Логе Хехт занимался некоторое время тем, что пытался сформулировать дипломатично и как можно четче экстренное сообщение для "горячей линии" европейской службы безопасности. Такое сообщение соответствовало так называемой "вспышке" в газетном мире: раздается звонок, и на принтере зажигается красная лампочка, когда приходит сообщение по телексу.

Когда спустя полчаса Зигфрид Маак вернулся с Центрального вокзала, его лицо было совершенно белым.

- Завтра. Их последнее совместное собрание будет завтра вечером. Удар должен быть нанесен секунда в секунду спустя десять минут после того, как Хамильтон пошлет нам радиосигнал с помощью пистолетного магазина. Мы успеем?

- Я немедленно звоню Уве Дее, - сказал Логе Хехт, уверенно снимая телефонную трубку.

Спустя час из Сент-Августина поднялись четыре тяжелых грузовых вертолета "пума". Они взяли курс на Гамбург.

В то же время майор Ален Детурей в черном "ситроене" направлялся к немецкой границе. С ним вместе ехали двое террористов, полностью доверявших ему и его компетентности. Ален Детурей подсчитал, сколько этим двоим осталось быть на свободе или даже вообще в живых: вышло максимум сорок восемь часов. Он говорил весело и, возможно, слишком возбужденно о своих успехах у женщин.

Он не должен был вступать в контакт со своим центром в ближайшие сорок часов и мог сделать это только перед намеченным отправлением в Швецию, примерно за восемь часов до начала операции "Endlosung"[14], как в шутку, с намеком на немецкую историю, была названа операция.

Майор Ален Детурей был одним из лучших экспертов DGSE по так называемой "мокрой" работе.

Карл настоял, чтобы последнее подготовительное собрание включило в себя и дискуссию, поскольку его политические предложения должны быть приняты квалифицированным большинством.

Он предложил, во-первых, чтобы команда называлась именем Хорста Людвига Хана, погибшего мученической смертью во имя удачи операции. Изменение названия с группы Зигфрида Хаузнера на группу Хорста Людвига Хана политически, помимо всего прочего, означало бы отказ от вмешательства ООП, убийств и акций саботажа.

Во-вторых, это должно быть разъяснено в коммюнике. Но в проекте бельгийских товарищей на это нет даже намеков.

В-третьих, требование Абу Нидаля, чтобы его имя стояло под коммюнике, нужно рассмотреть всерьез, поскольку Хан пообещал ему это.

Последний момент представлялся совершенно невозможным. Мелкобуржуазная привычка все обещать не может перевесить политические реальности. А они сейчас таковы, что операция эта - внутриевропейская, и не надо к ней примешивать какую-то полумифическую фигуру, сидящую сложа руки на Ближнем Востоке. Хотя мысль назвать операцию именем погибшего товарища не так уж плоха.

Примерно так выразила свое отношение к предложениям Карла Фредерике Кункель. Однако все на Брайтештрассе выражали свое раздражение по тому поводу, что он в последний момент начинает настаивать на такого рода пустяковых политических деталях. Но положение Карла в группе требовало того, чтобы его предложения были обсуждены в демократическом порядке.

Внезапно возник вопрос, не стоит ли сменить квартиру и перенести собрание на Петерштрассе. Но поскольку там находятся товарищи, которые по соображениям безопасности не имеют связей с другими, и поскольку первое собрание прошло как обычная вечеринка, без каких-либо помех, к огромному облегчению Карла, в конце концов было решено, что общая встреча представителей тех и других произойдет, как и прежде, в двухэтажной квартире на Брайтештрассе.

Уве Дее был одет в полевую форму и зеленый берет. Он разместил свой штаб на окраине города, где располагались МЕК-единицы и где была хорошая площадка для приземления вертолетов. Сейчас под его командованием было восемьдесят человек. Центр связи располагался наверху, в главном здании, это было удобно, потому что вертолеты могли приземлиться на плоскую крышу. Вход на верхний этаж был загорожен, и чтобы пройти туда, нужен был специальный пропуск службы безопасности, поскольку Логе Хехт привел с собой множество штатских.

