В отличие от Кургиняна представители этой части диверсантов сегодня не лезут на телевидение, а тихо стригут купоны в вузах, в высших школах экономики и в редакциях псевдонаучных журналов. Когда встретите кого-либо из них, не мешайте ему рассказывать о своих «заблуждениях» той поры и о нынешнем прозрении. В научных кругах идиотизм считается гораздо большим грехом, чем ложь. Так что пусть рассказывают о своем идиотизме...
Если диверсии в области философии и политэкономии мутили лишь наиболее образованные головы, то исторические диверсии работали сразу по всему спектру. Фальсификации подвергалась история всей первой половины XX века. Сейчас уже как-то неудобно всерьез вспоминать шизоидные бредни о последней войне беглого каторжника Резуна. Даже наше всеядное телевидение уже не опускается до этой рыгаловки. Тем не менее нет-нет да и покажут фильм об умном Зорге и мрачном Сталине, не послушавшем советы великого разведчика. Иногда хочется посоветовать авторам этого и других подобных фильмов почаще ходить в магазин за продуктами. Там вам придется оптимизировать свое поведение сразу по нескольким параметрам, как-то: по деньгам, по своим тягловым возможностям, по количеству ртов дома, по объему имеющихся там хранилищ и еще по ряду параметров. Так почему же вы считаете возможным принимать решение о начале великой войны лишь по совету одного человека? Не обошли вниманием и историю КПСС. В последнее время заметный вклад через телевидение внесли сюда две очаровательные политические девушки, г-жа Чавчавадзе и г-жа Нарочницкая. Оказывается, некие Парвус и Троцкий длительное время манипулировали Лениным. Ну а «зверства большевичков» в период Гражданской войны и позднее - это бездонная бочка демократической фантазии. При этом авторы их не врут, а лишь домысливают кое-что, как наш Колонтаев. И связано это с тем, что они плохо, весьма отрывочно представляют реальную технологию того или иного процесса, целиком попадая в зависимость от собственного воображения. Так, переходя к нашей основной теме, нельзя отрицать того, что в технологические задачи чекистов входили расстрелы лиц, осужденных трибуналами. Более того, даже существует конкретная цифра расстрелянных с 1918 по 1953 годы. Она немного подросла после нажима главного идеолога «перестройки» А.Н. Яковлева, но все равно осталась меньше числа ежегодного «естественного сокращения» в периоды всех видов демократии.
Вспоминая эти цифры, Колонтаеву следовало бы также вспомнить, какие еще задачи стоят перед спецслужбами, насколько их трудоемкость выше трудоемкости всех расстрелов и соответственно под какие задачи в основном подбираются кадры в таких организациях. Но Колонтаев почему-то для обоснования своей позиции начал вспоминать блатной шансон...
Второй вопрос о проверке кадров. Среди моих знакомых была одна женщина, которая до войны переехала из деревни в Москву, вышла замуж за чекиста и, естественно, попала в его анкету. Как-то, навещая родственников в родной деревне, она узнала, что двое вежливых в штатском появлялись здесь и наводили о ней справки. Так что и проверки не только кадров, но и их родственников велись в советские годы не хуже, чем во времена жандармов. И даже технологические отличия в подборе основных кадров были незначительны. В обоих случаях господствующим был «классовый подход», хотя базовые классы были различны. Мужа этой женщины призвали в Органы от заводского станка после службы в армии. Что же касается образования, то Колонтаев отчасти прав. На первом этапе шибко грамотных среди чекистов было немного. До войны их вообще было мало. Когда в 1944 году возникла задача создать ядерное оружие, то кадры с необходимым высшим образованием набирали из педагогических и сельскохозяйственных вузов. Однако правильная сталинская политика в этом вопросе позволила быстро ликвидировать кадровый голод. Перепало от этих щедрот и чекистам. На сегодня у них имеется своя академия, где готовят вполне грамотных специалистов. Не буду скрывать, мне лично приходилось репетировать абитуриентов и курсантов этого заведения по общеобразовательным предметам. Конечно, требования там пониже, чем в вузах, где готовят физиков и математиков, но они весьма высоки, а хорошая учеба поощряется, по меньшей мере морально.
