Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 161–169.
Примечание
Эта вставка заменила следующий за абзацем: «Эта изменившаяся обстановка на западе активизирует антисоветскую политику Гитлера, Гитлер стремится успокоить Францию и, как сообщала печать из Берлина от 25-го марта, заявляет, что «Германия готова дать обещания, что она не имеет никаких притязаний к Франции и не имеет никаких агрессивных намерений в отношении своих западных соседей»», — текст оригинала:
«Гитлер не хотел бы роста французских вооружений.
Как это ни может показаться на первый взгляд, странным, но эта, ходом событий создавшаяся обстановка несколько напоминает стратегическую позицию, занимавшуюся Германией в годы после франко-прусской войны. Поясню эту мысль словами известного германского генерала Ганса Куля:
«В ближайшие годы после войны 1870/71 гг. можно было с уверенностью рассчитывать, что французы в случае войны будут обороняться. Все французские мероприятия к этому и сводились».
Куль указывает и на то, что, с другой стороны, Мольтке всегда учитывал, как трудно оказалось для немцев окончательно разбить Францию в 1870/71 гг.
Приводя ряд соображений Мольтке о выборе первого и решающего удара, Куль говорит:
«Из этих географических и транспортных условий, по мнению Мольтке, неизбежно вытекало то, что на западе мы должны будем упорно обороняться, а на востоке сможем защищать границу наступлением и что район сосредоточения для сил, действующих на этом фронте, должен быть избран впереди на неприятельской территории».
«Но ввиду того, что силы русских должны были с каждой неделей сильно возрастать, то нам выгодно было как можно скорее добиться решительного сражения».
Итак, обжегшись в 1914-м году при наступлении против Франции и считая, что практически в настоящее время Франция не способна быстро предпринять активные действия, правящие круги Германии основную стрелу своих операций направляют против СССР. При этом Гитлер надеется на свою дипломатию и на то, что Франция останется нейтральной.
Большой друг фашистской Германии — Скрутейтор на страницах газеты «Сендей таймс» прямо пишет:
«Германия решила, что если у нее не останется другого выхода, кроме войны, для достижения своих целей и если представится удобный момент, то эта война должна будет происходить на востоке Европы, причем Великобритания и, если возможно, Франция должны занять нейтральную позицию. Германия надеется победить, если мы будем нейтральны и Франция не подвергнется нападению».
Сходство с обстановкой после франко-прусской войны заключается еще и в факте союза Германии с Польшей. Куль указывает, что на решение Мольтке о нанесении первого удара против России оказало большое влияние «заключение союза с Австро-Венгрией в 1879 г. Вмешательство Австрии могло иметь место только на востоке».
Этот факт имеет крупнейшее значение для антисоветской политики Гитлера. Не говоря уже о том, что прямые пути в СССР идут через Польшу, армия этой последней насчитывает в мирное время 30 дивизий и, конечно, удвоит их очень быстро по мобилизации.
Итак, антисоветский фронт растет и укрепляется материально. Военные силы национал-социалистической Германии растут бурно. К тому, что было приведено выше, можно еще добавить, что Австрия свои шесть бригад готовится превратить в шесть дивизий. В случае аншлюса, Германия, по мобилизации, получит еще до 18-ти пехотных дивизий.
Само собою понятно, что империалистские планы Гитлера имеют не только одно антисоветское острие. В случае осуществления своей безнадежной мечты о разгроме СССР, конечно, германский империализм обрушился бы всеми силами на Францию: ему нужна французская руда. Ему необходимо и расширение его морской базы. Опыт войны 1914–1918 гг. показал со всей очевидностью, что без прочного обладания портами Бельгии исеверными портами Франции морское соперничество с великобританским империализмом Германии не по плечу.
