Глава 5

Далеко не все детективные бюро полиции Нью-Йорка сплошь укомплектованы выпускниками университетов — весьма сомнительная цель, к которой стремится, по-видимому, лондонский Скотленд-Ярд, — верно и то, что их персонал не состоит целиком из мускулистых, с квадратными челюстями и низко посаженными бровями сотрудников. Инспектор Дэймон из отдела по расследованию убийств, например, хотя и обладал квадратной челюстью, но руки его были прекрасной формы и даже изящными, брови словно высечены резцом скульптора, а глаза — грустно-выразительные, как у мрачного поэта-пессимиста. Его хорошо поставленный голос крайне редко срывался на крик, но обладал богатым диапазоном, так необходимым для человека, ежедневно имеющего дело с самой разношерстной публикой — от мошенников до великосветских дам.

Сейчас, когда он находился за своим столом в управлении полиции в одиннадцать утра, в среду, разговаривая с человеком, сидящим напротив, — мужчиной с волосами на пиджаке, наглухо застегнутом на четыре пуговицы, и руками, сложенными на коленях, как у пастора, — его голос звучал вполне по-деловому:

— На этом пока все, мистер Фрай, но, конечно, вы должны оставаться в пределах досягаемости. Я сказал мисс Ятс, что уже после полудня вы можете возобновить свою обычную работу во всех помещениях предприятия Тингли, за исключением офиса. Мы выставим там круглосуточную охрану из двух человек, чтобы без их ведома ничего там не трогали и тем более не забрали. Я в курсе того, что вы за многое отвечаете вместе с мисс Ятс, и в пределах разумного пойдем вам навстречу. Однако если в офисе остались какие-то документы или отчеты…

— Я уже сказал вам, что там нет ничего, что могло бы мне понадобиться, — сердито пророкотал в ответ Сол Фрай, — отчеты моего отдела — там, где им и следует быть. Но там находятся…

— Вы это уже говорили. Пока все! Во всяком случае, на данный момент… Аллен, проводите мистера Фрая и введите Фокса!

Сержант в форме сделал шаг, чтобы открыть дверь, и, громогласно высказав еще одно-два замечания, Сол Фрай, покорившись, вышел. И тут же вошел Текумсе Фокс, быстро приблизился к столу и остановился.

— Доброе утро, инспектор! — вежливо сказал он.

Дэймон фыркнул. Пока он смотрел на нового посетителя, его глаза из угрюмых превратились во враждебные. Однако, помолчав, он все же протянул руку:

— Ладно, Фокс, держи клешню, но клянусь Богом!..

Садись!

Фокс сел.

— Вы собираетесь найти… — начал было он, но его тут же прервал инспектор:

— Нет, нет! На этот раз помолчи! Я собираюсь толкнуть небольшую речь. Скажи, хоть раз я попусту угрожал?

— Лично я не слышал.

— Не услышишь и сейчас. Это верно, как и то, что без необходимости я никому не причиняю неприятностей. Но вот тебе минимум из того, что я намерен заявить: ты на пару с мисс Дункан задержал начало расследования убийства на двенадцать часов. Правда, позвонил прошлой ночью, но скрыл при этом важную свидетельницу, с опроса которой должно было начаться расследование, и прятал ее от нас до утра. Чем ты занимаешься в других частях страны, меня не касается, но я предупреждал тебя еще три года назад насчет того, чтобы не прокручивать свои дела в Нью-Йорке, исходя из того, что раз ты за что-то взялся, то официальным властям только и остается, что наблюдать со стороны и накачиваться выпивкой. Ты видел окружного прокурора?

Фокс кивнул:

— Только что от него. Он злой, словно палец, прищемленный дверью.

— Я не лучше. Тебе не кажется, что твои прогулки по Манхэттену, похоже, закончены?

— Я бы назвал это пустой угрозой, инспектор. Бахвальством.

— Мне плевать на то, как ты это назовешь.

— Вы закончили свою речь? Мне бы хотелось произнести ответную.

— Валяй, но покороче.

