ГЛАВА 14

Июнь выдался не слишком теплым. Священники отец Рабанус и отец Эузебиус так много хворали в течение их первой зимы в Брекенридже, что решили последовать совету Кэт и утеплить свое жилище. Когда она увидела жалкие результаты их неловких попыток – бумага и жестянки падали со степ, ногти священников почернели от неверных ударов молотком, то решила, что Коннор и Джимми должны помочь беднягам.

– Я слишком занят, – сказал Коннор.

– А я слишком устал, – заявил Джимми. – Мне всего двенадцать, а я работаю на руднике полный рабочий день. – Хоть он и старался разжалобить взрослых, но жалобы выглядели явно преувеличенными. Кэт удивлялась, почему же новая для мальчика работа на руднике не вымотала его.

– Отправьте Дидерика, – посоветовал Коннор. – Когда я заставил его заделать дыру в стене, этот олух перестал трудиться над комнатой Дженни.

Кэт вздохнула. Она догадывалась, почему Дидерик не обращал внимания на указания Коннора. Не в силах смотреть на «красную гостиную» Ингрид, Кэт решила сменить обои, которые все равно были испорчены водой. Ингрид – если вернется – вряд ли станет возражать. В эту самую минуту Дидерик как раз наклеивал новые обои.

Кэт думала, что работа займет всего один день, а потом плотник примется за комнату Дженни, так что ни отец, ни дочь ничего не заметят. Но Дидерик трудился так медленно, что Кэт засомневалась: успеет ли он закончить гостиную к вечеру. Она приказала ему поторопиться, а сама направилась помогать священникам; Кэт обнаружила, что умеет неплохо обращаться с молотком, хотя иной раз ей так и хотелось стукнуть им отца Рабануса. Он не только изводил ее попреками в скандальном проживании под одной крышей с посторонним мужчиной, но и привередничал из-за обоев, которые Кэт предложила принести, закончив утепление стен.

– Вы купили их у протестантов? – спросил отец Рабанус.

– В Брекенридже нет католиков – поставщиков обоев, – сообщила она. – Но раз вы оба посещаете другие городки в округе, то, может, и найдете какого-нибудь прихожанина, который торгует католическими обоями.

В субботу, все еще сердясь на Коннора за отказ помочь в утеплении дома священников, Кэт пригласила Дженни на пикник в Диллон, организованный Гертрудой Бригл. Хотя Дженни поначалу противилась участию в пикнике, но там она познакомилась с молодым рабочим Томом Вестоном и прекрасно провела время. Как, впрочем, и Кэт. На поезде они доехали до Диллона, потом пересели в фургон и добрались до ранчо одного молодого человека по имени Гарри Крендл. Здесь они перекусили под раскидистыми деревьями среди полей и цветов. Кэт с грустью думала о Конноре, который как-то рассказал ей, сколько цветов появляется поздней весной. В самом деле, цветов было много, но рядом не оказалось Коннора, чтобы порадоваться этой красоте вместе с нею. Вместо него за Кэт ухаживали двое адвокатов: Харрисон Пондер, па этот раз трезвый, на которого Кэт не обращала никакого внимания, и Чарли Максвелл, их поверенный по делу о месторождении, не говоря уже о владельце ранчо, на чьей земле они расположились.

Гарри Крендл показался Кэт очень интересным человеком. Он занимался разведением скота и мог порассказать немало историй о суровых зимах в здешних краях. Когда дела с крупным рогатым скотом пошли неважно, он стал выращивать молочных коров близ Диллона.

– Но мне надо купить хорошего быка, а денег нет, – мрачно признался Крендл.

– Ну что ж, молочный бизнес кажется мне привлекательным, – заявила Кэт. – Я одолжу вам деньги. – Она уже начала получать прибыль от рудника «Девушка из Чикаго». Конечно, Коннор вряд ли одобрит эту затею, но Кэт уже представляла себя процветающей предпринимательницей Запада, Гугенхеймом на поприще разработки рудников и молочной промышленности.

Чарли Максвелл, который ни в чем не мог ей отказать, составил контракт, и Кэт тут же подписала его. Так она стала партнером Гарри Крендла на его молочной ферме. Это стоило ей удивительно мало, и Кэт отправилась домой в отличном настроении с охапкой цветов; даже сунула один за ленту соломенной шляпки, купленной в Престоне у миссис Хэти Шок.

