– Скажите же мне, – настаивал он, – как вам удалось убедить Хилтона?

– Не знаю. Когда я поехала к Кендаллу, я знала, что он против.

– Это был самый неудачный выбор – прервал ее Эрик. – Кендалл всегда выдавал себя за настоящего одиночку.

Кассандра покачала головой.

– Это неправда. Он хотел, чтобы о нем так думали, по он, в первую очередь, проницательный бизнесмен. Возможно, его заведения не смогут принять карточки, но он позаботится о них и использует их в зависимости от обстоятельств в своих целях.

Эрик не мог поверить своим глазам, когда осмотрел список нью-йоркских ресторанов, где Лионел Кендалл использовал свою карточку ЮСЭ.

– Вопрос, который возникает сам собой – что же заставило Кендалла проводить столько времени здесь? Потом я вспомнила, что говорил Джимми о Конраде Хилтоне. Хилтон базируется в Нью-Йорке. Он монополист в сфере отелей. А бизнес Кендалла в застое. Можно предположить, именно предположить, что он уже готов продать свои заведения.

– Это очень долгая история, – сказал Эрик. Кассандра усмехнулась:

– Могу добавить. Прежде чем ехать в Филадельфию, я побывала в нескольких ресторанах Нью-Йорка, которые Кендалл постоянно посещал. Поговорила с управляющими и, между делом, спрашивала, как поживает их постоялец мистер Хилтон. И узнала, что эти двое наконец встретились, если и не договорились друг с другом о чем-то.

– Итак, вы поехали к Кендаллу говорить с ним о карточках, заранее зная, что он их не примет. И чего реально вы добились, – публикации статьи у Джимми, фотографии, что не осталось без внимания Хилтона.

– Если бы Хилтон узнал наверняка, что Кендалл принял карточки, то помахал бы ручкой. Он не мог бы простить Кендаллу, что тот мог думать о карточках так же, как и он, потому что главное, что он хотел бы показать ему, как делать бизнес по-новому.

– И поэтому он позвонил вам. Глаза Кассандры блеснули.

– Поэтому он решил ввести карточки в своих отелях, – поправила она Эрика.

– В это никто бы никогда не поверил, – сказал бухгалтер.

Кассандра наклонилась вперед:

– Никто никогда не узнает о деталях. Задумайтесь над этим, Эрик. Я применила расписки в получении карточек, чтобы проследить привычки клиентов расходовать деньги. И если это выяснится, то произойдут громадные сдвиги. На карточки ЮСЭ будут смотреть как на разновидность тайных агентов, внедрившихся в глубину общества.

Эрика Голланта забавляло ее упоение.

– Доказательств не требуется, – сказал он наконец. – Однако сейчас самое время подумать о наиболее совершенном способе сохранения верхнего слоя наших кредитосостоятельных клиентов. Мы произведем впечатление нашим собственным следственным отделом. Часть наших клиентов должна обслуживаться на уровне современных требований. Стоит нам связаться с идеей их привычных расходов, найдутся те, кто необычайно быстро воспользуется этим. Не забывайте, Кассандра, что есть немало людей, которые похищают карточки, а это большой шанс для мошенничества.

От этих слов Эрик. Кассандра почувствовала себя очень неудобно. То, что он ей внушал, было благоразумно. «И все же, Кассандра, кто знает, каким страшным посягательством на интимность может быть внедрение подобных маклеров».

– Мне надо провести некоторое время в Коннектикуте, чтобы обдумать это, – сказала Кассандра.

– Сколько вам будет угодно, – сказал Эрик и, подмигнув, добавил, – не забывайте, что в понедельник утром вы должны уже быть в офисе.

В понедельник 21 апреля в восемь часов утра Кассандра переступила порог расчетной палаты ЮСЭ, ожидая услышать обычный деловой гул. Конверсионный банк был пуст. Не работала ни одна пишущая машинка, не звонил ни один телефон. На мгновение Кассандра подумала, что ошиблась адресом.

– Удивительно!

