— Она? — Хеджес презрительно усмехнулся. — Она величайший математик! Рядом с ней сам Крэгс просто баран!

— А можно я ее спрошу?

Хеджес нехотя открыл дверцу.

— Ничего не поделаешь, — проскрипел он морщась, — придется проделывать всю эту чепуху, иначе она не послушается.

Ребята выпрыгнули следом за ним.

— Лучше я спрошу! — жарким шепотом уверял Бубырь. — Ты только напутаешь!

— Все равно она не понимает по-нашему! — сокрушалась Нинка. — Ничего не будет…

— Мистер Хеджес, — громко сказал Хеджес по-английски и сплюнул с негодованием, — прошу вас сюда.

Черепаха, поводя головой на змеиной шее, с достоинством приблизилась.

— Неплохо держится, черт возьми! — осклабился Хеджес. — Я думаю, там, среди своих, она тоже премьер-министр. Ну, так что вы хотели спросить?

Нинка замялась, и, пользуясь этим, Бубырь торопливо заговорил:

— В саду пятьсот восемьдесят шесть яблонь. Это на сто тридцать восемь больше, чем груш, и на девяносто пять деревьев меньше, чем вишен. Сколько всего деревьев в саду?.. Вот, пусть решит, — добавил он, с нескрываемым недоверием поглядывая на черепаху.

— Только-то? — Хеджес присвистнул. — Я не успею перевести, как она даст ответ.

— А как это будет? — спросила Нинка.

— У нее там, внутри, — барабан с бумагой… Лента с ответом выйдет изо рта… Внимание! — торжественно провозгласил Хеджес. — Я начинаю!

И он, иногда запинаясь, но все же довольно быстро справился с переводом.

Черепаха продолжала пристально, без единого движения смотреть на них блестящими глазами, но никакой ленты не появлялось ниоткуда…

— Может, она не поняла? — спросил Бубырь. — Мне так всегда надо прочесть несколько раз…

— «Не поняла»! — фыркнул Хеджес. — Это исключено…

Он быстро, брезгливо морщась, пробежался пальцами по черепахе от головы до панциря, но, видно, действуя наобум. Ничего не произошло. Тогда Хеджес, пожимая плечами, все же повторил условие задачи. Черепаха безмолвствовала, не сводя с них глаз.

— Я говорил — трудная задача, — сочувственно вздохнул Бубырь.

— Вот несчастный Бубырь! Все у него не по-человечески! — возмутилась Нинка и присела перед черепахой, почувствовав прилив нежности. — Ах, какая цыпа — черепашка!

Но Хеджес не мог смириться с таким ударом. Он влетел в дом, и через секунду все услышали, как он кричит в трубку телефона, вызывая Крэгса.

Пользуясь его отсутствием, Нинка попробовала было обнять черепаху за длинную, мягкую шею, но Бубырь отвел ее руки.

— Ты что? — испугался он. — Черепаха вся электрическая!

Нинка не поверила, передернула плечами, но руки на всякий случай убрала, тем более что уже показался сияющий мистер Хеджес.

— Черепаха не занимается арифметикой! — гордо провозгласил он. — Высшая математика — вот ее пища! А на арифметику она и смотреть не хочет!

Бубырь и Нинка в гостях всегда помнили о вежливости и не стали спорить.

К их приезду было приготовлено угощение. Мистер Хеджес сам любил покушать, и поэтому обед собрали на славу. Правда, сначала лица у Бубыря и Нинки вытянулись: они узнали, что основной едой будут уже знакомые им кокосовые орехи и бананы. Но, когда перед ними поставили по цыпленку, фаршированному тертыми кокосовыми орехами и запеченному в кокосовом тесте, когда в центре стола был воздвигнут тертый кокосовый торт, когда в качестве напитка было подано молоко из перезрелых тертых кокосов, когда на десерт подали нарубленные спелые бананы, запеченные в толстую оболочку из тертого кокосового ореха, все оказалось совсем другим и необыкновенно вкусным.

После обеда, тяжело дыша, Бубырь и Нинка выбрались из дома и, немного потолкавшись, улеглись на толстом бревне под кокосовой пальмой. Теперь Лёня поглядывал на пальму с глубоким уважением и симпатией.

