Всех объял ужас. Но вдруг разбойник вновь показался над волнами — радостный и веселый. Он ухватился обеими руками за канат. Казалось, он помолодел, окреп; точно под водой он выпил волшебный напиток, вливший новую кровь в его ослабевший организм. Еще минута, и Лейхтвейс уже был на плоту среди своих товарищей. Лора хотела броситься к нему и обнять его, но он мягко отстранил ее, сделал знак, что желает говорить. В его глазах товарищи прочли выражение радости и счастья.

— Я напился, — заговорил наконец Лейхтвейс. — Да, друзья мои, напился… пресной воды… напился пресной воды!

Удивление, вызванное этими словами, не имело границ. Все смотрели друг на друга, спрашивая себя, не сошел ли с ума их атаман?

Пресная вода?.. Он напился пресной воды среди океана… тут подле них… когда на всем необозримом пространстве, сколько мог охватить глаз, не было видно ни клочка твердой земли?!

Лейхтвейс поспешил снять все недоразумения и сомнения.

— Да, я напился пресной воды, — заговорил он, — смотрите на меня, как я окреп. Скорей, скорей, друзья… не медлите, берите ведра и черпайте воду; торопитесь насладиться ею, как насладился я.

Какая-то мысль мелькнула в глазах Зигриста, он быстро взял ведро, нагнулся через перила и зачерпнул воды. Попробовав ее, он закричал остальным:

— Следуйте моему примеру, друзья, Генрих Антон Лейхтвейс был прав — вода действительно пресная… подумайте только… пресная вода…

В ту же минуту все бросились на пол и припали губами к морской поверхности, жадно глотая пресную воду. Прошло довольно долгое время, прежде чем было произнесено хоть одно слово: люди пили, пили и не могли напиться.

— Что это за загадка? — первая заговорила Лора, бесконечно счастливая спасением мужа. — Что это за тайна? Как могла здесь, среди океана, оказаться струя пресной воды?

Лейхтвейс не мог ответить на этот вопрос. Он обратился к Зигристу:

— Где же мы находимся теперь? Ты думаешь, что мы подходим к берегу?

— Мы подошли совсем близко к Американскому материку, а именно к устью реки Амазонки, — ответил Зигрист. — Из всех рек земного шара она одна с таким напором устремляется в океан, что ее течение заметно на расстоянии почти двадцати английских миль от берега. Ее пресная вода на всем этом пространстве течет поверх морской соленой воды. Это, друзья мои, и есть объяснение загадки. Другого я ничего не могу вам сказать.

Зигрист был прав. Проплыв еще четыре часа, плот встретил громадную стаю птиц, затем по воде понеслись разные травы, и, наконец, наши пловцы встретили громкими криками «ура!» появление первого паруса. На расстоянии трех миль они увидели целую маленькую флотилию. Они направили на нее свой плот и скоро были замечены ею. Рыбаки приняли потерпевших крушение и перевезли их на берег в одну бразильскую деревню, жители которой отнеслись к ним очень гостеприимно.

Таким образом, Лейхтвейс, его жена и товарищи благополучно окончили свое вынужденное путешествие. Они снова стояли на твердой земле; пищи и питья у них было вволю, и тридцать два дня, проведенные ими на море, не оставили других последствий, кроме тяжелых воспоминаний, полных ужаса. Когда Лейхтвейс и его компания достаточно поправились и окрепли, они поехали в Рио-де-Жанейро. Но они не хотели оставаться в Бразилии и при первой же оказии сели на пароход и отправились в Нью-Йорк. Переезд совершился благополучно, без всяких приключений, и в одно прекрасное июньское утро Лейхтвейс, его жена и шесть товарищей вступили, наконец, на землю Америки — страны свободы, где они рассчитывали приобрести новое будущее и новое счастье.

Глава 134

ГОРОД В ПЕРВОБЫТНОЙ ГЛУШИ

В настоящее время, когда путешественник едет по тихоокеанской железной дороге на крайний запад Америки или же спускается на юг по линиям Санта-Фе, то его всегда поражает, с какой неслыханной быстротой распространились цивилизация и культура в этих странах, известных нам первоначально только из индейских рассказов Купера. В этих столь же интересных, как и правдивых, рассказах Южные Американские Штаты представляются нам страной, крайне опасной для жизни, за каждым деревом мы видим дьявола, в малейшем шорохе листвы мы слышим свист индейской стрелы.