— Попробую. В восемь сорок две вечера мне позвонила Эйми Дункан с просьбой приехать к ней. Когда я добрался в десять десять до ее квартиры, то нашел девушку без сознания с огромной шишкой на голове. Приведя ее в чувство и расспросив, я позвонил доктору, попросив поместить ее в больницу, если в этом возникнет необходимость. Опасаясь, что Тингли, может быть, уже истекает кровью, я поспешил туда так быстро, как только смог, и, оказавшись в офисе, обнаружил, что он мертв, причем уже давно. Тут же известил об этом полицию. Затем позвонил в больницу, выяснил, что мисс Дункан нанесен по голове сильный удар, что она приходит в себя и что беспокоить ее ни в коем случае не следует. Рано утром я заехал в больницу, нашел, что она в состоянии отвечать на вопросы, и поставил полицию в известность, где находится пострадавшая…

— А когда там оказался я, — сухо прервал его Дэймон, — то нашел ее под крылышком Нэта Коллинза.

— А как же иначе? Она оказалась на полу в офисе после удара по голове, в компании с человеком, с которым была не в очень-то хороших отношениях. Вы что, инспектор, возражаете против того, что в подобных обстоятельствах ей необходим адвокат? У меня другое мнение. Заканчивая свою речь; могу только добавить, что наскоро позавтракал и прибыл в управление полиции ровно в восемь, что является убедительным доказательством того, что я отнюдь не помышляю о какой-то самодеятельности. Мною было сделано исчерпывающее заявление одному из ваших подчиненных, который потребовал, чтобы я явился на ковер к окружному прокурору; уже там я получил извещение от вас с требованием прибыть сюда в одиннадцать — и вот я здесь. Надеюсь, не на основании же всего вышеизложенного вы намерены наложить запрет на мою деятельность в Нью-Йорке?

Однако, что ж, попробуйте!

— Ты в течение двенадцати часов скрывал от нас информацию, имеющую первостепенное значение для следствия… Пусть даже восьми!.. А может, скрыл и что-то важное. Что означают все эти твои телефонные звонки?

— Вы имеете в виду прошлой ночью?

— Да! Половине тех людей, которых мы допрашивали…

— Я звонил только пятерым, инспектор. И это ни в коем случае не должно было вам навредить. Я просто спросил, будут ли эти люди на своих рабочих местах у Тингли утром, так как хотел бы переговорить с каждым из них. Полагал, что кто-нибудь из пятерых отреагирует неожиданным образом.

— Ну и как?

— Никак.

— Почему ты выбрал именно этих пятерых?

— Потому что этим пятерым было легче всего добавить хинин в смесительные чаны; потому что я придерживаюсь версии, что Тингли нашел виновного, поэтому и был убит.

Дэймон хмыкнул:

— Твоя версия основывается на фактах?

— Нет, сэр, только на предположениях. Все факты, которыми я располагаю, изложены в моем заявлении: оно у вас.

— Ты склонен предполагать, что мотив убийства кроется в этих делах с хинином?

— Склонен? — Фокс поднял брови. — Было бы здорово, если бы детектив мог выбирать мотив для убийства так же, как выбирает в магазине пару носков.

— Но ты настаиваешь на этой версии, потому что это предполагает неучастие в преступлении мисс Дункан?

— Начинается! — ухмыльнулся Фокс. — Но она уже вне этого дела.

— Ты так думаешь? Тогда при чем тут Нэт Коллинз?

Кем оплачены твои телефонные звонки прошлой ночью?

На кого ты работаешь? И как могли оказаться отпечатки ее пальцев на рукоятке ножа, которым было перерезано горло Тингли?

Нахмурившись, Фокс подался вперед, впился взглядом в инспектора и требовательно переспросил:

— В самом деле?

— Представь себе! — последовал ответ. — У нас оказалось их достаточно для сверки на ее кожаной сумочке, которую у тебя хватило ума оставить на месте. Я спрашивал ее об этом в присутствии адвоката, и она отрицает, что прикасалась к ножу. Конечно, ее объяснения этого факта свелись к тому, что, пока она была без сознания, кто-то вложил нож в ее руку. Твои объяснения, как я полагаю, аналогичны?

— Провоцируете меня, инспектор?

— И не думал! Отпечатки там были.

— Вы арестовали ее?

— Нет! Но если раскопаем убедительный мотив…

Фокс, сведя брови на переносице и продолжая сверлить взглядом Дэймона, откинулся на спинку стула.