Я проводила у него в больнице все возможное время, которое могла выкроить. Пока он не выписался, места себе не находила, и только когда мы вместе вернулись домой, успокоилась.

Внезапно обрушившаяся болезнь потрясла не только меня, но и Романа, заставив его всерьез задуматься о нашем будущем.

— Юля, мне уже тридцать лет, — сказал он. — Я вот, пока в больнице лежал, все время об этом думал. Понимаешь, раньше как-то недосуг было. Жизнь себе шла и шла… А тут понял: неправильно мы с тобой живем. Ни кола ни двора. Случись что со мной, получится, будто ты вообще мне никто.

— Перестань! — оборвала его я. — Ничего с тобой не случится! Все самое страшное позади.

— Нет, Юлька, давай поженимся, — не уступал он.

Я пожала плечами:

— Со штампом в паспорте наша съемная квартира в собственную не превратится. Не говоря уж о том, что в Москве нас с тобой не распишут.

— Хорошо. — Он кивнул. — Тогда давай перво-наперво накопим на квартиру.

— И сколько нам потребуется времени?

— Не так уж и много, — бодро откликнулся он. — Честно сказать, у меня уже кое-что отложено. Примерно на треть однокомнатной. Если мы с завтрашнего дня урежем себя по части ресторанов и прочих увеселений и не поедем никуда в отпуск, думаю, через годик накопим.

— Ее еще надо будет обставить, — вмешалась я.

— Вот обставим — и свадьбу сыграем.

— На нее тоже деньги понадобятся, — опять напомнила я. — У нас столько знакомых!

— Мы что, обязаны их всех приглашать? — удивился он.

— Не обязаны, но мне хочется.

— Если так, накопим и на это. — Пошевелив безмолвно губами и что-то подсчитав, он добавил: — В общем, через два года, начиная с сегодняшнего дня, надеюсь сделать тебе официальное предложение.

Мы честно старались копить, но нам постоянно что-нибудь мешало. То хотелось куда-то пойти, то я начинала умирать по какой-нибудь вещи, и Роман говорил: «Раз нравится, покупай». Каждый раз я обещала, что в будущем месяце в наказание отложу в два раза больше, но когда момент наставал, появлялся новый соблазн.

А потом тяжело заболела мама, ей требовалась срочная операция. Я привезла ее из Тулы к нам. Слава Богу, мама выздоровела, но ее лечение отсрочило покупку квартиры по крайней мере на год, а цены на жилье тем временем продолжали стремительно расти.

— Надо было в ЖСК вступить, — запоздало сетовал Роман. — Внесли бы часть денег, и уже получили бы квартиру. А теперь у меня даже на вступительный взнос не хватает.

— Если бы ты тогда внес, маму лечить было бы не на что, — разозлилась я.

Роман вспыхнул:

— За кого ты меня принимаешь! На твою маму я занял бы. Это святое.

— А кто тебе сейчас мешает занять?

— Нет. Занимать можно только в крайнем случае.

— Разве у нас не крайний случай?

— Ну не вопрос ведь жизни и смерти. Сами накопим. Мне скоро повышение обещают.

Я лично уже повысилась. Моя солидная газета неожиданно закрылась, но мне повезло. За два месяца до прискорбного события я получила приглашение поработать в толстом глянцевом журнале «Мисс Шик». Какое счастье, что сразу не отказалась! В сравнении с моей газетой глянцевый журнал представлялся мне понижением статуса. Как ни крути, развлекательное чтиво. Правда, зарплату там предлагали куда привлекательнее, чем в газете, однако не до такой степени, чтобы немедленно все бросить.

Им я, однако, ничего такого не сказала, наоборот, прикинулась, будто их предложение меня очень интересует, и попросила время на недолгое размышление. Кажется, это был один из самых умных поступков в моей жизни. Буквально на следующий день я совершенно случайно узнала, что нашу газету собираются прикрыть. Слух относился к числу совершенно непроверенных, однако, сопоставив кое-какие другие факты, я пришла к выводу, что он не беспочвенный, и почла за лучшее не рисковать. Лучше глянцевая синица в руках, чем солидный журавль в небе! Не дожидаясь, пока слух о кончине нашего печатного органа разнесется по всей Москве, я, изобразив, естественно, что нехотя, быстро приняла предложение.

