До грузовой палубы мы добрались за считанные минуты, не такой уж большой наш Друг. Мы вышли на галерею как раз в тот момент, когда прибыла первая «посылка с родины». Модуль не произвёл на меня впечатления — шар всё того же белёсого тумана, диаметром метра три, вот и всё, что можно о нём сказать, глядя снаружи. Чарли предупредил: «Внимание, вторая посылка», и в ангаре возник ещё один шар. Через пятнадцать минут мы были укомплектованы транспортом полностью — три «Тунгуса» и грузовой бот «Слон», похожий, скорее, на сплющенное яйцо. «Слон» раза в три больше модулей, оснащен в отличие от них генератором и не требует подзарядки.

Удивил меня Иван. Он погрустнел, вместо улыбки на лице появилась несвойственная ему задумчивость.

— Эх, ребята, мне бы с вами. Подневольный я человек, хоть и полковник. Да и жена скоро третьего родит. Как же вам повезло, чёрт возьми.

Димка малость опешил:

— Ээ… Иван, а ты полковник какой?

— ВВС, естественно. В отряд космонавтов не взяли, а Корнилов, светлой памяти, пригласил. На обычные самолёты мне теперь и глядеть неохота, а Проект, кажись, закрыли надолго. Вот вас провожу, и что прикажете делать? Так что, на вас, охламонов безруких, только и надежда. Ладно, пошли, глянем, что за шарики воздушные нам прислали.

Техника Проекта разнообразием не балует. Модули нового поколения — продукт технологий, отработанных при создании Большого Друга. Внутри два отсека — жилой и рубка, миниатюрная копия такой же на корабле. В жилом отсеке удалось поместить кровать и санузел, места оказалось так мало, что вдвоём уже не втиснешься. Стен у рубки, казалось, нет вовсе. Только кресло, висящее в полуметре над полом ангара, да я сам, гуляющий по воздуху. Обстановка немного нервировала, хотя бы тем, что с непривычки я пару раз наткнулся на эти самые стены.

Я сел в кресло, оно обволокло меня коконом защиты, руки ощутили упругое давление сенсорных полей. Теперь «Тунгус» подчинялся движениям рук, как оркестр дирижёру. Прямо над ухом раздался вопрос:

— Какие будут указания? — мужской голос, спокойный и доброжелательный.

— Доложить о состоянии модуля, — после некоторой заминки я догадался, кто тут со мной разговаривает.

— Все системы в норме, требуется зарядка накопителя. Я обнаружил доступный энерготерминал, разрешите подключиться?

— Подключайся. А как тебя звать-то, проводник?

— Координирующий комплекс, модель три семёрки.

Я подумал, очень сильно подумал, даже выдрал руку из объятий сенсоров и почесал затылок. С названиями, вообще-то, у меня всегда туго. Вот имя Большой Друг как-то сразу возникло в голове, само собой, а сейчас, как обычно, в голову лезли какие-то Петрушки да Лаврушки, видно, под влиянием вспомненного недавно анекдота. Наконец, я сдался:

— А какое человеческое имя ты бы хотел получить?

— Для машины моего уровня нет возможности хотеть. Могу провести случайный выбор.

Конечно, это же не Чарли.

— Тогда будешь Стасом. Аминь. Для первого знакомства достаточно, выпускай меня.

Изображение ангара потускнело, лишь проём шлюза остался прозрачным. И стало понятно, что вижу я всё же не сквозь оболочку, просто стены бота представляют собой один большой экран. Такой же, как в рубке Большого Друга. Я продавил одну за другой две перепонки и оказался стоящим возле «Тунгуса». Всё же не принимает моё естество этих игр с силовыми полями. Надо бы указать на сей факт конструкторам, да где они теперь, те конструкторы? А скорее всего, будущему поколению «Тунгус» покажется столь же обыкновенным, как нам паровоз. Если, конечно… От футуристических рассуждений меня оторвал Иван:

— Не, мужики, что-то они тут перемудрили. Мне в старых модулях как-то спокойней было. А эти шарики не для меня. Ты заметил? — обратился он ко мне. — Ведь нет ни одной железяки, кругом поля. Вот интересно, а проводник из чего сделан? Может, я с духом бесплотным общался? Всё! Хочу железный самолёт. А на этом я летать отказываюсь.

