За болѣзнію моего разнощика я, остановила твоего, что бы вручить ему отвѣтъ мой.

Ты не ободряешь моихъ надѣждъ послѣдними разсужденіями. Если сіи виды исправленія одни только мнимые виды, какіежъ могутъ быть его намѣренія? Но человѣкъ способенъ ли имѣть столь подлое сердце? Дерзнетъ ли онъ оскорблять Всевышняго? Не имѣю ли я причинъ судить въ благопріятную ему сторону по сему плачевному размышленію, что видя мою независимость отъ его власти, ему не нужна сія ужасная крайность лицемѣрія; или его предпріятія основаны на самой гнусной подлости. Онъ долженъ быть по крайней мѣрѣ чистосердеченъ въ то время, когда подаетъ мнѣ лучшія надежды. Какъ о семъ сомнѣваться? Ты должна согласоваться со мною въ сихъ мысляхъ, если не пожелаешь видѣть меня подъ бременемъ столь жестокимъ.

Впрочемъ я бы лучше желала быть независимою отъ него и отъ его семейства, хотя я имѣю высокія мысли о всѣхъ его родственникахъ; по крайней мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока я не увижу чѣмъ кончатся рѣшенія моихъ родныхъ. Безъ сей сильной причины, мнѣ кажется, что лучше всего было бы отдаться въ покровительство Милади Лаврансъ. Все бы тогда пошло благопристойно, и я бы избѣгнула моихъ прискорбій. Но также и въ семъ положеніи мнѣ уже должно бы было щитаться ему принадлежащею непремѣнно, и показать себя дочерью пренебрегающую своимъ семействомъ. Не должна ли я дождаться слѣдствій моего перваго испытанія? Я ето должна сдѣлать безъ сомнѣнія, а между тѣмъ ничего не могу предпринять пока не буду въ какомъ либо надежномъ мѣстѣ, и отъ него удаленна. Госпожа Сорлингсъ сообщила мнѣ сего утра письмо полученное ею отъ сестры своей Гремъ,,,Которая надѣясь, что я извиню ея чрезвычайное усердіе, если сестра ея за благо разсудитъ показать мнѣ письмо, желаетъ, что бы я рѣшилась ощастливить ея молодаго господина для пользы моей и знатной его фамиліи.,, Ето ея выраженія. Она основываетъ свою нетерпѣливость на отвѣтѣ, которой она получила отъ него, какъ онъ ѣхалъ въ Виндзоръ. Она говоритъ, что взяла смѣлость спросить у него, приближается ли время поздравленія? Онъ ей отвѣчалъ:,,Что никакая женщина не заслуживаетъ болѣе привязанности; что всякой его разговоръ со мною даетъ ему новыя причины къ уваженію меня; что онъ меня любитъ съ такою непорочностію чувствъ, къ какой онъ самъ не думалъ быть способнымъ; и что онъ меня почитаетъ ангеломъ сошедшимъ съ небесъ, для прекращенія его заблужденій; но что онъ опасается, что бы его щастіе не было съ лишкомъ далеко, и что онъ имѣетъ причину жаловаться на строгія предписанія, которыя я на него наложила; однакожъ сіи предписанія для него столь священны, какъ будто бы они составляли часть условій нашего бракосочетанія.,,

Что мнѣ сказать, моя любезная? Что мнѣ думать? Госпожа Гремъ и госпожа Сорлингсъ честныя женщины; и письмо сіе согласно съ разговоромъ, который мнѣ казался и кажется еще пріятнымъ. Однакожъ за чѣмъ упустилъ онъ случай изъяснить мнѣ свои чувствованія? За чѣмъ жаловаться госпожѣ Гремъ? Онъ незастенчивой человѣкъ. Но ты говоришь, что я вселяю страхъ. Страхъ! моя любезная! Какимъ ето образомъ?

Иногда я внѣ себя отъ необходимости разсматривать происки этой остроумной и сумазбродной головы; не знаю какое ему дать названіе.

Часто я говорила сама въ себѣ: какъ жестоко наказано во мнѣ то тщеславіе, которое обнадѣживало меня быть образцомъ юношеству моего пола! Если мой примѣръ поселитъ въ нихъ предосторожности; я и тѣмъ должна быть довольна. Какую бы участь небо мнѣ ни опредѣлило, я не могу болѣе поднять глазъ на моихъ лучшихъ подругъ и достойнѣйшихъ пріятельницъ. Несноснѣйшее обстоятельство неблагоразумной дѣвицы есть то, что она всѣхъ любящихъ ее отягчаетъ печалію, а доставляетъ удовольствіе однимъ своимъ и своего семейства непріятелемъ. Сколько бы сей урокъ былъ полезенъ! если бы мы старались привести его живо въ память въ поползновеніяхъ, когда колеблется разумъ въ какомъ либо сомнительномъ поступкѣ.

