Во Вторникъ 2 Маія.

Я должна тебѣ объявить, хотя съ величайшимъ сожалѣніемъ, что не могу болѣе ни къ тебѣ писать, ни отъ тебя получать писемъ. Я получила письмо отъ твоей матушки (въ одномъ конвертѣ г. Ловеласа чрезъ Милорда М…) которая весьма чувствительно меня за то укоряетъ, и запрещаетъ мнѣ, тѣмъ болѣе что я привожу въ разстройство какъ ея такъ и твое благополучіе, писать къ тебѣ безъ ея позволенія. И такъ, до наступленія спокойнѣйшаго времени, сіе письмо есть послѣднее, которое ты отъ меня получишь. Но какъ состояніе моихъ обстоятельствъ кажется становится гораздо щастливѣе, то и будемъ надѣятся вскорѣ получить свободу переписываться и видаться со мною. Союзъ съ толико почтенія достойною фамиліею, какова г. Ловеласа, не будетъ повидимому почтенъ за нещастіе. Ваша матушка присовокупляетъ что естьли я желаю тебя воспламенить, то мнѣ стоитъ токмо тебя увѣдомить о ея запрещеніи; но она ласкается, что и не сдѣлавъ того, я сыщу сама нѣкое средство перервать такую переписку, которую, какъ я небезизвѣстна уже весьма долгое время она не позволяетъ. Все, что я могу сдѣлать, состоитъ въ томъ, что я тебя прошу ни мало не воспламеняться и усильными моими прозьбами заклинаю не подавать ей знать, даже никакого подозрѣнія не оказывать, что я тебѣ сообщила причину побуждающую меня перестать къ тебѣ писать. Продолжавши нашу переписку не взирая на опасность, которой я отъ того страшилась, и о коей я настояла долгое время, какъ бы я могла отстать отъ него честнымъ образомъ и увѣдомить тебя о томъ, что меня вдругъ удержало? И такъ, дражайшая моя, я лучше соглашусь, какъ ты видишь, положиться на твою скромность, нежели утаить тѣ причины коими не весьма была довольна, и которыя, понудили бы тебя проникнуть въ основаніе тайны, и наконецъ понудили бы тебя почесть меня за пріятельницу способную къ скрытности; не взирая на то, ты имѣла бы нѣкоторую причину почитать себя оскорбленною, естлибъ я не предполагала въ тебѣ столько благоразумія, дабы сохранить подъ сокровеніемъ твоимъ истинну.

Я повторяю, что мои обстоятельства въ хорошемъ положеніи. Домъ непремѣнно будетъ нанятъ. Госпожи сего дома весьма почтительны, не смотря на мою разборчивость въ разсужденіи дѣвицы Партиньіонъ. Дѣвица Мартинъ, которая въ скоромъ времени выдетъ за мужъ за одного весьма богатаго купца живущаго въ Страндѣ {Cлавная Лондонская улица.} пришла ко мнѣ просить совѣту о выборѣ нѣкоторыхъ прекрасныхъ штофовъ, кои желаетъ она купить на сей случай. Вдова не столько горда, каковою въ первой разъ мнѣ показалась. Г. Ловеласъ, отъ котораго я не скрыла, что его четыре пріятеля мнѣ весьма не нравятся, меня увѣряетъ, что ни они и никакіе люди безъ моего позволенія мнѣ представляемы не будутъ. Естьли я соберу всѣ сіи обстоятельства, то конечно успокою нѣжное и чувствительное твое сердце, въ томъ намѣреніи, дабы ты съ большею покорностію внимала повелѣнію твоей матушки, и чтобъ меня не обвиняли въ воспламененіи тебя, пребывая въ весьма различномъ отъ сего намѣреніи моя дражайшая и любезнѣйшая пріятельница вѣрная и приверженная твоя

Кл. Гарловъ.

Въ Среду 3 Маія.

Я весьма удивляюсь, что моя матушка могла столь странно поступить единственно для того, дабы оказать весьма не къ стати свою власть, и дабы обязать жестокія и угрызенія совѣсти не чувствующія сердца. Естьли я могу тебѣ быть полезна моими совѣтами или моими увѣдомленіями; то думаешь ли ты чтобъ я когда нибудь колебалась подавать тебѣ оныя?

Г. Гикманъ, которой, какъ кажется, проникаетъ нѣсколько въ таковыя обстоятельства совѣтуетъ мнѣ не оставлять такой переписки, какъ наша. Онъ весьма долженъ почесть себя щастливымъ что столь хорошее имѣетъ мнѣніе; ибо когда моя матушка привела меня въ великую досаду; то я желала съ кѣмъ ни есть поссориться.

Вотъ мое намѣреніе; ибо я должна тебя удовольствовать. Я не стану къ тебѣ писать нѣсколько дней, естьли не случится чего чрезвычайнаго, или пока хотя нѣсколько сія буря утишится. Но будь увѣрена, что я тебя не уволю ко мнѣ писать. Сердце мое, совѣсть и честность тому противоборствуютъ.