— Да ничего, привыкнем. С Другом же освоились, — заметил Мирон, похлопав по гладкому и теплому на ощупь борту «Тунгуса».

Мы четверо собрались возле «моего» модуля и принялись обсуждать преимущества и недостатки «Тунгусов», напоминая, наверно, «гаражное братство» при обсуждении новой модели «Жигулей». Мне даже захотелось закурить, а ведь четыре месяца не вспоминал, с тех пор, как вдумчивый наш психолог Юрий Германыч «поработал» со мной. Ситуация располагала, что ли?

Голос Чарли прозвучал неожиданно и чересчур громко:

— В нашу сторону движется объект, странная у него скорость — девять световых, условная дистанция — световой месяц. Опаньки! Он ускорился до двадцати световых. Я не физик-теоретик, но, по-моему, наша теория нуждается в пересмотре. Детекторы показывают жуткие метаморфозы пространства, оно просто трещит по швам. Сотрите мне память, если это не разумные, хотя и дикие. Мамаева конница какая-то.

— Прекрати трепаться, — мы неслись опрометью в рубку, я отдавал указания на ходу: — Обеспечь передачу данных на Землю. Прямая трансляция нон-стоп. Проверь, не щупают ли нас как-нибудь. Накопитель полон?

— Да. Вряд ли они могут нас видеть. Фактически они сейчас вне нашего пространства, движутся вслепую вдоль канала в сторону Земли. Но насчет слепоты — мой вывод, мало ли, какие у них средства. Активного сканирования с их стороны не заметил.

Мирон первым плюхнулся в кресло, скомандовал:

— Все данные мне на консоль. Что ты там говоришь про объект, если имеет место такая катавасия вакуума?

— Вот как раз в серёдке этой катавасии и просматривается нечто материальное, рискну предположить, даже не в одном экземпляре, а в трёх. Вот посмотрите, я схематично показываю. Масштаб, конечно, не соблюдён.

Вдоль канала медленно движется комета, первое впечатление. Почему — не понятно, ни одной кометы не видел. Внутри её головы три яркие, медленно вращающиеся вокруг единой оси точки.

— Да уж. Если б встретить такое в обычной экспедиции, то можно было бы сказать, что она началась удачно. Сразу тебе и иной разум и нечто неизвестное физикам. — Димка, не отрываясь, смотрел на изображение. — А нам придётся решать, что с этой хренью делать — то ли сразу мочить, то ли попробовать сначала договориться.

— А почему так агрессивно? — Мирон оторвался от консоли и смотрел на Круглого удивлённо.

— Ты что, не понимаешь? Они ж к Земле двигаются! Думаешь, просто так? Если бы они шли с какой-то другой стороны, то милости просим. А они идут от истока.

— Сомневаюсь я, что это хозяева, — возразил Герке. — Совершенно несопоставимы порча и их способ передвижения по уровню. Абсолютно несопоставимы. Я тут проанализировал некоторые параметры, дурацкий у них способ, они столько энергии тратят попусту, что даже противно.

Я решил посоветоваться с высшими силами:

— Земля, вы что думаете по этому поводу?

Изображение не появилось, но голос Маша я узнал:

— Мы в течении часа передадим вам рекомендации, как достучаться до этих варваров, думаю, до драки дело не дойдёт. Вы обязаны не довести. Оставайтесь на связи.

— Минуточку, Дмитрий Матвеич, у меня просьба, — решился я. — Я хотел бы позвонить, если возможно.

— Скажите номер Чарли, он всё организует, — голос директора прозвучал суховато.

Я пошёл в каюту. Капитанская расположена рядом с рубкой, впрочем, как и остальные, но моя ближе всех. Там я уселся в кресло, взял со стола коммуникатор, продиктовал номер и бесконечно долго слушал гудки.

— Здравствуй, Алёна, это я, — быстро сказал и понял, что ошибся. Ответила не Алена:

— Здравствуйте, Алёны дома нет. А кто говорит? — раздался в наушнике голос Надежды Ивановны, её матери.

Я замешкался — сразу несколько вопросов выстроились в очередь:

— Это Кармагин, ваш сосед. Она что, трубку оставила дома?

— Вы бы, Саша, лучше спросили — где она пропадает в час ночи. Но дело не в этом. Она, что-то задумала, вот у меня записка: «Мама, не жди меня, если смогу, позвоню. Уезжаю, наверно, надолго. Извини».