователей, возглавляемый бывшим детективом нью-йоркской полиции по имени Кевин Армстронг. Его образование в колледже Джона Джея, помноженное на старые связи в полиции и в уличных кругах, делали его незаменимым человеком для ЮСЭ.

– Я хотел бы вам кое-что сообщить, – сказал Армстронг Кассандре, войдя к ней в офис. Одной рукой он крепко держал очень маленького человечка, который, судя по всему, желал бы быть в этот момент далеко от этого места.

– Что это? – спросила Кассандра.

– Новые хлопоты.

Он без особых церемоний толкнул человечка в кресло и достал из своего кармана целую стопку карточек, разложив их перед Кассандрой.

– Я не понимаю…

Но уже в следующее мгновение она все поняла, и сердце ее учащенно забилось. На всех карточках были изменены впечатанные данные. Она обратилась к гостю.

– Что за негодяй изготовил это? Где вы это взяли? Кто вы?

Но тот ничего не отвечал. Кассандра взглянула на Армстронга.

– Это Джордж Маккена, который только-только попытался запустить руку в ваш карман. Пару раз ему это удалось, но удача ему изменила.

Армстронг положил руку на плечо Маккены:

– Джордж, вы будете говорить с леди? Или нам стоит взять телефон?

Кассандра содрогнулась, представив себе всю эту официальную процедуру с допросом и составлением протокола. Все это бросило бы тень на честь компании, неизвестно еще к чему бы привело.

– Это очень просто, – сказал Маккена, – сначала я ворую карточки. Вы знаете, что это делается элементарно. Потом самым обычным образом удаляю старую запись и вношу новую.

Кассандру буквально сразили эти слова доморощенного химика.

– Вы понимаете, о чем он говорит? – спросила она Армстронга.

Шеф безопасности печально кивнул.

– Технология этого очень проста и известна каждому, – продолжил Маккена.

– Это действительно так просто? – спросила Кассандра.

Джордж Маккена оживленно кивнул:

– Да, мадам.

– И сколько карточек вы подделали?

– Около сотни.

Кассандра метнула взгляд на стол.

– Где остальные?

– Я всегда уничтожал карточки задолго до их полного использования и не держал одну карточку слишком долго. Так куда меньше вероятность навлечь на себя подозрение.

– И куда вы девали то, что покупали? Тут уже ответил Армстронг:

– Наш гость, кроме всего прочего, еще и коммерсант. Купленное он продавал, вернее сказать, спихивал за полцены.

Кассандра ударила кулаками по столу.

– Я задам вам еще один вопрос, – сказала она вполголоса, – знаете ли вы кого-нибудь еще, кто занимается этим?

Джордж Маккена согласно кивнул.

Кассандра закрыла глаза.

«Этого не могло произойти. Не могло!»

– Хорошо, – сказал Армстронг, – полагаю, мы закончили. Что прикажете с ним делать?

– Ничего, – сказала Кассандра удивленному детективу, – я хотела бы предложить ему работу. Из всего надо извлекать пользу, не вы ли мне об этом говорили, Кевин?

После этой истории Кассандра решила пересмотреть всю систему безопасности.

– Что же, воровство еще не так страшно, – сказала она Армстронгу, – а можно ли подделать карточки?