Но какъ я должна поступить въ семъ случаѣ? Какъ? я ни мало не прихожу въ замѣшательство; ибо я тебя увѣряю, что меня не весьма должно понуждать къ тому, дабы тайнымъ образомъ уѣхать въ Лондонъ: Естьли я на то рѣшусь; то не преждѣ тебя оставлю, пока не увижу тебя сочетавшеюся бракомъ, или совершенно освободившеюся отъ твоего тирана, и по совершеніи сего послѣдняго случая я тебя увезу съ собою, въ досаду всему свѣту; или естьли ты не согласишься ѣхать; то я останусь съ тобою и буду за тобой слѣдовать, какъ тѣнь твоя.

Не удивляйся сему объявленію. Единое разсужденіе, единая надѣжда меня останавливаетъ, будучи не усыпно во всякую минуту моей жизни обязана читать молча, работать безъ вкусу, и спать каждую ночь съ моею матушкою. Разсужденіе состоитъ въ томъ что ты должна страшиться, чтобъ такое дѣло не усугубило твоего проступка передъ тѣми, которые называютъ проступокъ твоимъ побѣгомъ. Над 23;жда понуждаетъ меня еще думать, что твое примиреніе можетъ щастливо окончиться и что извѣстные люди нѣкогда устыдятся тою безчестною ролею, которую они играли. Однако я часто сумнѣваюсь. Но намѣреніе, которое какъ кажется ты имѣешь прервать со мною всю переписку конечно превозможетъ сіе сумнѣніе. И такъ пиши ко мнѣ, или прими на себя всѣ слѣдствія моего намѣренія.

Я скажу тебѣ нѣсколько словъ на главнѣйшія статьи послѣднихъ твоихъ писемъ. Я не знаю оставленъ ли умыселъ брата твоего, или нѣтъ. Глубокое молчаніе въ твоей фамиліи царствуетъ. Твоего братца дня съ три не было дома. Онъ возвратился и пробылъ цѣлые сутки въ замкѣ Гарловъ. Потомъ онъ опять изчезъ. Съ Синглетономъ ли онъ, или гдѣ ни есть въ другомъ мѣстѣ, о семъ я не могла провѣдать.

Чтожъ касается до начертанія, которое ты мнѣ учинила о товарищахъ Ловеласа; то я ясно вижу, что ето такая адская сила, надъ которою онъ есть главнымъ Белзевутомъ. Какое онъ имѣлъ намѣреніе, какъ ты говоришь, въ той нетерпѣливости, съ коею онъ желалъ тебя видѣть посреди ихъ, и подать тебѣ сей случай составить изъ оныхъ толикое же число зеркалъ, которыя отражали бы свѣтъ отъ одного къ другому? Етотъ человѣкъ сущей дуракъ, не сомнѣвайся въ томъ, дражайшая моя, или по крайней мѣрѣ совершенно рѣхнувшейся ума. Я думаю, что они предстали предъ тебя въ самомъ блестящемъ видѣ. Вотъ что называютъ пригожими людьми, и господами знатнаго достоинства! Впротчемъ кто знаетъ, сколько есть презрѣнія достойныхъ душъ нашего пола еще хуже ихъ, и прилѣпляющихся къ нимъ?

Ты пришла въ замѣшательство, какъ то примѣчаешь, не желая раздѣлить своего ложа съ дѣвицею Партиньіонъ. Я весьма, въ разсужденіи того о ней сожалѣю. Будучи толико тщательна, могла ли бы ты чего опасаться отъ того? Естьлибъ онъ помышлялъ о насиліи; то конечнобъ не ожидалъ ночнаго времени. Въ твоей воли состояло и не ложиться спать. Гж. Синклеръ усильно тебя просила, а ты уже весьма далеко простирала свое сомнѣніе.

Естьли нечаянно случится что ни есть такое, которое замедлитъ къ исполненію торжества; то я бы тебѣ совѣтовала переѣхать въ другой домъ, но естьли вы обвѣнчаетесь; то я не усматриваю никакой причины могущей тебѣ воспрепятствовать остаться въ семъ домѣ до тѣхъ поръ, пока получишь во владѣніе свое помѣстье. Утвердивъ союзъ, наипаче съ толь рѣшительнымъ человѣкомъ нимало не надлежитъ сомнѣваться, чтобъ твои родители въ скоромъ времени не представили тебѣ того, что по законамъ они удержать у себя не могутъ. Когда дѣло дойдетъ до какой ни есть тяжбы; то ты не будешь да и не должна имѣть никакой власти опровергать оное. Тогда то онъ будетъ властелиномъ твоего имѣнія {По законамъ Англинскимъ.} и ты не можешь принять другихъ намѣреній безъ несправедливости.