Естьли могу ласкаться, что мое равнодушіе ко всѣмъ сей жизни удовольствіямъ произходитъ отъ справедливой причины, и естьли оно не получаетъ своего источника къ той горести моего сердца и пораженіяхъ, которую я по моей гордости испытала; то коликобъ утѣснительна была мнѣ смерть! Съ большеюбъ охотою низшла я въ гробъ, нежелибъ сочеталась съ какимъ человѣкомъ.

По истнннѣ, я ни въ чемъ уже болѣе не имѣю удовольствія, какъ въ твоей дружбѣ. Увѣрь меня, что всегда сохранять ко мнѣ оную будешь. Естьли мое сердце пожелаетъ оной отъ другихъ; то конечно на семъ же основаніи.

Мое уныніе опять возобновляется въ минуту моего отъѣзда. Прости сему недугу, и задумчивости моей которыя лишаютъ меня надѣжды, единой помощи въ нещастіяхъ, коей я никогда не лишалась, какъ съ сихъ двухъ дней.

Но уже время дать тебѣ успокоиться. Прощай дражайшая и нѣжнѣйшая пріятельница. Молись о твоей.

Кл. Гарловъ.

Въ Четвертокъ 27 Апрѣля.

Хотя я не весьма довольна тѣмъ, что ты прислала назадъ Норриса; но должно повиноваться всѣмъ твоимъ повелѣніямъ. Ты можешь столько же сказать и о моихъ. Никоторая изъ двухъ, можетъ быть, не должна надѣется отъ другой, чтобъ она учинила что лучшее; однако мало и такихъ молодыхъ особъ, которыя бы знали что надлежало имъ лучше дѣлать. Я не могу съ тобою разлучиться, дражайшая моя, хотя подаю сугубое доказательство моего тщеславія въ томъ почтеніи, которое я учинила самой себѣ.

Отъ всего моего сердца радуюсь видя столь выгодную перемѣну въ твоемъ положеніи. Добро, какъ я осмѣливалась тебѣ обѣщать, произошло отъ зла. Какое мнѣніе имѣла бы я о твоемъ Ловеласѣ! О! какія бы должны быть его намѣренія, естьлибъ онъ не принялъ средства въ разсужденіи столь безчестнаго письма, и столь варварскаго поступка, наипаче когда онъ имѣлъ къ тому случай.

Ты гораздо лучше знаешь, что ни кому неизвѣстно, какія были твои побудительныя причины; но я весьма бы желала, чтобъ ты оказалась послушною въ столь важныхъ причинахъ. Для чего ты ему не позволила, чтобъ онъ приказалъ прислать домашняго священника Милорда М… Естьли тебѣ мѣшаютъ такія малости, какъ то, позволеніе, приготовленія и прочія сумнѣнія таковаго роду; то я къ твоимъ услугамъ, любезная моя. И такъ ты не думаешь, чтобъ знатное торжество было равно и для всѣхъ прочихъ. Берегись приходить въ задумчивость, и излишнюю оказывать разборчивость до такой степени, чтобъ предпочитать смертный одръ предмѣту всѣхъ твоихъ желаній, когда онъ дѣйствительно находится въ твоихъ рукахъ, и естьли то правда, какъ ты сказала въ весьма справедливомъ случаѣ, что нельзя тогда умереть, когда хочется. Но я не знаю, какая странная развратность природы побуждаетъ иногда желать того, что презираютъ, какъ скоро оное получатъ.

Ты должна твердо рѣшиться на толь важное дѣло: то есть вступить въ бракъ. Пока еще не поздо, я тебя прошу. Впрочемъ предайся провидѣнію и положися на его волю. Ты будешь имѣть человѣка прекраснаго, человѣка пріятнаго, равно и разсудительнаго естьлибъ онъ тщетно не употреблялъ своихъ дарованій, и не былъ бы своеволенъ и хитръ. Но между тѣмъ какъ глаза безчисленнаго множества женщинъ, кои плѣняются столь прелестнымъ видомъ и толико блестящими качествами, питать будутъ его тщеславіе, ты возьми терпѣніе, ожидая пока его сѣдые волосы и благоразуміе не приведутъ его въ совершенство. Можешь ли ты надѣяться, чтобъ все сіе для тебя находилось въ одномъ человѣкѣ?

Я увѣрена, что г. Гикманъ ни мало не знаетъ хитростей; а идетъ среднимъ путемъ. Впрочемъ Гикманъ, хотя мнѣ не нравится, и мало меня увеселяетъ; но не имѣетъ ничего разительнаго, какъ я думаю, для сихъ двухъ чувствъ. Ловелась же, какъ я тебѣ уже говорила, безпрестанно тебя увеселять будетъ: ты всегда будешь съ нимъ заниматься, хотя болѣе, можетъ быть, отъ страха нежели отъ надѣжды; а Гикманъ не въ состояніи болѣе забавлять женщину своими разговорами, а развѣ возмущать ея спокойствіе досадными произшествіями.

