Но при составлении плана строительства бразильский садовник опять скосил глаза на термометр. Через всю карту Соединенных Штатов Бразилии, с севера на юг, он провел шесть дорог-артерий общей длиною в 21016 километров. Затем перечеркнул их пятнадцатью поперечными шоссе, соединяющими побережье Атлантики с будущими экономическими центрами в глубине континента. Это составило 14291 километр. А всю эту радующую глаз шахматную доску шоссе он испещрил ответвлениями, и прибавилось еще 3184 километра. Подведена черта, подсчитано: 38491 километр автострад — на красивых планах.
Бразильский садовник послал в первобытные леса штата Парана техников и получил от них ответ: 560 километров дорог за тринадцать лет. Снова принялся он складывать и множить, но не досчитался до того поколения, которое дождалось бы осуществления его грандиозных замыслов. И тогда он стряхнул пыль с термометра, дохнул на него, а горы технических проектов озаглавил словами, которые уже кое-что значат в мире: «Пятилетний план».
Но он забыл, что на родине пятилеток не привыкли дышать на термометр.
Область между Понта-Гросой и Куритибой в штате Парана относится к числу самых плодородных во всей Бразилии. Тысячи квадратных километров пахотных земель вокруг шоссе разрезаны колючей проволокой на обширные пастбища. Но это первые и последние следы человеческой деятельности, бросающиеся в глаза. В остальном здесь безграничные нагорные равнины, высота которых колеблется около 1000 метров над уровнем моря, и пологие склоны, огражденные кое-где на горизонте цепями гор. Несмотря на близость южного тропика, вся эта обширная область обладает идеальным климатом благодаря именно этой высоте над морем. Земля так и жаждет рабочих рук, она готова дать человеку все, что ему захочется, от хлеба до овощей и фруктов. Здесь совсем не ощущается нехватки воды, как в южноафриканском Трансваале, на который так похож этот край.
Но как здесь, так и там человек успокоился на том, что принял к сведению право частной собственности на землю, рассчитывая, что со временем она сильно поднимется в цене.
Эту область Бразилии нельзя назвать неприступной. Здесь имеется 100–200 километров железной дороги, проходящей по побережью Атлантического океана от порта Паранагуа; она получила в наследство столетнее шоссе, одно из первых в Бразилии, проложенное еще в эпоху империи.
Когда-то в Бразилии ощущался недостаток рабочих рук, нехватка в людях, способных взяться за крестьянский труд, который не дает надежд на сказочно быстрое обогащение. До отмены рабства в 1888 году в страну было перевезено из Африки около 12 миллионов черных рабов. В конце колониального периода их оказалось в Бразилии больше, чем белых. У белых была земля и были рабы. Следовательно, им самим не нужно было работать; они были лишь алчными организаторами производства. После отмены рабства положение изменилось. Физический труд на долгое время остался связанным с понятием рабства — и богатые бросились в спекуляцию.
Ныне самым серьезным препятствием в развитии бразильского сельского хозяйства являются права владельцев латифундий. Они загоняют безземельных крестьян в глубь девственных лесов, обрекая их на мытарства без каких-либо видов на успех. Многие селения погибают, задушенные объятиями первобытного леса, как погиб в свое время поселок чешских переселенцев «Нова власт».
Вот тут-то, в этих искромсанных и заброшенных полях, и кроется объяснение того потрясающего факта, о котором сообщает официальная бразильская статистика. Страна, имеющая 8V2 миллионов квадратных километров земли, страна, которая могла бы стать одной из величайших житниц мира, не в состоянии прокормить собственным хлебом 50 миллионов своих жителей. Она не может прокормить их, несмотря на то, что далеко не все ее население потребляет хлеба столько же, сколько средний европеец. Большая часть бразильцев либо отдает предпочтение рису перед мукой, либо совсем не знает в своем меню злаковых.
