Наконец, намечались реформы в области рабочего законодательства (введение страхования рабочих и т. п.).
Все эти проекты готовились ещё до прихода Столыпина к власти; он застал их на разной стадии разработки, собрал в единый «пакет» вместе с актами по аграрной политике, и чохом предложил ко внедрению. К сожалению, большинство законопроектов застряло в Государственном Совете, и ни на что не повлияли.
Столыпин, полагают, надеялся своей реформой предотвратить новый революционный взрыв.
Но не предотвратил.
Вот итоги реформы:
Земельный вопрос не решён; земля в основном осталась во владении у помещиков, крестьяне в большинстве остались безземельными.
Выход из общины разделил интересы крестьян, и разделил их имущественно, а значит, реформа не ликвидировала застарелого антагонизма между крестьянами и помещиками, но породила новые конфликты.
Выяснилось, что «мелкий собственник» из нужды не выбился, а будущее страны — за крупными коллективными хозяйствами типа общины.
Реформа проводилась насильственными мерами, а протест крестьян жестоко подавлялся правительством.
Провал земельной реформы приблизил революционный взрыв.
Для большинства тогдашних россиян Столыпин был такой же одиозной фигурой, как для нынешних — реформаторы Е. Гайдар или А. Чубайс. Он сумел озлобить и «правых», и «левых»; наиболее консервативные круги в правительственном лагере выступали против практически всех его начинаний и, в конце концов, Николай II поддержал его противников. Влияния на ход государственных дел он лишился совершенно, и всё же 1 сентября 1911 года на него было совершено покушение: он был смертельно ранен в Киеве.
Гибель его от руки эсеровского боевика и одновременно платного агента царской охранки Д. Г. Богрова поставила крест на правительственном реформаторстве. В. Н. Коковцов, сменивший Столыпина на посту председателя Совета министров, не стал продолжать его программу реформ. Затем, когда в начале 1914 года В. Н. Коковцов был уволен в отставку, его преемником стал И. Л. Горемыкин, а наиболее влиятельной фигурой в Совете министров оказался главноуправляющий землеустройством и земледелием А. В. Кривошеин. Но и в этом случае возврата к столыпинщине не произошло; Кривошеин предложил некий «Новый курс», на реализацию которого получил согласие Николая II, однако и этот «курс» хоть сколько-нибудь ощутимых результатов не принёс, оставшись во многом чистой декларацией.
Впереди были войны, революции, коллективизация, мобилизация экономики и очередной, «индустриальный» рывок И. В. Сталина.
Экономика 1913 года
1912, 4 апреля. — Расстрел мирного шествия рабочих-забастовщиков на Ленских золотых приисках. Июнь. — Утверждение законов о рабочем страховании. 15 ноября. — Начало работы IV Государственной думы. Возникновение партии прогрессистов.
1913, 21–23 февраля. — Торжества, посвященные 300-летию Дома Романовых. Утверждение «Большой программы по усилению армии». 1–10 сентября. — Первый Всероссийский сельскохозяйственный съезд, признавший необходимым встать на путь создания в деревне коллективных хозяйств.
За 1894–1914 годы госбюджет страны вырос в 5,5 раза, золотой запас — в 3,7 раза. Значительные суммы из бюджета выделялись на развитие культуры и просвещения. Однако население с 1897 года (когда была проведена первая всероссийская перепись) по 1913 год возросло на треть, и перед Первой мировой войной составляло 165,7 млн. человек (без Финляндии). Такой значительный рост был достигнут за счёт высокого уровня рождаемости и снижения смертности, которая, впрочем, в России оставалась более высокой, чем в экономически благополучных странах. Шёл быстрый рост городского населения, хотя его удельный оставался небольшим.
К 1900-м годам Россия располагала второй в мире по протяжённости сетью железных дорог. Интенсивное железнодорожное строительство способствовало развитию промышленности, в первую очередь тяжёлой; российская индустрия со времён Александра III росла самыми высокими в мире темпами и в целом за годы подъёма промышленное производство в стране более чем удвоилось, причём производство средств производства увеличилось почти в три раза.