Я теперь знаю, кого бы изъ сихъ двухъ, столь разумная особа какъ ты, тогда избрала, и равномѣрно не сомнѣваюсь, чтобъ ты не могла отгадать кого бы я избрала, естьлибъ имѣла сію волю. Но, поелику мы всѣ горды; то та, которая наиболѣе оной имѣетъ, ничего другаго не можетъ сдѣлать какъ отказать; а большая часть считаютъ человѣка въ половину ихъ достоинства имѣющаго, опасаясь, чтобъ еще хуже чего имъ не предложили.

Естьлибъ сіи наши господа попались подъ власть людей такого же свойства, какъ и сами; то хотя со временемъ г. Ловеласъ былъ бы для меня весьма скученъ; но я думаю, что въ шесть первые мѣсяцы по крайней мѣрѣ я бы ему платила сердечною скорбію закаждую сердечную скорбь: между тѣмъ какъ ты, съ кроткимъ моимъ поступкомъ, препровождала бы дни столь ясные, спокойные, и толико порядочные, какъ годовыя времена, и съ такою же перемѣною, какъ и они, дабы приносили они тебѣ великое изобиліе, пользу и пріятность.

Я продолжала бы говорить въ подобномъ сему смыслѣ, но меня прервала моя матушка, которая вошла ко мнѣ нечаянно, и съ видомъ изъявляющимъ запрещеніе, воспоминая мнѣ, что она дала мнѣ свое позволеніе токмо на одинъ разъ. Она видѣлась съ глупымъ твоимъ дядею, и ихъ тайное свиданіе продолжалось весьма долгое время. Сіи поступки весьма меня оскорбляютъ.

Я должна держать у себя свое письмо, до полученія отъ тебя другихъ; ибо я еще не знаю куда тебѣ его послать. Не позабудь означить мнѣ для надписи безопасное мѣсто, какъ я тебя о томъ просила.

Моя матушка не отступно меня спрашивала, что я дѣлала? Я ей сказала чистосердечно, что писала къ тебѣ; но что сіе дѣлала единственно для моего увеселенія, и что не знаю, куда надписать къ тебѣ мое письмо.

Я надѣюсь, что при первомъ твоемъ письмѣ увѣдомишь ты меня о своемъ бракѣ, а вторымъ должна дать мнѣ знать, что ты намѣрена учинить не благодарнѣйшему изъ всѣхъ изверговъ и конечно бы онъ былъ таковымъ, естьлибъ не былъ нѣжнѣйшимъ изъ всѣхъ мужей.

Я сказала, что моя матушка весьма меня оскорбляетъ; но я могла бы сказать, твоими изрѣченіями, что она меня какъ будто со всемъ разтроиваетъ. Вѣришь ли ты, что она наставляетъ Гикмана, въ разсужденіи того участія, которое, какъ думаетъ, онъ имѣетъ въ нашей перепискѣ; и что его журитъ весьма строго, я тебя увѣряю? Теперь я вѣрю что чувствую нѣкую жалость къ сему сожалѣнія достойному человѣку; ибо я не могу терпѣть, чтобъ съ нимъ поступалъ какъ съ дуракомъ кто ни есть другой, а не я. Между нами сказано, мнѣ кажется, что эта добрая старушка изъ памяти выжила. Я слышала какъ она кричала изъ всей силы. Она можетъ быть себѣ вообразила, что не воскресъ ли мой отецъ. Но послушность сего человѣка должна ее вывесть изъ заблужденія: ибо я думаю, воспоминая о прошедшемъ, что мой отецъ говорилъ бы столь же громко, какъ и она.

Я увѣрена, что ты меня будешь хулить за всѣ сіи нескромности; но не сказала ли я тебѣ, что онѣ меня оскорбляютъ? Естьлибъ я менѣе то чувствовала; то можно бы было сумнѣваться, чья я дочь.

Впрочемъ ты не должна меня весьма строго укорять, поелику я научилась отъ тебя не скрывать своихъ заблужденій. Я признаюсь что виновата, а ты согласишься, что сего и довольно, или не была бы ты въ семъ случаѣ столь великодушна, какою всегда бывала.

Прощай, дражайшая моя. Я должна, и хочу тебя любить, и любить тебя во всю мою жизнь. Въ знакъ того подписываю мое имя. Я подписала бы оное моею кровію, какъ долгъ дражайшій и священнѣйшій, коимъ тебѣ обязана.

Анна Гове.