— Что это было за существо? — вывел его из забытья голос Джи Джи. — Я такого еще не видел.

— Это кибернетический механизм, — нехотя пояснил Заремба. Рассыльный.

— Он мне не понравился, — изрек андроид.

— Почему?

— У него бегающие глаза.

— Не глаза, а фотоэлементы… — машинально поправил Заремба. — Не фантазируй, Джи Джи.

— Ты никогда не говорил мне о такой государственной должности — полицей-президент, — задумчиво произнес тот.

— Я о многом не говорил. Ты знаешь структуру атомного ядра, но не представляешь, как устроено наше общество.

— Неужели оно сложнее атома?

— Сложнее, малыш, много сложнее, — против воли улыбнулся Заремба.

— Ты завтра пойдешь туда?

— Да.

— И я с тобой?

— Не знаю.

— А почему в повестке сказано: «В случае неявки вы будете доставлены под стражей»? — не отставал Джи Джи. — Ты говорил, что мы живем в свободной стране, а свобода, как сказано в Британской энциклопедии, означает…

— Я без энциклопедии знаю, что значит свобода! — воскликнул Заремба. И, взяв себя в руки, спокойно добавил: — Видишь ли, в жизни теория иногда расходится с практикой. Увы, малыш…

Джи Джи решительно произнес:

— Я обязательно пойду с тобой.

— Зачем?

— Если понадобится, буду тебя защищать. Узлом завяжу этого самого… полицей-президента!

— Думаю, этого не понадобится, Джи Джи. Уверен, все обойдется, — сказал Заремба и вышел из лаборатории.

Ночь профессор провел дурно, без сна. Голова пухла от тревожных мыслей. Приглашение к самому могущественному человеку страны — явление чрезвычайное, и речь, ясное дело, пойдет не о награждении. Но о чем же еще?

Задолго до рассвета он вскочил и принялся ходить по комнате. За окном тяжело ворочался город. — Воздушное пространство во всех направлениях бороздили летательные аппараты.

…»Крамольные» мысли, о которых кто-либо мог донести? Но ведь он, Заремба, так осторожен! Не откровенничает ни с кем — ни с ассистентами, ни с приятелями… Ни с кем?! Заремба остановился, пораженный внезапной мыслью. А Джи Джи? Ведь при нем-то он не стесняется в высказываниях. Андроид же никогда и ничего не забывает… Чувство неуверенности смутно шевельнулось в груди Зарембы.

Конечно, Джи Джи его не выдаст, он привязан к нему как к родному отцу. Но… по незнанию, по наивности? Умом-то он пока что дитя! Во всяком случае, скрытности Джи Джи не обучен, и на этот счет придется его утром проинструктировать…

Профессор мельком глянул в большое зеркало, оставшееся от прежнего владельца помещения. На него смотрело лицо, искаженное страхом. Куда девались спокойная осанка, полный уверенности взгляд? Надо лбом в ночной полутьме угадывались седые нечесаные космы.

Заремба отвернулся от зеркала и снова зашагал, раздумывая о предстоящем визите. Нет, он не сделал ничего предосудительного, и совесть его чиста. Во всяком случае, его только что принимал сам президент республики… Уснул Заремба лишь под утро.

…Он находился внутри обширной прозрачной сферы, дверей здесь не было, каким образом он оказался здесь? И как он отсюда выйдет? Округлые стены мутнели, наливались синью грозового света. Отовсюду, словно паучьи лапы, тянулись хищные щупальца, похожие на конечности киберкурьера. Свободно плавая внутри сферы, он ловко увертывался от них, но они теснили его к центру шара. Дальше отступать некуда. Хотел закричать, но голос пропал. Тогда он ринулся прямо на щупальца, продолжавшие извиваться, и неожиданно заметил круглое отверстие в оболочке — как же он не увидел его раньше?