В 1943 году бразильский импорт превысил в денежном исчислении 6 миллиардов крузейро, то есть около 15 миллиардов чехословацких крон. Среди импортируемых товаров на первом месте были приборы и станки для промышленности, которая стремительно росла в условиях военного времени. Эта статья бразильского импорта достигла 840 миллионов крузейро. А на втором месте оказалась статья в 770 миллионов за импорт хлеба. При этом официальная статистика того же года ясно говорит, что в Бразилии возделывается всего лишь полтора процента земли, Из этой площади под хлебные культуры отведены какие-то жалкие крохи.
Три четверти бразильского населения занято в сельском хозяйстве, но большинство едва зарабатывает себе на самое необходимое. Подавляющая часть крестьян своей земли не обрабатывает, потому что в сельском хозяйстве долго не прокормишься. Крестьяне массами бегут в другие отрасли хозяйства или влачат жалкое существование в городских кварталах бедноты, надеясь найти что-нибудь более приличное. И в то же время в Бразилии необозримые поля не засеваются. Их владельцы живут в городах или за границей и никогда не станут трудиться на земле. Земля для них — это такая же статья спекулятивного дохода, как для других хлопок, кофе либо акции промышленных предприятий. Они не заинтересованы в обработке земли, ибо это требует специальных знаний и сложного административного управления, но не приносит и малой доли того, что дают обычные барыши на спекуляции.
Важнейшей статьей дохода штата Парана продолжает оставаться лес. И хотя большая часть Бразилии покрыта лесами с неисчислимыми сортами дорогих пород, в общем балансе экспорта древесины целых 85 процентов занимает паранская араукария, легкая и мягкая древесина которой больше подходит для производства целлюлозы и бумаги, чем для изготовления мебели. В штате Парана лесопромышленники далеко позади оставили тех, кто разводит йербу, кофе, табак, сахарный тростник и чай.
Живым примером паранской экономики является столица штата, Куритиба. Недавно она отметила свое трехсотлетие, но, несмотря на это, город с широкими авенидами, парками и площадями, с коробками из бетона и стекла и оживленным уличным движением выглядит молодым. Это типичный торговый город. Роскошные отели, множество автомобилей последних моделей, переполненные магазины. Но стоит только взглянуть на цены выставленных в витринах товаров, как сразу понимаешь, что все это богатство положено к ногам небольшой части населения и совершенно недоступно лесорубам и крестьянам из провинции. Речь идет не только о товарах широкого потребления, которые производятся прямо в городе. Не только о местной бумаге, о тканях, сахаре, пиве и спиртных напитках.
За витриной одного из крупнейших магазинов в центре города мы увидели, например, целую коллекцию велосипедов. Самые дешевые — чехословацкие: «стадион» стоит 1380 крузейро, «эска» — 1420, бельгийские подороже — 1500 крузейро. Самые простенькие шведские велосипеды стоят 2 тысячи крузейро. 5000 чехословацких крон за обычный велосипед!
И вот уже кажется, будто центр Куритибы перенесен в сердце штата Парана из другого мира. Здесь сосредоточена вся роскошь, богатство и комфорт с тех 148 тысяч квадратных километров, откуда все это течет, минуя руки людей, обреченных на суровую жизнь первопоселенцев.
— Cuidado, devagar! — Осторожно, тихий ход!
Над шоссе поднимается шлагбаум; полицейский, бегло просмотрев паспорта и записав номер «татры», охотно постоял перед фотоаппаратом и с улыбкой ответил на вопросы о состоянии дороги. Мы выезжаем из столицы штата Парана на север и берем курс к нашей следующей цели — Сан-Паулу.
Глубокие сдавленные ущелья, лесистые склоны по обеим сторонам дороги, лабиринт хребтов приморского нагорья Серра-ду-Мар. Эти хребты не походили на горные цепи в глубине штата Парана, покрытые до самых вершин непроходимым девственным лесом, который закрывал окружающий вид. Не похожи они были и на покатые, поросшие травой холмы плоскогорья около Понта-Гросы, где мы проводили старый год. Серра-ду-Мар отличалось от всех тех десятков горных массивов, по которым за время своего долгого путешествия прокладывала дорогу наша «татра». Это было нечто совершенно новое.