В прошлом столетии, в эпоху нашествия золотоискателей, распространилось множество романтических и невероятных рассказов об их жизни и приключениях в горах Сьерра-Невады. Рассказывали, что туда собрались самые скверные элементы со всего света, чтобы вырвать из земли ее золотые и серебряные сокровища, и что золото было причиной множества преступлений.

Но кто ныне посетит Калифорнию и спустится до Аризоны и Новой Мексики, тот будет поражен зрелищем прекрасно обработанных полей, расстилающихся по склонам гор, образцовых ферм, устроенных по последнему слову цивилизации, богатых фабрик и развитием промышленности. Всякий удивится царствующему повсеместно спокойствию, хотя и теперь еще в колонистах пробуждается время от времени стремление к грабежу и разбою, привычка к кулачной расправе, и даже суд Линча еще не совсем вышел из употребления.

Но в восемнадцатом столетии, в то время, когда происходили описываемые нами события, положение дел в Аризоне и Новой Мексике было еще хуже. В то время страна не была разделена на области и округа; о железных дорогах, которые ныне пересекают территорию во всех направлениях, в то время не было и помину; никаких законов не существовало, и каждый был сам себе судьей.

Хотя в Аризоне и насчитывалось несколько городов, но, по нашим понятиям, им нельзя было дать этого названия. Они состояли всего из нескольких улиц, застроенных дощатыми шалашами и палатками. Жители представляли отчаянный сброд разных жуликов, авантюристов, бежавших от правосудия других стран и нашедших здесь надежное убежище. Тогда уже было известно, что в земле Аризоны скрываются богатые залежи золота и что в ущельях Сьерра-Невады простой смертный может в одну ночь сделаться богачом.

Но именно в эти богатые золотом местности было трудно попасть, потому что зоркие и воинственные индейцы ревностно охраняли свои охотничьи владенья. Апачи, самое могущественное и распространенное племя, живущее к югу от реки Гилы, были чрезвычайно воинственным народом, его не напугала бы даже небольшая регулярная армия, не только кучка искателей приключений. Тем большее удивление возбудило в восточных Соединенных Штатах известие, что в Аризоне появилось небольшое общество немцев, которые устроили свою жизнь на законных основаниях. Об этом обществе рассказывали необыкновенные вещи.

Года три тому назад на берегу реки появился один немец с женой и несколькими товарищами. Они тотчас же принялись за обработку земли и постройку бревенчатых хижин. Скоро домики вырастали один за другим. Первобытный лес вокруг селения был расчищен, и земля так тщательно обработана, что одного акра хватало за глаза, чтобы прокормить девять человек. Поселенцы не жалели сил и с неиссякаемой энергией отстроили свой маленький форт: окружили его насыпью и защитили высоким бревенчатым забором. Вообще сделали все, что только было в их силах, чтобы обеспечить его как изнутри, так и извне от набегов апачей. Мало-помалу поселенцы укротили и объездили нескольких диких лошадей, обзавелись домашним скотом и принялись за сельское хозяйство. Скоро маленькое поселение пришло в цветущее благосостояние. Слух о нем распространился повсеместно и привлек к нему лучших жителей из других штатов.

Многим уже давно хотелось отделиться от общества преступников и авантюристов и создать себе новую жизнь, более обеспеченную, руководящуюся разумными законами. Когда разнесся слух, что новый форт занят людьми дельными и порядочными, то многие стали просить позволения присоединиться к ним. Началась постройка новых домов, земля стала обрабатываться, а население форта увеличиваться. К тому времени, с которого мы возобновляем этот рассказ, оно достигло уже восьмисот человек. Никогда не было слышно во всей окрестности ни о каком-либо несогласии между жителями форта, ни о какой-либо ножевой или револьверной расправе, которые случались так часто в Аризоне. Хорошая слава стала все больше и больше укрепляться за новым поселением.