Неистовая, исступленная политика германского национал-социализма толкает мир в новую войну. Но в этой своей неистовой милитаристской политике национал-социализм наталкивается на твердую политику мира Советского Союза. Эту политику: мира поддерживают десятки миллионов пролетариев и трудящихся всех стран. Но если, несмотря на все, капиталисты и их слуги зажгут пламя войны и рискнут на антисоветскую интервенцию, то наша Красная Армия и вся наша социалистическая индустриальная страна железными ударами любую армию вторжения обратят в армию гибели, и горе тем, кто сам нарушил свои границы. Нет силы, способной победить нашей социалистической колхозной страны, страны с ее гигантскими людскими и индустриальными ресурсами, с ее великой Коммунистической партией и великим вождем тов. СТАЛИНЫМ».
Сравнение старого (авторского) и нового (редакторского) текстов дает представление о сталинской позиции в сложное время, чреватое грядущей мировой войной. Во-первых, из статьи изъято утверждение об СССР как о первой цели германского фашизма («В случае осуществления своей безнадежной мечты о разгроме СССР, конечно, германский империализм обрушился бы всеми силами на Францию…») и центр тяжести перенесен на «не только антисоветское» острие гитлеровских планов. Во-вторых, появились сравнительные данные по армиям ключевых европейских держав, чье участие в грядущем конфликте неизбежно. Учитывая, что редактируемая статья выходит из под пера заместителя наркома обороны, одного из первых маршалов Советского Союза, имя которого хорошо известно и за рубежом, эти изменения, очевидно, являются сигналами как для Франции и Великобритании (станет ли Гитлер нападать на СССР, не обеспечив себя рудой и портами), так и для самого Гитлера (мы не считаем войну между нами неизбежной; численность населения и территория СССР — фактор, который при планировании грядущей агрессии сбрасывать со счетов нельзя).
Этот мелкий (мелкий ли?) штрих еще раз показывает, насколько последователен и точен был Сталин в проведении политики сдерживания агрессии. Ясно, что завершение статьи, наполненное таким содержанием, куда более уместно, чем поиски аналогий с франко-прусской и первой империалистической войнами, панегирики военачальника поддержке «десятков миллионов пролетариев», могуществу «нашей колхозной страны» и «великому вождю тов. СТАЛИНУ».
Фрагмент речи на выпуске академиков Красной Армии 4 мая 1935 года
Конечно, можно было бы представить положение так: 2,5 или 3 миллиарда валюты, которую мы взяли бы из недр народного хозяйства, могли бы эти миллиарды отдать на закупку сырья, для того, чтобы, как говорят, предметов ширпотреба было больше и меньше в виду этого народ скулил. Это тоже план.
Но зато тогда бы у нас не было промышленности, у нас не было бы развито сельское хозяйство, у нас не было бы транспорта, который уже теперь вылезает из трясины, а чтобы кормить железные дороги, транспорту нужно давать 100 000 вагонов в год. Разве транспорт был тогда транспортом с его маленькими коробками, небольшим количеством паровозов и имел всего только 30 000 тонн перевозок. Мы сейчас хотим 70 000 тонн перевозок и этого далее мало на 100 000 вагонов. А для этого нужна развитая промышленность…
Если бы она, промышленность имела хорошо выкованные кадры, освоившие технику, мы имели бы в три раза больше продукции, даже больше, уверяю вас; если бы наше сельское хозяйство при той машинной базе, которой оно владеет, имея свыше 300 тыс. тракторов, если бы это сельское хозяйство имело опытные, сколько-нибудь опытные кадры руководителей сельского хозяйства, мы могли бы в три раза больше собирать урожай, уверяю вас — это не хвастовство.
У нас около 400 тыс. колхозов. Это значит около 400 тыс. крупных имений, говоря языком старой истории, это значит нам надо иметь минимум 400 тыс. управляющих этими крупными имениями, колхоз — это крупное имение, и каждый управляющий должен иметь еще два заместителя, что составляет также 800 тыс. человек. А если подсчитать, получается огромная масса людей.