Единственным разочарованием, которое принесла им загородная прогулка, организованная с целью вербовки добровольцев для их кампании в защиту трезвости, стало то, что никто из джентльменов не изъявил желания принять участие в походе против пьянства. Записалось лишь две дамы. На самом деле, Чарли Максвелл пытался отговорить Кэт от этого мероприятия и даже выдал ее планы Коннору, который запретил ей иметь дело с отцом Дайером и его крестовым походом на салуны. Кэт не стала говорить, что сама посоветовала Джону Дайеру организовать эту кампанию, и не собиралась отказываться от участия в ней!

За ужином Дженни развлекала все семейство, рассказывая о многочисленных поклонниках Кэт.

– Они все влюблены в нее, – презрительно бросила юная дочь Коннора. – Это просто отвратительно. Я никогда не выйду замуж.

Позже, когда они остались вдвоем, Коннор сказал Кэт, что, по его мнению, она подает плохой пример его дочери.

– А по-моему, вы сами, откровенно высказывая отвращение к браку, постарались, чтобы ваша дочь осталась старой девой, – заметила Кэт. – Что до меня, то у вас нет повода говорить, будто я подаю плохой пример Дженни. Я не поощряю никого из этих мужчин. Харрисона Пондера я отшила начисто, хотя сегодня он был вполне трезв.

Назло Коннору в ближайшие выходные Кэт отправилась на очередную демонстрацию против пьянства. Шесть дней спустя она, отец Дайер, его жена Люсинда, Гертруда Бригл, двое новобранцев с пикника и супружеская пара, выросшая в колонии трезвенников в восточной части Колорадо, вошли в салун с плакатами «Пьянство – это смерть». Мероприятие имело некоторый успех. Сестра Фредди заметила родителя одного из своих учеников и сообщила ему, что если его сын когда-нибудь снова примется жевать табак в классе, она расквасит ему нос. Отец, очевидно, воспринял ее слова как угрозу своему собственному носу и в ужасе сбежал, чем рассердил владельца салуна, так как являлся большим любителем выпить. Отец Дайер вскарабкался на стол и обратился к толпе с описанием адского огня, ожидающего пьяниц и танцоров.

Кэт предпочла бы, чтобы в его речи не упоминались танцы. Она заметила по крайней мере пятерых посетителей салунов, с которыми танцевала на местных балах. Все они мрачно поглядывали на нее, опершись о стойку – длинный прилавок, установленный на бочки, наполненные, без сомнения, пивом или виски. С точки зрения бизнеса, Кэт сочла такое устройство стойки весьма удобным для хранения продукта, столь необходимого для подобного заведения; но с моральной точки зрения, она, разумеется, неодобрительно относилась ко всему этому месту в целом.

От двух дам, завербованных на пикнике, толку было мало. Они держались подальше от действа, с ужасом глядя на происходящее, пока отец одной из участниц не появился и не потащил ее домой; другая спросила, нельзя ли ей уйти вместе с подругой. Пара трезвенников поссорилась, так как жена решила, будто муж пялится на Кэт. Никто из посетителей не подписался под обещанием воздерживаться от спиртного, хотя многие завсегдатаи покинули салун, бормоча, что любят выпить в тишине и спокойствии, поэтому пойдут поищут более подходящее место.

Когда Кэт пожаловалась отцу Дайеру насчет сомнительного успеха этого похода, тот ответил, что «реформа морали требует времени», и если они очистят от посетителей достаточное число салунов, владельцам придется сдаться и закрыть свои заведения. Кэт, однако, не была уверена, сколько времени сможет продержаться, пока у них с Коннором не произойдет серьезная ссора по поводу ее «общественной» деятельности. Потом она подумала об ужасной смерти своего отца и мужа, почти перерезанного пополам тяжелой повозкой с бочками пива, и поклялась продолжить борьбу. Каким бы грубым ни был ее отец, все же, Кэт любила его, да и Мики тоже.

От Ингрид не было никаких вестей. Неужели она не понимала, что игрок рано или поздно бросит ее? Что она тогда будет делать? Казалось, единственное, что умела Ингрид, это играть на пианино, а женщина не может зарабатывать на жизнь, играя на пианино – во всяком случае не в приличном месте. Каждый вечер, ложась спать, Кэт спрашивала саму себя, достаточно ли усилий она приложила, чтобы подружиться с невесткой. С другой стороны, как можно подружиться с женщиной, которая вечно спит, молчит или уходит из дому?