Однако в конце 1890-х годов проявились симптомы промышленного кризиса, который затем перешёл в острую фазу и продолжался до 1903 года. Темпы прироста промышленного производства рухнули (в 1902 году прирост составил лишь 0,1 %), однако в силу разновременности охвата кризисом отдельных отраслей не произошло хотя бы уменьшения общего объёма выпускаемой продукции.
Первое десятилетие XX века тоже оказалось неблагоприятным для отечественной промышленности; полагают, на её развитие негативно повлияли русско-японская война и революция 1905–1907 годов, но всё же промышленный рост не прекращался, он составил за 1904–1909 годы в среднегодовом исчислении 5 %, а с 1910-го начался новый промышленный подъём. Отрасли, производящие средства производства, увеличили за этот период выпуск продукции на 83 %, а отрасли лёгкой промышленности — на 35,3 %; среднегодовой прирост промышленной продукции превысил 11 %.
Но мы обосновали уже основной принцип «русских горок»: в отличие от всех остальных регионов Земли общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение «рывками». Развиваясь «нормально», как все, даже с высокими процентами роста производства, по уровню экономики и жизни населения страна быстро отстаёт от других. Это — наше нормальное состояние; такая особенность была у нас всегда. Даже развиваясь темпами, которые показал период 1910–1914 годов, мы отстаём!
При поразительно высоких темпах развития доля России, например, в выпуске железа и стали за 1903–1914 годы снизилась с 6,1 % до 5,6 % среди индустриальных стран. А с учётом того, что значительная часть железноделательной промышленности страны работала на создание сети железных дорог, а при наших пространствах и населении дорог нам нужно было много больше, чем другим странам, ясно, мы сильно отставали и по дорогам тоже!
Иначе говоря, общие итоги развития страны того времени выглядят весьма внушительно: по объёму промышленного производства Россия в 1913 году занимала 5-е место в мире, а по добыче нефти уступала только США, — но при этом оставалась аграрной страной и отставала по темпам. В канун Первой мировой войны по уровню индустриализации и экономическому потенциалу в целом Россия входила лишь в третью группу индустриально развивающихся стран, уступая не только США, Германии, Великобритании и Франции, но и второму эшелону промышленно развитых государств — Австро-Венгрии и Италии, где процесс индустриализации ещё не вполне завершился. (В качестве шутки: как всегда, стояла задача «догнать Португалию»)
Наиболее показательно, что страна отставала от наиболее развитых государств по производству промышленных товаров на душу населения; по этому показателю США и Англия в 1913 году превосходили Россию примерно в 14 раз, а Франция в 10 раз.
Нам здесь кажется уместным напомнить вывод о том, что величина России отнюдь не избыточна. Она как раз такая, чтобы страна могла выживать, как равная среди других стран. В самом деле: если бы промышленные центры — Урал, Донецк, Москва и Петербург не были объединены в одну страну, то конгломерат этих территорий ни врозь, ни совместно не смог бы развиться в достаточной степени, чтобы защищать свои интересы на мировой арене…
Необходимо особо отметить, что в экономическом развитии России этого времени значительную роль сыграли иностранные инвестиции. В Западной Европе имелось немало свободных капиталов, искавших выгодного приложения, а царское правительство стремилось создать благоприятные условия для иностранных вложений. Они бы и так пришли: более низкая, чем на Западе, стоимость рабочей силы делала Россию весьма подходящим объектом для инвестиций в глазах зарубежных вкладчиков. Они не только получали бульшую, чем в Европе, прибыль, но и перекрывали затраты! За 27 лет, предшествующих 1913 году, чистый доход иностранцев от вложений в хозяйство России суммарно превысил почти на четверть сумму прямых иностранных инвестиций.