Ты не знаешь, моя любезная, всей цѣны добродѣтельнаго человѣка; и не смотря на благородство души твоей, ты участвуешь въ всеобщей слабости природной, не уважая то добро, которое въ рукахъ твоихъ. Если бы г. Ловеласъ старался тебѣ понравиться: ты бы не поступала съ нимъ, какъ съ г. Гикманомъ, которой стоитъ большаго уваженія, чѣмъ первой. Скажи, такъ ли бы ты съ нимъ обходилась? Ты знаешь, что говоря про матушку, онъ сказалъ: тотъ, кто много терпитъ приготовляется терпѣть много. {Это слово Анны Гове въ прежнемъ письмѣ} Я думаю, что г. Гикманъ охотно бы узналъ, чье было такое примѣчаніе. Онъ бы съ трудностію повѣрилъ, что бы особа, столь хорошо мыслящая, не воспользовалась собственнымъ своимъ замѣчаніемъ, и конечнобъ онъ пожелалъ, что бы сія особа была связана дружбою съ его любезною Гове.

Тихость, вмѣсто того, что бы быть презрительною въ мущинѣ, составляетъ необходимо одно изъ качествъ честнаго человѣка; то есть: дѣлаетъ важнѣйшую часть совершенства приличнаго полу ихъ. Государь можетъ презрѣть сіе прекрасное достоинство; ибо чувствованіе и обхожденіе составляютъ болѣе сей привлекательной нравъ, нежели богатство, порода и чины. Не ужели общее будетъ заключеніе, что нашъ полъ предпочитаетъ вспыльчивыхъ и наглыхъ мущинъ? И Гове не будетъ изъ сего изключена?

Прости меня, моя любезная, и дружба твоя да не будетъ тѣмъ оскорблена! Мое щастіе перемѣнилось, но сердце мое останется всегда одинакимъ.

Кл. Гарловъ

Въ субботу въ вечеру.

Г. Ловеласъ видѣлъ разныя комнаты въ Виндзорѣ; но не нашелъ такихъ, которыя бы мнѣ были пристойны и соотвѣтствовали бы моему описанію.

Онъ слѣдовалъ моимъ наставленіямъ въ точности. Ето доброй знакъ. Я тѣмъ довольнѣе его исправностію, что онъ самъ предлагалъ мнѣ етотъ городъ, а по возвращеніи кажется перемѣнилъ мысли. На дорогѣ, онъ говоритъ, раздумалъ, что Виндзоръ невыгодной былъ выборъ хотя имъ самимъ сдѣланъ, потому, что я ищу уединенія, а ето мѣсто весьма посѣщаемо.

Я ему отвѣчала, что естьли госпожа Сорлингсъ не считаетъ меня тягостію своему дому, то я бы охотно провела здѣсь еще нѣкоторое время, съ тѣмъ, что бы онъ оставя меня уѣхалъ въ Лондонъ или къ Милорду М… Онъ начинаетъ думать, что мнѣ нечего болѣе опасаться со стороны моего брата; и въ сихъ мысляхъ, когда отсудствіе его можетъ быть мнѣ полезно, онъ соглашается мнѣ повиноваться хотя на нѣсколько дней. Опять повторилъ онъ мнѣ предложеніе взять Анну. Я ему сказала, что намѣрена ето сдѣлать и употреблю на то твою помощь. И въ самомъ дѣлѣ, моя любезная, прошу тебя отыскать ету честную дѣвку; твой вѣрный Робертъ конечно знаетъ, гдѣ она.

Г. Ловеласъ примѣтилъ невеселый видъ мой, въ которомъ онъ меня засталъ, и заплаканные глаза мнѣ измѣнили. Я кончила тогда отвѣтъ на твое послѣднее письмо. Естьли бы онъ не подошелъ ко мнѣ самымъ почтительнымъ образомъ, и естьли бы не прибавилъ къ тому въ первыхъ словахъ расположенія своего оставить меня, то бы я приготовилась сдѣлать ему очень дурной пріемъ. Твои разсужденія такъ живо меня тронули, что при входѣ его, я не могла безъ негодованія видѣть прельстителя, которому я должна приписать всѣ терпимыя и претерпѣнныя мною бѣдствія. Онъ мнѣ далъ знать, что получилъ письма отъ Милади Лаврансъ, и другое отъ дѣвицы Монтегю, естьли я разслышала хорошо. Когда сіи двѣ госпожи упоминаютъ обо мнѣ, удивительно, что онъ мнѣ ничего о томъ не сказалъ. Я боюсь, моя любезная, что бы и родственники его не были изъ числа тѣхъ, которые почитаютъ мой поступокъ дерзкимъ и непростительнымъ. Моя честь не требуетъ ли; что бы я ихъ увѣдомила о истиннѣ? Можетъ быть они сочтутъ меня и достойною союза ихъ, естьли я ихъ оставлю въ мысляхъ, что мой побѣгъ былъ добровольный. Ахъ! моя любезная, сколько собственныя наши размышленія отягощаютъ насъ во всякомъ случаѣ, когда совѣсть упрекаетъ въ нарушеніи должности.