Основной причиной ошибок Колонтаева является то, что переход от частного к общему он осуществлял лишь по одной линии, остановку на которой выбирал произвольно, по наитию. Если же такой переход делать по нескольким линиям, как принято в науке и в уголовном следствии, то истину легко найти в окрестности точек пересечения этих линий. Увы, Суриков делает такую же методологическую ошибку, хотя вроде бы и приходит к противоположному результату. По-видимому, интуиция подсказала ему остановиться в другой точке той же линии. Он делает восхождение к идее «заговора КГБ», исходя из того, что в 1989 году в Чехословакии в качестве провокатора был использован студент-диссидент Милан Ружичка, по совместительству лейтенант чехословацкой госбезопасности Людвиг Зифчак. Всего один провокатор! Да они же святые! А вот в начале XX века царская охранка имела гораздо больше провокаторов во всех оппозиционных партиях того времени. Так что ж, теперь списывать на эту охранку Великую Октябрьскую революцию? Бред какой-то!
Когда в Москве будете проходить перекресток Садового кольца и проспекта Калинина, обратите внимание на памятную табличку, установленную над тоннелем. Там указаны фамилии трех мальчишек, погибших внизу на въезде в тоннель в августе 1991 года. Двое из них погибли от механических травм в результате столкновения толпы, ведомой провокаторами, с армейским патрулем на БТРах, и подробности их гибели установить невозможно, а вот третий был застрелен снайпером-провокатором, что доказано проведенным тогда следствием. Пуля, вынутая из него, имела калибр 7,62 мм, что подходило к автоматам экипажей БТРов. Однако в ту пору Советская Армия была еще на стороне народа, и армейское начальство настояло на баллистической экспертизе. Пули, отстрелянные из автоматов экипажей БТРов, не совпали по следам нарезов, полученных в канале ствола, с пулей, вынутой из убитого. Вся эта история достаточно подробно освещена в тогдашних газетах. Нам остается оценить лишь квалификацию стрелка и общую трудоемкость операции. Встаньте рядом с памятной табличкой и вы увидите единственный дом, с чердака которого можно было произвести выстрел. По дистанции до въезда в тоннель, где нашли труп, вы определите, что необходимая квалификация стрелка должна быть не ниже квалификации биатлониста высшего мирового уровня из тех, что вам показывают по телевизору. Плюс еще два корректировщика, связанных между собой по радио, плюс водитель автомобиля, плюс группа отсечки погони в случае ее возникновения. Итого наберется команда человек десять. Такое под силу только хорошо организованной спецслужбе. А если учесть, что впоследствии удалось ограничиться лишь возмущенной «демократической» демонстрацией, а расследование этого убийства и дискуссию о нем быстро прекратить, то сомневаться в авторстве этой операции не приходится.
Обобщая, можно сказать, что провокация в Праге в ноябре 1989 года, в Москве в августе 1991 года, а, возможно, и в Афинах в 2008 году - все это стандартные операции современных спецслужб. Так, может быть, прав Суриков? По меньшей мере для Советского Союза? Ведь как раз в это время шеф КГБ В.А. Крючков был одним из руководителей ГКЧП. И версия о его провокаторских функциях в ГКЧП с целью ускорения событий вроде бы получает подтверждение. Для проверки этой версии следует прочитать мемуары Крючкова («На краю пропасти», ЭКСМО, 2003). Увы, Владимир Александрович не тянет на роль провокатора. Нет, он вполне квалифицированно уходит от обсуждения роли возглавляемой им организации в государственных переворотах, проведенных в Восточной Европе и, прежде всего, в ГДР, в Чехословакии и Румынии. Он уходит от обсуждения предыстории разжигания националистических настроений в Прибалтике, на Кавказе, на Украине и в России. В хорошем детективном стиле с самого начала своих мемуаров он сообщает о нарастании событий в 1991 году. Лукавит шеф КГБ. По стандартной схеме лукавит, и потому дураком его не назовешь, но и на провокатора он не тянет.