На одной длинной стене висели увеличенный план квартиры и план окружающего района. Что касается нанесения удара по Петерштрассе, то это менее масштабная операция, которая может быть выполнена одной SET, но с поддержкой МЕК.

Из последнего сообщения капитана Чарли было совершенно ясно, где именно в квартире его комната и что он в момент удара будет одет в белую рубашку. Последнее чрезвычайно важно. "Желтые" и "голубые" ворвутся первыми, и каждый должен это твердо помнить, чтобы в спешке, в которой будет проводиться захват, не задеть капитана Чарли. Эти детали они обсуждали во время визита капитана. И хотя Уве Дее разделял некоторые насмешливые отзывы об этом иностранце, но в ходе операции тот должен был остаться невредимым, хотя, конечно, это было нелегко гарантировать, учитывая, что будут применяться гранаты шокового действия.

Сотрудники из Ведомства по охране конституции лихорадочно работали, изучая соседей и людей в прилегающих кварталах. По меньшей мере из двух квартир, находящихся этажом ниже, нужно было вывести живущих там и внести туда снаряжение, но так, чтобы не спугнуть врага. Последнее было самым уязвимым и наиболее рискованным моментом в операции. Что касается более тонких деталей, то Уве Дее не испытывал никаких опасений. Он ведь возглавлял самые лучшие антитеррористические силы в мире. Предстоящее дело будет самым крупным за всю историю их существования. Если данные капитана Чарли верны, то можно ожидать, что улов за один раз даст около дюжины террористов. Уве Дее полагал, что это будет своеобразным мировым рекордом.

Логе Хехт был очень встревожен. Французы резким, почти дерзким тоном опровергли его мысль, заявив, что у них нет сейчас людей в действующих террористических организациях в Европе.

Единственным объяснением в таком случае было то, что этот Нэслюнд каким-то образом тайно договорился с ними. Шведы все еще надеются, что, возможно, с французской помощью им удастся нанести серьезный удар. И это вполне понятно, поскольку, собственно, их человек был внедрен в операцию. Но действовать таким образом - ребячество, недостаток профессионализма. Кроме того, доверие Логе Хехта к шведской службе безопасности было не столь уж велико.

Тогда как же шведы узнали о перевозке оружия, как они смогли заставить французов заинтересоваться тайной транспортировкой оружия? Может, Хамильтон скрыл какую-нибудь информацию, передав ее только своему непосредственному начальству?

Конечно, такое можно предположить. Но тогда это очень плохо.

Участники собрания приходили небольшими группами через заранее определенные интервалы. Они разделились таким образом, что половина основной ударной группы и половина резервной должны были прибыть последними. Оранжевый свет на балконе двухэтажной квартиры означал сигнал готовности.

Так уж случилось - правда, в то, что это была чистая случайность, Карл так и не поверил, - что он и Моника должны были прийти на место последними. Скорее всего, она этого добилась с помощью Мартина, сплутовав при жеребьевке.

Они гуляли по центру города. Впервые в эту туманную зиму в Гамбурге шел снег. Они шли под руку. В кармане только что купленной куртки Карл сжимал магазин к своему пистолету "Беретта-92S", в нагрудном кармане у него лежал запасной патрон. Карл боролся с большим соблазном.

Моника рассказала, что днем побывала в библиотеке и узнала о концерте для фагота Моцарта, К 191, о котором ей рассказывал Карл. Фантазии Карла, когда он лежал в ужасном отеле "Шмаальс" на Хафенштрассе, очень близки к правде. О концерте написано, что датируется он 1774 годом, был сочинен в Зальцбурге и, очевидно, куплен фаготистом-дилетантом Тадеушем фон Дюрницем.