Никаких признаков, только воздушные шары, конфетти и вымпел, спускающийся вниз. Вдруг раздался взрыв аплодисментов за дверью офиса, и ее окружили служащие. Протиснулся Джимми Пирс и, выступив вперед с самоуверенным видом дирижера в Карнеги-холл, взволнованно произнес:

– С днем рождения…

Кассандра была так тронута, что еле сдерживала слезы. Когда подали торт, она перевела дух, чтобы загасить свечи. Затем Эрик Голлант от имени персонала преподнес ей золотую копию карточки ЮСЭ.

– У меня нет слов, чтобы выразить благодарность, – сказала Кассандра, обращаясь ко всем. – Спасибо вам всем…

Она утратила дар речи.

– Другой подарок вам – этот день, – сказал Голлант, – сегодня ни здесь, ни в Эмпайер-стейт-билдинге мы не хотели бы видеть вас за работой. Желаем вам удачных покупок.

Импровизированный праздник закончился так же неожиданно, как и начался. На улице Кассандра пришла в себя от того изумления, которое будто пригрезилось ей.

– Итак, я иду за покупками!

Казалось, целая жизнь прошла с тех пор, когда она в последний раз прогуливалась по Пятой авеню мимо витрин магазинов. С витрин на нее смотрели новые коллекции одежды известнейших фирм.

Кассандра почувствовала, что ноги сами ведут ее к Фарадею. У него всегда был широчайший выбор косметики. Несмотря на то что была только первая половина дня, магазин уже был заполнен женщинами, спешащими в свой излюбленный отдел. Кассандра наблюдала за ними. Одни покупали к предстоящему обеду или вечеру, другие для пополнения своего аксессуара, третьи из страсти покупать.

«Но все они нуждаются в чем-либо необычном, они верят в то, что все эти покупки сделают их более прекрасными, более приятными. И все платят наличными».

Кассандра вдруг резко остановилась, так что следующие за ней покупатели натолкнулись на нее.

– Это совершенно очевидно, – сказала она вслух и покраснела, заметив обращенные на нее вопросительные взгляды клерков и покупательниц.

Платье, драгоценности, цветы, обеды, но сперва одежда! Она направилась к эскалатору и поспешила в офис на пятый этаж. В сервисной службе она сказала уставившемуся на нее клерку:

– Мне нужен номер телефона мистера Фарадея в Лос-Анджелесе.

Когда Кассандра прибыла в Лос-Анджелес, она была так взволнована предстоящей встречей с Мортоном Фарадеем, что ни мягкий ветер, дующий с Тихого океана, ни запах моря, не помогли ей уснуть. На следующее утро у нее была встреча с гигантом торговли.

– Мы слышали немало лестного о вас, мисс Мак-Куин, – сказал Фарадей, когда они сидели на террасе его бунгало у отеля «Беверли».

– Ваши дела с Хилтоном устроились великолепно.

– На самом деле? – невинно спросила Кассандра. – И что же за дела?

Лицо Фарадея растянулось в усмешке.

– Ну, это пустяки, – любезно сказал он, – вы так быстро сумели уговорить Конрада. Не знаю, как вам это удалось, но это так.

Фарадей оставил без внимания бенедиктиновый ликер, который подал ему проворный официант.

– Полагаю, сейчас вы намереваетесь то же самое проделать со мной.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, мистер Фарадей, – ответила Кассандра, – я здесь просто для того, чтобы поговорить с вами о женщинах.

Фарадею не надо было лезть в карман за словом. О его романтических похождениях ходили легенды на Западном побережье. Со своей стороны он хоть и пытался не придавать их особой огласке, но в узком кругу не делал из этого тайны.

– Пожалуйста, – сказал он не без некоторого сарказма, – поведайте мне то, чего я не знаю.

И Кассандра не преминула войти в приоткрытую дверь.

– Мистер Фарадей, какой процент ваших нью-йоркских покупателей составляют женщины?

– Насколько я знаю – почти сто.

– И все платят наличными, не правда ли? Торговец ухмыльнулся:

– Только наличными.

Кассандра не стала обращать внимания на «шпильки» в его словах:

– А что вы думаете о своих покупателях, мистер Фарадей?

– Что я о них думаю – я их люблю!

– Потому что они тратят много денег.

– Да, это правда.

– А что вы думаете о женщинах, как о покупателях в целом? Или более конкретно: о вашей жене, когда она возвращается домой с двумя-тремя громадными сумками?