XXI

Если б не отсутствие Пини, Доминику в зоопарке жилось бы замечательно. Правда, Пиня навещал его часто, и всё-таки это было не то: Пини не было больше у Доминика под рукой, или, точнее сказать, под хоботом, ведь у Доминика, который слыл необычайным слоном, рук тем не менее не было.

Доминика поселили в превосходно оборудованном, похожем на ангар доме. Перед домом находилась большая площадка, где Доминик мог гулять сколько ему нравится. Площадку обнесли забором. За забором вечно толпились посетители. Были среди них друзья и почитатели Доминика, но в основном это были люди незнакомые, их привлекала в зоопарк всемирная слава Доминика.

Ни в одном зоопарке в целом свете не было такого великолепного слона, вдобавок ещё белого. Посреди площадки росло большое дерево, судя по всему, вяз, и на этом дереве, то есть, судя по всему, на вязе, висело зеркало из ванной, которое принёс сюда Доминик.

Время от времени Доминик подходил к зеркалу, садился и начинал в него смотреться. Публика, следившая с восхищением за каждым шагом Доминика, за каждым взмахом его хвоста, хобота, неистовствовала в эту минуту от восторга.

Вначале из-за зеркала чуть было не произошёл скандал.

Директор ни за что на свете не желал примириться с зеркалом.

— Ни у одного слона на свете нет собственного зеркала, — говорил директор. — Я побывал в сотнях зоопарков, но зеркала нигде не видел! Подумайте, какой пример для обезьян! И без того некоторые посетители, желая подурачиться, суют обезьянам зеркальца. Обезьяны эти зеркальца тут же начинают грызть, а вредность такого дела давно известна науке. Мне очень неприятно, но на зеркало я не согласен!

— В таком случае, ухожу из зоопарка! — заявил Пине Доминик.

— Выслушайте меня, пожалуйста, — сказал Пиня директору. — Дело это нешуточное, и я предлагаю вам одно из двух: или в вашем зоопарке будет жить самый замечательный на свете слон с этим несчастным зеркалом, или в вашем зоопарке не будет этого несчастного зеркала, но тогда не будет и Доминика — белого царя слонов!

— Почему? — удивился директор.

— Потому что Доминик очень привязан к зеркалу.

— Ты-то откуда знаешь?

— Он мне сказал об этом.

— Кто сказал? — с изумлением спросил директор.

— Он, — ответил Пиня, указав на Доминика.

— Так он, значит, говорящий?

— А вы как думали? — спросил в свою очередь Доминик.

Услышав это, директор так и сел прямо на землю.

— Хорошо, хорошо, — сказал он, — я согласен на зеркало! На два зеркала! На три! На сто!

И зеркало осталось в зоопарке.

Вы думаете, это всё? Как бы не так! Гжесь со своей женой и Жемчужинкой жили поблизости от Доминика и даже успели с ним подружиться. Они беседовали вечерами на свои слоновьи темы, рассказывали разные слоновьи истории, шутили. Продолжалось это до тех пор, пока в один прекрасный день Гжесь не увидел на этом, как его... судя по всему, на вязе зеркало Доминика. Зеркало висело там уже давно, но сейчас на него упал яркий луч солнца, и оно засверкало. Сверкание зеркала — это разговор, который зеркало ведёт с солнцем, с луной, с электрической лампочкой, со свечой — одним словом, со всем, что горит или поблёскивает. Итак, Гжесь увидел сверкание зеркала и спросил у Доминика:

— Эй ты, белый, что это такое? — и указал хоботом на зеркало.

— Это зеркало, Гжесь, — ответил Доминик.

— Для чего оно?

— Для того, чтоб в него смотреться.

— Не понимаю, что это значит, — ответил Гжесь, который ни разу в жизни ни во что не смотрелся.

— Ты можешь увидеть себя там внутри, — пояснил Доминик.

— Почему же внутри, когда я сам снаружи?

— Ну ладно, — сказал Доминик, который не хотел спорить с Гжесем. — Ты стоишь снаружи, а отражаешься внутри.

— Ага, — буркнул Гжесь, который так ничего и не понял.

— Если у тебя, скажем, вскочит на хоботе прыщ, — продолжал Доминик, — то этот прыщ ты сможешь увидеть в зеркале.

— Я его увижу и без зеркала, — заявил Гжесь.

