– Вы, должно быть, считаете, что этот ничтожный сочинитель банальных шлягеров к утру пригрозил мне полицией потому, что мое пение ему надоело? Нет, он просто вздремнул, ибо не желал смотреть правде в глаза. Я подбежал к занавешенному плюшем окну и в своем гневе распахнул его. «Ты, жалкий червь, зарывшийся в землю, чтобы не видеть знамения божия!» – так я крикнул ему. «Впусти в свое подземелье могучий свет божьего откровения, и тогда ты поймешь – перед тобой стоит Орфей, которому сам Хрисгос велел спуститься в ад!»

– И как отреагировал Ральф? – насмешливо спросил Грегор Абуш. – Сначала захлопнул окно, а потом дал вам пощечину? Или наоборот?

Пророк схватил свою гитару. Он, несомненно, был готов отомстить за оскорбление, но в последнюю минуту овладел собой. Тем сердитее прозвучал его отрывистый лай:

– Да! Да! Сей червь осмелился поднять на меня руку! Но Христос вознаградил меня, заострив мои глаза! Когда этот негодяй бросился закрывать окно, я приметил, что его по-настоящему закрепить невозможно. В этом обстоятельстве я узрел знак божий – сам Христос указывал мне путь к отмщению!

По лицу Пророка скользнул как будто отсвет огня. Казалось, искры из горящих глаз перекидываются на костлявый нос и бледные губы, на косматую бороду, готовую вот-вот вспыхнуть, как пакля.

Пока Пророк разговаривал с нами, Влада, вытирая грязными руками глаза, двигаясь как сомнамбула, приблизилась к кухонному столу, на котором покоились найденные в ящике пистолеты.

Яростный окрик Грегора Абуша остановил на полпути ее уже потянувшиеся за оружием руки.

– Это что еще за фокусы? Оставьте пистолеты в покое! Пророк хрипло рассмеялся:

– Испугались? Еще не время. По вашу душу Христос придет не так скоро. Влада лишь хотела вам продемонстрировать, чему я ее научил. Чтобы знали, что вас ожидает в тот день, когда явится Христос. Покажи им свое искусство, Влада, покажи, как стреляют те, руку которых поддерживает сам Христос!

Голос Пророка излучал такую гипнотическую силу, сочетающуюся с наивностью дикаря, что я лично вполне поверил – дурных намерений у него нет. И после того, как Оливер Дэрти с пеной на губах принялся божиться, что без обещанной Пророком сцены с Владой в центральной роли весь рекламный фильм годен разве что украшать свалку, Грегор Абуш решил рискнуть.

Почти не целясь, Влада одну за другой вогнала пули в скособоченную стену хлева. После чего послушно отдала пистолеты начальнику полиции.

Не веря своим глазам, я глядел на пулевые отверстия, совокупность которых представляла собой правильный крест.

Сам Пророк взирал на эту сцену с сатанинской усмешкой. Не дав нам опомниться, он рванул струны и торжественно возвестил:

– А сейчас я вам спою свой новый монохорал! Рей Кросвин № 137 «К вам скоро придет Христос!»

Эпилог

Мы все трое снова собрались в квартире начальника полиции, а именно: я, Грегор Абуш и, естественно, Президент.

Все уже осталось позади.

Все, за исключением дождя, по-прежнему барабанившего в окно.

Грегор Абуш, время от времени почесывая пса за ухом, смотрел по телевизору бейсбольный матч. Каждый раз, когда игроки образовывали сплошной клубок, скрывавший под собою мяч, Президент, напрягши мускулы и тихонько рыча, подавался вперед. Чудилось, будто он сейчас прыгнет в экран, дабы своими острыми зубами вырвать мяч из-под навалившихся на него тел.

Не желая мешать, я уселся в другом конце комнаты рядом с только что зажженным камином и, приглушив звук до минимума, включил магнитофон.

Слушая голос Винцента Басани, я не переставал изумляться, насколько иным он казался в записи. Говорил он в полтона, сменив властную интонацию на более интимную и представ таким же смертным и уязвимым, как все мы.

Часть того, что было зафиксировано в этой записи, мы с Грегором Абушем уже знали. Однако некоторые детали рассказа Винцента Басани освещали события в немного ином ракурсе, заставляя отказаться от прежних ошибочных толкований.