Мы с Романом продолжали копить, однако никак не могли добраться до финиша. Нас будто какой-то рок преследовал! А возможно, это мы искушали судьбу. Стоило Роману однажды вечером, потерев руки, объявить мне: «Ну, Юлька, еще таких полгодика, и квартира, считай, у нас в кармане», — как случилось невероятное. Его машину переехал каток! Нам все потом говорили, что так не бывает. У них, может, и не бывает, а у нас бывает! Машина Романа стояла себе спокойно на стоянке. Рядышком бригада рабочих укладывала асфальт. Что случилось с водителем катка, мы так и не смогли выяснить. То ли он замечтался, дивясь на московское голубое небо в погожий денек, то ли заснул, убаюканный неспешным ходом своей медлительной машины… Какая уж теперь разница. В данном случае, важен, как говорится, не процесс, а результат: несчастный Ромин автомобиль оказался практически закатанным в асфальт. То есть что-то от него, конечно, осталось, но это не годилось даже на запчасти. Водитель вместе с катком, несмотря на тихоходность своего транспортного средства, скрылся с места происшествия со скоростью реактивного самолета. Другие рабочие к моменту приезда милиции тоже куда-то подевались, и оказалось, что никто, абсолютно никто не знает, какая организация меняла покрытие мостовой.

Оптимист Роман еще надеялся на страховую компанию, однако и они его отфутболили. Мол, это не страховой случай. «Вот если бы в вас врезался автомобиль. А каток не автомобиль, это строительная техника, действия которой выходят за рамки нашего с вами договора». Роман не сдавался. После долгих препирательств, страховая компания со скрипом выплатила ему треть стоимости его почти новой «Альфы», а остальное нам пришлось добавить из накоплений на квартиру. Без машины Роман был как без рук.

Мы, конечно, пережили и это, но отношения наши постепенно стали портиться. Может, их подтачивало ожидание, которое мы сами себе устроили? Плюнуть бы, когда он вернулся тогда из больницы, на все, пожениться, а остальное приложилось бы. Или мы все равно расстались бы. Может быть, на каком-то этапе нашим дорожкам судьба была разойтись? Кто знает… Но факт остается фактом: мы все чаще ссорились и все больше времени проводили врозь. Дела, будь они прокляты! Или мы сами их придумывали, чтобы поменьше видеться?..

Однажды вечером Роман, сияя, сообщил мне сногсшибательную новость: мы едем в Краснодар! Их компания только что построила там большой завод по производству соков, и ему предложили наладить производство!

— Юлька, ты понимаешь, что это для нас значит! — воскликнул он.

Я ничего не понимала и не хотела понимать. Я была в шоке.

— Это очень серьезное повышение, — не замечая моего состояния, продолжал он. — Меня и выбрали-то потому, что я сам из Краснодара и у меня до сих пор там связи. Одноклассник — вице-мэр! И других знакомых масса! Знаешь, сколько других претендентов на это место было. Но я-то там свой, а все остальные как москвичи пойдут. Начнется отторжение, а мне многие вопросы легче будет решать. Это и стало решающим фактором.

— Ты давно уже ни с кем из Краснодара не общаешься, — вяло заметила я, — и теперь тоже стал для них чужим.

— Ничего подобного! Я с ними перезваниваюсь. С праздниками поздравляю. А когда завод начинали строить, ездил туда в командировку, восстановил отношения. Ты что, не помнишь?

Я смутно припоминала, но какое мне было до этого дело? Роман тем временем в полном восторге продолжал:

— Про зарплату вообще не говорю: сразу в два раза увеличивают. К тому же дают казенную квартиру совершенно для нас с тобой бесплатно. Машину. Постоянный номер в пансионате под Краснодаром, считай, как дача. Лечение и прочее — само собой. Но главное — перспектива. И на месте есть варианты, а если не захочу, через три-четыре года вернусь в Москву. Понятно, не на прежнее место, а топ-менеджером. Ну, как тебе? Скажи, что я молодец!

В ответ мне удалось выдавить из себя лишь одно:

— А мне-то что делать в Краснодаре?