— Ну конечно, увидишь, — согласился с ним Доминик, — но тогда тебе нужно вот так скосить глаза, а тут ты можешь обойтись без этого.

— Тогда дай мне зеркало! — потребовал Гжесь.

— Об этом не может быть и речи! — ответил Доминик.

— Не дашь?

— Не дам!

— Смотри, белый, пожалеешь!

— Пугай свою Жемчужинку — не меня, — ответил Доминик и отвернулся от грубияна.

С тех пор стоило Доминику отвернуться, как завистливый Гжесь бросал камнями в зеркало. Он брал в хобот камень и, помахав, пускал камень со свистом в сторону вяза. К счастью, Гжесь был мазила, в зеркало он так и не попал.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если б Доминик не увидел однажды случайно у Пини маленькое карманное зеркальце.

— Такое зеркальце мне бы пригодилось, — сказал словно невзначай Доминик.

— Зачем оно тебе? — спросил Пиня. — Ведь твоё зеркало в сто раз лучше.

— Это зеркальце нужно мне для подарка, — вполголоса пояснил Доминик.

— Я бы его тебе дал, — ответил Пиня, — но боюсь, подаришь какой-нибудь обезьяне, что тогда?

— Вот уж правда, обезьяной его можно назвать.

— Кого ты имеешь в виду?

— Гжеся.

— Так это зеркальце для него?

— Для него.

— А он его, часом, не съест?

— Не такой он дурак!

— Тогда держи! — И Пиня протянул Доминику свое карманное зеркальце.

Доминик подарил его Гжесю. Гжесь ошалел от счастья. Он смотрелся в него с утра до вечера. Выглядело это очень забавно, потому что Гжесь никак не мог увидеть себя целиком. Зеркальце было маленькое, а Гжесь, хоть и не был великаном, как Доминик, но он был всё-таки слоном в полном смысле этого слова. Он мог видеть себя только по частям. Сперва один кусочек, потом другой и так далее, пока в конце концов из отдельных кусков не складывалось целое. Даже ухо приходилось ему рассматривать в несколько приёмов.

Когда директор зоопарка увидел зеркальце у Гжеся, он весь затрясся от гнева и крикнул сторожу:

— Кто это дал Гжесю?

Прежде чем сторож успел ответить, до ушей директора донёсся спокойный голос Доминика:

— Это я дал ему зеркало!

— Ну, тогда другое дело!

Нервно потирая руки, директор отправился к себе в кабинет.

— Скоро весь зоопарк станет сплошным зеркальным залом, — ворчал себе под нос директор.

XXII

— Моя фамилия Грейтест! — воскликнул мистер Грейтест, вбегая в кабинет директора зоопарка. — Остальное объяснит вам мой секретарь!

— Здравствуйте! — сказал секретарь.

— Никаких «здравствуйте»! — рявкнул мистер Грейтест. — Не стоит тратить время на условности. Изложите суть!

Тогда секретарь кашлянул и начал:

— Мистер Грейтест содержит единственный в мире частный зоопарк, где находятся самые большие на свете звери...

— Короче! — снова прервал его мистер Грейтест.

— И вот мистер Грейтест, — продолжал секретарь, — узнал про одного великолепного слона...

— Говорите сразу, что речь о Доминике!

— Вот именно, — подхватил секретарь. — Мы интересуемся, вернее, мистер Грейтест интересуется Домиником.

— Короче говоря, — снова вмешался мистер Грейтест, — я его покупаю.

— Он не продаётся, — заметил директор.

— Дорогой мой, — заявил мистер Грейтест, — всё на свете продаётся. Дело только в цене...

— Боюсь, нам не о чем с вами говорить.

— Посмотрим, — проворчал мистер Грейтест, раскуривая одну из своих огромных сигар, уцелевшую каким-то чудом после того испытания на скорость, какое мистер Грейтест учинил на палубе парохода. — А теперь, если позволите, я осмотрю Доминика, я его ещё не видел.

— Посмотреть имеет право каждый. — Директор поднялся из-за стола и повёл мистера Грейтеста к Доминику.

Уже издалека мистеру Грейтесту бросилась в глаза большая белая глыба. Когда они подошли ближе и мистер Грейтест увидел Доминика во всей его красоте, он не мог сказать ни слова и только от восхищения беспрестанно щёлкал языком.