Открывая книгу, он сказал:

— Извините, до свидания.

Посетитель сделал шаг к столу, впервые подняв глаза. Они оказались цепкими и далеко не робкими.

— Все-таки вы возьмете меня. Я — правнук Сейкила.

«Авантюрист!» — решил Василий Кузьмич, уже соображая, как бы поскорее отделаться от посетителя. А тот достал из кармана паспорт, положил на стол перед врачом.

Василий Кузьмич прочел: «Руми Сейкил».

— Почему сразу не сказали об этом?

— Боялся, что вы суеверны.

Василии Кузьмич вспомнил закон сжигателей трупов:

«Наши тайны живут с нами и уйдут с нами». Если кому-то из чужих удавалось проникнуть в тайны племени, его убивали. Известны случаи, когда люди племени находили такого чужака и в других странах, за много сотен километров. Они не останавливались ни перед чем, чтобы уничтожить похитителя их секретов.

Руми подошел еще ближе к Василию Кузьмичу, заглянул в глаза:

— Думал, вы испугаетесь…

Прежде чем ученый понял, что это ловушка, он попался в нее:

— Ладно, раз вы — правнук Сейкила, имеете право идти со мной. Только не подумайте, будто я доказываю свою смелость…

Руми улыбнулся:

— Все знают, что глупые обычаи умирают раньше людей.

— Оставьте заявление и документы, я попрошу оформить вас, — предложил Василий Кузьмич. — А пока расскажите немного о племени и прадеде. Историки упоминают, что Сейкил был когда-то знаменитым врачевателем. Я думаю, что он использовал знания древних греков, объединив их с местной народной медициной.

— Очевидно, вам известно больше моего, — сказал Руми. — Я слышал от деда, что его отец был великим лекарем. Но дед протоптал для себя иную тропу — стал охотником. И мой отец принял от него ружье, но очень рано умер. За ним тенью ушла и мать. В тринадцать лет я остался сиротой, воспитывался у деда, потом — у друзей отца. Сейчас мне тридцать восемь, а я ничего не сделал в жизни. Был чужой тенью, шел чужими тропами, даже гнезда не свил… — В его голосе звучало сожаление об упущенном; — И книга прошлого раскрыта перед вами, а не передо мной. Записки прадеда разыскали вы. Я лишь слышал о них. Мало быть потомком великого — надо постигнуть величие. — Он быстро взглянул на ученого: — Говорят, вы большой специалист не только в народной медицине, но и в истории Памира.

— Ну, слухи значительно преувеличены, — польщенно сказал Василий Кузьмич.

Василий Кузьмич и Руми вылетели вдвоем — помощник ученого неожиданно заболел. Самолет нес их над степью, покрытой кустами янтака — верблюжьей колючки. Маленькие, круглые, они с небольшой высоты были похожи на полчища ежей. Рядом с аэродромом, куда приземлился самолет, журчала вода в арыке и сухо шелестел песок. Вода журчала громче, песок лишь вкрадчиво напоминал о себе, ожидая, когда люди выйдут в путь.

Мощный вертолет проглотил людей и в своем чреве легко перенес их через песок и воду, промчал над берегами Сырдарьи, где, по преданиям, когда-то властвовали тигры.

Василий Кузьмич показал вниз, на густо заросший камышом берег, и прокричал в ухо Руми:

— Рассказывают, будто там можно поохотиться на тигров — Я их не встречал, — ответил Руми. Неожиданно без тени улыбки добавил: — Наверное, тигры превратились в кошек. Те, что решили уцелеть…

Василий Кузьмич засмеялся, представив себе этот процесс превращения под дулом ружья.

Вертолет изверг людей из своей утробы уже за подножиями Памира, оглушительно застрекотал и улетел…

Василий Кузьмич разложил на большом камне карту, вынул блокнот с записями.

— Если верить Сейкилу, то отсюда надо идти через Змеиное ущелье. Но разве нет пути короче?

— Есть, — ответил Руми. — И не надо соваться в Змеиное.

Он показал путь на карте.

— Отлично! — обрадовался Василий Кузьмич. — Значительно короче и к тому же безопаснее. Ведь ущелье не зря зовется Змеиным?

— Не зря, — подтвердил Руми.

— Значит, пойдем вот так… — Карандаш уже начал вести линию.

— Надо верить старому Сейкилу, — неожиданно сказал Руми. — Он знал много дорог, но выбрал одну. Как думаете — почему?