— Как она их делает, а? — спросил Бубырь, рассматривая неподвижно висевшие высоко над ним гроздья орехов. — Как она делает орехи?

— Кто? — удивилась Нинка.

— Ну, пальма… Смотри, какая. Никто ее не учил, а она делает орехи и делает. — Плотно поев, Бубырь любил пофилософствовать. — На заводе там всякие машины, инженеры, рабочие… а она сама. Дает продукцию…

— Я бы сейчас съела лучше яблоко, — капризно заявила Нинка. — Знаешь, кисленькое, антоновское…

— Вот! — восхитился Бубырь. — И яблоня! Как она делает яблоки? Ведь не ошибается, не вырастит, скажем, фасоль!

— Или солененький огурчик, — Нинка явно переела кокосового масла, — я бы тоже съела…

— Умная пальма, — решил Бубырь, который никогда не объедался. — Толковое дерево…

…Подготовку, начатую на островах королевства Бисса, невозможно было скрыть. Сведения о невиданном по масштабам этих мест строительстве, о зафрахтованных пароходах, о закупке огромных партий продовольствия и всяких предметов обихода просочились сначала в Новую Гвинею, затем в Австралию, а оттуда — во все уголки мира, вызвав удивление, горячий интерес, а во многих местах — зубовный скрежет.

Телефонные звонки, поток телеграмм, сотни первых любопытствующих туристов и газетчиков, необходимость отвечать на особенно наглые газетные выпады, а главное — ежедневная горячка строительства, когда в две недели надо было приготовить на голом месте все, чтобы принять пятьдесят — шестьдесят тысяч человек, — это заставило Крэгса, торгпреда, Василия Ивановича, даже мисс Нугу позабыть, что такое сон. Они ложились по очереди, как на фронте, и спали не более четырех часов в сутки.

Не менее напряженно работали и все ученые из экспедиции профессора Павермана.

Здесь, на месте, необходимо было произвести ряд замеров, уточнить данные, касающиеся общего биполярного магнитного поля Земли. Следовало тщательно разобраться в местных условиях, чтобы не допустить отклонения луча. Результаты передавались по радио непосредственно Ван Лан-ши и подвергались немедленной обработке. Радиоперехваты приводили в полное смятение западную разведку. Что собирались делать большевики? Перемещать геомагнитные полюсы Земли? Но зачем? И как?..

Весь мир терялся в догадках. Между тем наступил уже апрель.

Глава девятнадцатая

РЕШАЮЩИЙ ДЕНЬ

5 апреля, в двенадцать часов дня, все радиостанции Советского Союза передали заявление ТАСС. В заявлении говорилось:

«Во время неофициального визита его величества короля Биссы была достигнута договоренность между его величеством и представителем Академии наук СССР товарищем И. Д. Андрюхиным о проведении специального испытания в целях дальнейшего прогресса науки и содействия установлению длительного мира.

Суть указанного эксперимента заключается в следующем. Советские ученые овладели сложнейшей методикой квантового расщепления любого материального тела. При этом особые установки (анализаторы) либо выделяют всю энергию, связанную с массой материального тела, в виде беспорядочного взрыва, либо дают строго организованный энергетический луч. Во втором случае возможно упорядоченное превращение энергии в массу до полного восстановления материального тела.

Многочисленные опыты проделывались сначала на так называемой мертвой, а затем и на живой материи. Были расщеплены до лучистой энергии, а затем восстановлены в естественном материальном виде сначала простейшие представители живой природы (различные виды планктона), а затем и высокоорганизованные животные (собака, обезьяны и др.).

Опыты дали блестящие результаты. Постепенно совершенствуя методику, советские ученые овладели небывало сложной техникой эксперимента. Решающее значение для успеха имели новые кибернетические машины и устройства, созданные под руководством профессора Ван Лан-ши. Проверка аппаратуры на собаках и обезьянах дала уверенность в праве на последний этап работы.

10 февраля на территории научного городка академика И. Д. Андрюхина был впервые произведен эксперимент с человеком.

Первым человеком, превращенным в направленный луч организованной энергии, был Юрий Сергеев, секретарь комитета ВЛКСМ Майского химкомбината. Передача направленного луча производилась на расстояние двадцати километров.