Казалось бы, такая богатая женщина, как Елена Батурина, могла бы помочь своему мужу хотя бы частично решить проблему строительства недорогого жилья, тем более что муж постоянно помогает ей с покупкой земельных участков, но этого «почему-то» не случается.

В такой ситуации можно ли поверить обещаниям властей, что количество нуждающихся в улучшении жилищных условий будет уменьшаться каждый год на 5 %? А если мы им не верим, почему голосуем за них?

В.И. БОЯРИНЦЕВ

ВО СЛАВУ ИЗРАИЛЯ

29 января в Мосгорсуде слушалась наша кассационная жалоба на решения Замоскворецкого суда по признанию экстремистской статьи Дуброва «О матери» и подборки «Смерть России!» и по закрытию газеты «Дуэль». По статье Дуброва моя жалоба содержала следующие доводы.

«Данное Решение подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в Решении, фактическим обстоятельствам дела, а также в связи с нарушением норм материального и процессуального права.

Доказательствами, на которых суд основал свое решение, были заведомо незаконное Предупреждение надзирающего органа (л.д. л.д. 6–7) и три заключения лингвистических экспертиз (л.д. л.д. 10–17, 66–91, 133–146). Иных доказательств экстремизма Гагаринский прокурор не представил.

Ответчики сделали Заявление о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона (л.д. л.д. 100–101), в котором, в частности, указали:

1. В предупреждении Росохранкультуры от 24.04.2007 N 5/3811:

— статья А.В. Дуброва «О матери», опубликованная в газете «Дуэль» в N27 (475) от 04.07.2006 года, названа «статьей Дуброва «Смерть России!»», что является доказательством умышленной фабрикации обвинения в экстремизме;

— материал в газете «Дуэль» N27 (475) от 04.07.2006 года назван экстремистским без установления экстремизма судом, что является нарушением статьи 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»;

— само предупреждение вынесено не за деятельность — не за публикацию нескольких экстремистских материалов, а за публикацию одного, не признанного экстремистским, что является нарушением статьи 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности».

2. В заключении комиссии специалистов-лингвистов N18-04/07 от 9.04.07 Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС), в двух идентичных заключениях специалиста Центра специальной техники института криминалистики ФСБ И.В. Огорелкова и экспертизы СОДЭКС эксперта-лингвиста Е.И. Галяшиной, являющейся одновременно и членом комиссии ГЛЭДИС:

— нарушены все положения Рекомендаций Генеральной прокуратуры об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, N 27-19-99 от 29.06.99 и эти нарушения в Заявлении перечислены;

— в нарушение статьи 85 ГПК РФ, согласно которой: «В случае, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, эксперт обязан направить в суд, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение», — эксперты-лингвисты дали ответ не на вопросы лингвистики, а на вопросы права, и дали его формулировками диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», признав наличие в исследуемом материале экстремизма, что имеет право делать только суд, о чем будет сказано ниже;

— поскольку все эксперты давали заключения не из своей области знаний, то предупреждение их о заведомо ложной экспертизе заведомо ничтожны.

3. Экспертизу СОДЭКС, назначенную для проверки имеющейся в деле экспертизы ГЛЭДИС, провела эксперт-лингвист Е.И. Галяшина, являющаяся одновременно и членом комиссии ГЛЭДИС, и проводившая ту самую экспертизу, которую суд проверял дополнительной экспертизой.

Таким образом, мы показали, что сведения в перечисленных выше «доказательствах» прокуратуры получены с нарушением закона и не могли быть признаны судом доказательствами экстремизма подборки материалов «Смерть России!» в газете «Дуэль» в N27 (475) от 04.07.2006 года. Тем не менее, суд их в качестве доказательств использовал. Мало этого, в нарушение статьи 195 и статьи 198.4 ГПК РФ не только не указал в Решении ни одного довода, по которым он отвергает наши доказательства, но и вообще не упомянул в Решении ни об одном из вышеперечисленных доказательств!

Повторим, суд на 8 страницах Решения полностью переписал заявление Гагаринского прокурора, предупреждение Россвязьохранкультуры, не действующую редакцию статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», действующую редакцию этого же закона, часть текста и выводы всех экспертиз, но не указал ни единого доказательства заинтересованных лиц, сделав лживое заключение: «Каких-либо доказательств, опровергающих выводы судебной лингвистической экспертизы, а равно доказательств, позволяющих сомневаться в их объективности, суду сторонами не представлено».

Таким образом, Решение суда построено на незаконных доказательствах, представленных истцом, и без какого-либо учета доказательств, представленных заинтересованными лицами, а посему выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

В своем Решении без ссылок на какие-либо нормы закона, суд «установил»: «Доводы Мухина Ю.И. о том, что подборка статей «Смерть России» является элементом дискуссии и содержит в себе личное убеждение автора Дуброва, который адресуется к своему оппоненту и высказывает свои личные убеждения, суд находит несостоятельными, поскольку высказывание «личного мнения», носящего экстремистский характер, путем публикации в средствах массовой информации в силу действующего законодательства не допустимо и не является предусмотренным законом основанием для непризнания указанной публикации экстремистскими материалами».

Таким образом, Замоскворецкий суд, силой своих властных полномочий, прекратил действие статьи 29 Конституции РФ, которая устанавливает свободу слова: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова… Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них… Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом».

А статья 2 закона «О противодействии экстремистской деятельности» требует: «Противодействие экстремистской деятельности основывается на следующих принципах: признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина».

Конституция РФ запрещает только пропаганду некоторых видов деятельности, представители ответчика указали на это суду в Объяснениях, но суд проигнорировал Конституцию, не потребовав от истцов доказать наличие пропаганды в рассматриваемом материале.

В результате суд в своем Решении не применил указания статьи 29 Конституции РФ и статьи 2 закона «О противодействии экстремистской деятельности» — не применил закон, подлежащий применению.

Как об этом упомянуто выше, все три лингвистические экспертизы собственно лингвистических исследований текста не проводили, а в своих выводах дали только его юридическую оценку, признав в тексте наличие разнообразных видов экстремизма формулировками диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности». То есть, филологи дали тексту ту правовую оценку, которую обязан сделать сам суд согласно статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «Информационные материалы признаются экстремистскими федеральным судом…».

В результате юридические формулировки диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности», данные в заключении экспертизы ГЛЭДИС (л.д. 16), надзирающий орган дословно перенес в свое Предупреждение газете (л.д. 6), из этого предупреждения Гагаринский прокурор дословно перенес их в свое заявление (л.д. 4–5), а Замоскворецкий суд дословно перенес их в свое решение с заявления прокурора. В результате, эксперты-филологи ГЛЭДИС вместо лингвистического анализа текста фактически вынесли судебное решение.