— Не знаю, — растерянно сказал ученый.

— И я не знаю. Значит, надо идти по его тропе.

— Странная логика, — пожал плечами Василий Кузьмич.

— Хотите проверить его рецепт? Так идите его дорогой.

«Пожалуй, он прав. Во всяком случае, стоит рискнуть», — подумал Василий Кузьмич. Он был не из боязливых, но напрасного риска не любил.

Они переобулись в чокои — легкие охотничьи башмаки из сыромятной кожи — и взвалили на плечи тяжелые рюкзаки. Тропа то круто уходила вверх, то петляла между скал и камней. Василий Кузьмич и Руми не сворачивали с нее.

Здесь нечего мудрствовать: тропу проложил не один человек. Она прокладывалась и проверялась тысячами людей на протяжении многих лет. И если тропа вьется змейкой, то значит, так легче взбираться на гору. Если идет в обход камня через ручей, то ненадежен камень, а если в обход ручья, то опасен ручей. Говоря точно, тропу не прокладывают, а сочиняют как песню, как легенду.

Руми легко отыскивал неброские приметы тропы: вытоптанную или примятую траву, следы на камнях. Вот тропа ринулась вниз. Руми предостерегающе поднял руку.

Перед ними лежало Змеиное ущелье. Оно ничем не отличалось от других ущелий — яркая, будто рисованная зелень с густыми тенями, из которой подымаются посеребренные зазубренные скалы. Оно ожидало людей молча — без пугающего шипения и многозначительного шелеста.

Руми достал нож, срезал две ветки с развилками, обстругал.

Одну дал Василию Кузьмичу.

Опираясь на палки, они начали спускаться. Камешки не катились из-под их ног, — значит, Руми верно ступал по тропе. Тени шли рядом с ними, то исчезая, то появляясь.

Вот Руми нагнулся, проходя под свисающими ветками, подал знак, чтобы ученый сделал то же. Василий Кузьмич приготовился отвести ветку в сторону и вздрогнул. Ветка посмотрела на него блестящими глазами и зашипела.

Это была змея. Она взбиралась на дерево, видимо, чтобы полакомиться птичьими яйцами.

Василий Кузьмич инстинктивно поднял палку. Древесная гадюка проворно поползла по ветке, стараясь побыстрее скрыться в листьях. Запоздалый луч блеснул в ее ярко-зеленой, с желтыми крапинками, чешуе.

Василий Кузьмич опустил палку и пошел дальше по тропе. Руми быстро взглянул на него, но ничего не сказал. Им пришлось двигаться гораздо медленнее и осторожнее. Теперь змеи встречались на каждом шагу. Несколько раз Василий Кузьмич замечал щитомордника, однажды на поляне увидел кобру.

Хорошо, что она была достаточно далеко и лишь повернула голову к людям. На ее коже не было характерного рисунка очков. Василий Кузьмич знал о молниеносности нападений этой змеи. Она выбрасывала голову так быстро, что на небольшом расстоянии даже опытный путешественник не успевал защититься.

Внезапно с дерева на плечо Руми упала зеленая лента. Василий Кузьмич едва сдержал крик. Как можно спокойнее, подавляя дрожь в голосе, сказал:

— Руми, старайтесь не делать резких движений. У вас на плече змея.

Руми чуть-чуть повернул голову, скосил глаза, затем быстро схватил змею за голову. Зеленая лента изогнулась, забилась, силясь вырваться, но было поздно.

Руми ножом раскрыл змее пасть и сказал; — Она не ядовитая. Довольно безобидное создание.

— Все же не рекомендую… — начал было Василий Кузьмич, но Руми ужо поднес змею к ветке, и она исчезла в листьях.

— У сжигателей трупов есть поверье, что после смерти в змей превращаются добрые люди, а в голубей — самые злые, чтобы скрыться от наказания за грехи, — как бы между прочим сказал Руми.

— Это поверье они сохранили от древних греков, Чподтвердил Василий Кузьмич. — У многих древних змея олицетворяла не подлость, а мудрость.

Он сделал несколько шагов и неожиданно сказал;

— Человеку всегда было свойственно переносить свои качества на животных.

Руми поманил его к себе и показал на полянку, где резвилось несколько змей. Они переплетались в живой канат, терлись головами друг о друга, будто целовались, затем отводили головы, подымали их, раскачиваясь…