Люк вывел его в узкий изгибающийся коридор. Он мчался изо всех сил. Мягкий пол поглощал звук бега. Сердце Зарембы колотилось, перед глазами плавали огненные круги. Потеряв счет поворотам, он бежал все быстрее, и вдруг впереди забрезжило пятнышко света. Не давая себе ни мгновения передышки, Заремба прыгнул в отверстие — и очутился внутри сферы, откуда начал свой путь. «Теперь вы убедились, что выхода нет?» — пророкотал откуда-то голос киберкурьера…

Заремба сел на постели, ошеломленно озираясь. С жадностью выпил стакан воды. «Приснится же такая чепуха!» Сквозь бронированное оконное стекло просачивался мутный городской рассвет. Был тот неверный час, когда предметы не имеют еще четких очертаний, кажутся зыбкими, нереальными.

— Через несколько часов все разъяснится, — сказал он вслух. — Только нужно решить, идти одному или вместе с Джи Джи, как того требует повестка. Явка может быть обязательной только для человека.

Когда Заремба вышел на Аллонзо-сквер, было еще рано, и он решил прогуляться пешком до ближайшей катапультной станции. Как всегда, неугомонные ленты тротуаров мчали потоки людей в различных направлениях. Придерживаясь за скользкие от множества прикосновений поручни, все с недоумением поглядывали на бредущего своим ходом Зарембу.

И впрямь в этом городе ходить разучишься. А ведь Зарембе в свое время приходилось преодолевать пешком огромные расстояния. В сельве, в джунглях, в болотах — там, на далекой родине, когда он скрывался от ищеек правительства.

Вот и станция. Заремба втиснулся сквозь люк в подрагивающий шар и набрал на программном пульте координаты. Ажурный рычаг подхватил шар и точно рассчитанным движением швырнул ввысь. Тотчас стремительно провалились кудато вниз матовые разноцветные купола, еще продолжавшие светиться, и многоэтажные коробки, которые сохранились, говорят, с прошлого века.

Шар описал длинную баллистическую кривую и мягко опустился на магнитную подушку, как называли горожане тормозящее силовое поле. Еще через десяток минут Заремба был возле желтой громады здания, внушавшего трепет каждому. Перед вращающейся дверью безостановочно вышагивал взад-вперед вооруженный кибер, очень похожий на вчерашнего курьера, только из башни его угрожающе торчали в разные стороны стволы лучеметов. Одного импульса такого деструктора хватило бы, чтобы превратить человека в горстку пыли,

Заремба, словно ныряльщик перед погружением, набрал полную грудь воздуха и показал киберу понестку. Массивная дверь тут же отделила его от ннешнего мира…

Посреди кабинета располагался огромный стол, похожий на тот, что стоял в лаборатории на Аллонзо-сквер. Над столом едва возвышалось узкое аскетическое лицо, знакомое всей стране. Полицей-президент встал.

— Раньше говорили: точность — вежливость королей… Я бы сказал: точность — вежливость ученых. Прошу — садитесь.

Заремба опустился в кресло.

Своего питомца вы оставили в коридоре? Зря, разговор у нас будет общий. Сейчас… — Полицей-президент потянулся к селектору.

— Я пришел один, — сказал Заремба.

— Один? — поднял брови хозяин кабинета. — В повестке было сказано ясно: вы приглашаетесь оба.

Ученый опустил голову.

— Я… решил, что это недоразумение. Разве может быть у полиции дело к… нечеловеку?

— Вот как? Зачем же я вас пригласил, как вы считаете?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Заремба, на которого вдруг накатила волна отчаянного спокойствия. — Надеюсь, что по делу. Слишком уж серьезное у вас ведомство.

— Верно, серьезное, — согласился хозяин. — Но поговорим о вас. Вы — выдающийся ученый, без пяти минут нобелевский лауреат… Где вы проводите свободное время?

Вопрос застал Зарембу врасплох.

— Свободное время? Откуда оно у меня? Ну, иногда за город выбираюсь, там траву настоящую можно увидеть…

— С друзьями?

— Как правило, один. Мои приятели не любят этот вид развлечений.

— Ну а где вы еще бываете? В церкви, например?

— Н-нет. По времени не получается, — выдавил Заремба. Он понимал, что лгать бессмысленно — разве не зафиксирован каждый его шаг в личном деле, которое было заведено на него, едва он перешагнул границу этой страны?

— Не бываете, — с легким оттенком грусти констатировал полицей-президент. — Но не это самое скверное. Дело в том, уважаемый, что Джи Джи проживает у вас противозаконно.

— П-простите… Что значит противозаконно? — окончательно смешался Заремба.