Вот текст этой записи.

«После закрытия консервного завода Ионатан Крюдешанк оказался в довольно тяжелой финансовой ситуации. Чтобы выбраться из нее, он стал спекулировать на бирже, используя ценные бумаги и деньги, доверенные клиентами его банку. В результате неудачных спекуляций все их сбережения пошли прахом. Таким образом, временный заем чужих капиталов, к которому иногда прибегают наши кредитные учреждения, обернулся подлежащим уголовному кодексу действием.

Подозрения зародились у меня уже давно, но доказательств не было.

Тогда я обратился к частному детективному агентству, сотрудником которого являлся Александр Луис. Я дал ему список с номерами облигаций государственного займа, которые в свое время доверил Крюдешанку. Он сам утверждал, что эти ценные бумаги заложены в другом банке в качестве обеспечения предоставленного ему кредита. Подобные операции, когда один банк гарантирует заем, полученный от другого банка, облигациями клиентов, практикуются довольно часто.

Однако Луису удалось установить, что мои облигации не заложены, а проданы, причем даже ниже биржевого курса. Продажа состоялась на фондовой бирже города Вэрбург, где проживает брат Ионатана Крюдешанка. Тогда я поручил Луису слежку за Ионатаном Крюдешанком.

Устроившись в «Александрийском герольде» на должность уголовного репортера, он снял комнату в особняке Альберта Герштейна. Окна этой комнаты позволяли наблюдать за домом Ионатана Крюдешанка.

Остальное вы сами угадали, пусть не до конца. С помощью подключенного к телефону Альберта Герштейна подслушивающего устройства Крюдешанк имел возможность как бы присутствовать при разговорах Альберта с Дэрти. Таким образом, он во всех деталях был посвящен в задуманный Оливером Дэрти замысел ограбить банк в рекламных целях. С этой минуты полностью еще не оформившаяся мысль использовать съемки фильма в своих интересах приняла у Крюдешанка конкретные очертания. Замысел Дэрти предоставлял банкиру уникальную возможность «опустошить» уже пустой сейф и к тому же получить страховку.

Этот его план удался на славу. Единственное досадное обстоятельство заключалось в том, что Уолтера Карпентера пришлось устранить. Совершив это преступление, Крюдешанк уже не мог устоять против соблазна, с которым до сих пор упорно боролся, а именно, похитить апокрифические письма Иисуса Христа, в подлинности которых он в тот момент не сомневался.

Луис с самого начала считал, что ограбление банка дело рук самого банкира. Однако после подслушанного бреда охранника Бойля, упомянувшего Альберта Герштейна, Луис изменил свою точку зрения. Теперь он ошибочно придерживался версии, что Альберт Герштейн и Ричард Бейдеван пособники Крюдешанка.

Вечером того дня, когда было инсценировано нападение на банк, Луис явился в дом Ральфа Герштейна с поручением привести Ричарда Бейдевана ко мне. Мы надеялись общими усилиями выудить у режиссера признание, что организатор ограбления Ионатан Крюдешанк.

Дальнейшие события в моем истолковании выглядят примерно так. Поняв, после посещения Грегора Абуша и Оскара Латорпа, что с него сорвана маска, к тому же узнав с запозданием из статьи профессора Петерсена, что похищенные им письма всего лишь фальшивка, Ионатан Крюдешанк в полном отчаянии спасается бегством.

Луис, догадавшись, что Крюдешанк пытается ускользнуть из рук правосудия, в свою очередь, пытается задержать его, но расплачивается за это жизнью. Вполне возможно, что когда сержант Александер видел его вместе с Крюдешанком в машине, Луис был уже мертв.

Чтобы отвести павшие на него подозрения и выиграть время, Крюдешанк решает подбросить полиции ложную нить. Якобы насильственно прерванный телефонный звонок с фермы, труп Луиса в амбаре, брошенные рядом с ним папирусы, потерявшие в глазах Крюдешанка всякую ценность, – все это служило единственной цели: ввести полицию в заблуждение».

Я резким движением выключил магнитофон. Голос Винцента Басани оборвался.