Может быть, это самый главный роман третьего тысячелетия. Дело за нами, путь в сложную и трудную народную героику проложен. Сейчас у него вышел уже второй роман, "Тысяча сияющих солнц". И он вновь стал одним из самых читаемых в западном мире. Надеюсь, прочитаю.
Книжку можно найти здесь: http://lib.rus.ec/a/30389
Пусть сильнее грянет кризис. Окрестности Москвы, которые уже давно не окрестности.
Теперь Москва такая, а ведь самый центр.
Фото автора
Книги о Москве выходят с радующим постоянством. А сейчас – в эпоху кризиса – и сама Москва радует. Вот был же отвратительный (на мой, конечно, взгляд) проект уничтожения Тушинского аэродрома, строительство там стадиона «Спартак». Что погибнет в числе прочего и устье реки Химка, никого, понятное дело, не интересовало. Но – слава богу – грянул кризис. Проект (пока) заморожен. Не могу не процитировать поэта Всеволода Емелина: «Пусть сильнее грянет кризис!» Людям плохо, конечно, но – единственное спасение для города. Подозреваю, что касается не только Москвы. Заморожены, вероятно, и другие «проекты», в других городах. Планета обороняется от людей как может. И она абсолютно права – планета.
Очередные книжки о Москве – «исторический фотопутеводитель» Александра Васькина и Михаила Гольдштадта (фото) и переиздание двух трудов полузабытого краеведа Сергея Любецкого. Сначала о Любецком. Сергей Михайлович Любецкий (1808 или 1810–1881) писал исторические книги, романы и повести, в 20-х его чуть не подвергли репрессиям за связь с кружком, близким к декабристам. Обошлось. В 30-е Любецкий начинает публиковать исторические романы – «Сокольники, или Поколебание владычества татар над Россиею», «Танька, разбойница Ростокинская, или Царские терема» и пр. Рассказы и очерки о Москве Любецкий печатал более 40 лет. Умер, как и Сталин, 5 марта.
Первая книжка его не столь интересна, там все более про обычаи и прочие глупости. А вот вторая... То, что тогда было «окрестностями», сейчас – вовсю Москва. И ведь все верно! И про «лизин пруд» (бедная Лиза Карамзина, сейчас там не утопиться, но выпить на берегу можно, метро «Пролетарская», если кто не знает), а вот Свиблово: «Свиблово стоит на высоком месте, на самом берегу реки Яузы; воздух там чистый, здоровый...» Бог мой – воздух там чистый, здоровый, Яуза... А про Останкино? Там и тогда, как выяснилось, были сплошные самоубийства.
Сейчас нет ни бассейна "Москва", ни гостиницы "Россия", так и живем.
Фото автора
Васькин пишет про самый центр Москвы. Мой друг и коллега Петр Дейниченко нашел в книге Васькина смешные нелепости. «Мазохистские» издевательства Сталина над Белой Куном, «тихую заводь». Ну да. Мне и другие пассажи понравились: «В 1935 г. Воздвиженка была переименована в улицу Коминтерна, в честь Коммунистического Интернационала. Чтобы заранее предвосхитить вопросы более молодых читателей, отметим, что никакого отношения к Интернету Коминтерн не имеет». Чистый Николай Носов, извините. «Более молодые читатели» все-таки не полные и абсолютные дурачки. Тем более что на самом деле имеет, конечно, да практически им и является. Интернет является коммунистическим (в прямом смысле слова) интернационалом (в еще более прямом смысле слова). Что не отменяет достоинств, а главное, необходимости книги Васькина. Воздвиженка, Манежная, Моховая, Романов, Староваганьковский, Большой, Средний, Малый и Нижний Кисловские, Калашный, Крестовоздвиженский переулки. Шаг за шагом, дом за домом, упоение и красота. Именно так, упоение и красота. Я и про книгу Васькина, и про книгу Любецкого. Хотя «воскрешение» забытого краеведа особенно приятно.
Поэзия
Например,великий русский поэт Алексей Цветков-старший все-таки редкий мудак.
В.Емелин
Алексей Цветков-старший
Отверни гидрант и вода тверда
Ни умыть лица ни набрать ведра
И насос перегрыз ремни
Затупился лом не берет кирка
Потому что как смерть вода крепка
Хоть совсем ее отмени
Все события в ней отразились врозь
Хоть рояль на соседа с балкона сбрось
Он как новенький невредим
И язык во рту нестерпимо бел
Видно пили мы разведенный мел
А теперь его так едим
Бесполезный звук из воды возник
Не проходит воздух в глухой тростник
Захлебнулась твоя свирель
Прозвенит гранит по краям ведра
Но в замерзшем времени нет вреда
Для растений звезд и зверей
Потому что слеп известковый мозг
Потому что мир это горный воск
Застывающий без труда
И в колодезном круге верней чем ты
Навсегда отразила его черты
Эта каменная вода
Напиши мне письмо. Я не верю звонкам и свиданьям.
Приближается время сквитать понемногу долги.
Даже если в дожди, даже если придет с опозданьем,
Напиши мне, что любишь, а если не любишь - солги.
Напиши мне сегодня, не медли, еще до рассвета,
Словно мертвые птицы, лежат на земле города.
Напиши мне письмо, даже если не хочешь ответа,
Напиши мне письмо, даже если не помнишь, куда.
Я забыл обо всем. Я скитаюсь неделями кряду.
На Садовом кольце, словно парус беззвездной глуши.
Отрекись от себя, напиши мне любую неправду,
Напиши мне письмо, напиши, напиши, напиши.
Максим Лаврентьев. Литература вырождения
После того как в начале девяностых годов прошлого века «самая читающая» страна в мире превратилась в одну из самых нищих, разговоры всерьёз о современной русской литературе стали казаться бессмысленными, а профессия писателя - делом не только безденежным, но и безнадёжным. И вот в недавнее время, в связи с чётко обозначившимся книгоиздательским бумом, некоторые наиболее горячие головы заговорили о возрождении у нас интеллектуальной литературы на фоне относительной политической и экономической стабильности (кстати сказать, вновь уже поколебленной мировым финансовым кризисом).
Действительно, масштабы проведённой в сентябре 2008 года московской книжной выставки-ярмарки способны поразить воображение: сотни издательств-участников, ежедневное столпотворение десятков тысяч посетителей. При таком внешнем блеске потускнело одно немаловажное обстоятельство: худлит на ярмарке был представлен в основном своей непомерно разросшейся «коммерческой» частью, т. е. всего-навсего эстетически сниженным для удобства общего употребления «чтивом», а также многообразными переизданиями классиков прошлого. Современную художественную литературу (я имею в виду стихотворные и прозаические произведения, созданные относительно недавно и обладающие, помимо всего прочего, высокой эстетической ценностью) читатель если и обнаружит на магазинных полках, то в весьма ограниченном числе наименований. Вместо этого покупателю предлагается (навязывается) позиционирующая себя актуальной гремучая смесь из скандальных имён и претенциозных стилей, вызывающая у нормального человека чувство здоровой брезгливости. Достаточно окинуть беглым взглядом нестройные ряды раскручиваемых издательствами российских авторов, как тут же начинает казаться: если у нас и проявляет себя какая-то интеллектуальная словесность, то в основном вот эта - литература вырождения.