— Я разговаривал с главным отделением Крофт-банка, — сообщил он.

— Это банк, у которого филиал в Крэтле? — включился в разговор инспектор из Ярда.

Уайтл кивнул.

— Они говорят, — сообщил он, — что бы вы думали, делал Дориан Мак-Килларн в прошлую пятницу в банке?

— Разменивал фунтовую ассигнацию на мелочь?

— Намного интереснее, — заявил инспектор. — Он предъявил чек на 800000 фунтов стерлингов и поручил перевести их на его счет в Барклей-банк в Лондоне. Что вы на это скажете?

— Чек был выписан Глорией Стэнфорд, не так ли? — выдохнул Мак-Алистер.

— Именно.

— Это значит, мисс Стэнфорд уехала ночью в Дэвилз Лодж, размышлял вслух инспектор.

— Чтобы отвезти Мак-Килларну чек? — инспектор Уайтл покачал головой. — Это можно сделать и утром.

— В общем-то да, — согласился Мак-Алистер. — Ясно одно, у нее была договоренность с Мак-Килларном о сделке, и она заплатила чеком. То, что она ночью уехала из «Прыгающей собаки», может иметь разные причины.

— Тогда нам нужно взять за шкирку Дориана Мак-Килларна, предложил Уайтл.

— Как раз этого сейчас делать и не следует, — возразил детектив. — Мак-Килларн тут же подтвердит факт сделки. Но откуда ему знать, куда подевалась женщина? И если совесть его нечиста, он сделает все, чтобы подстраховаться.

— Ну а как вы хотите вывести его на чистую воду? — проворчал Уайтл.

Мак-Алистер ухмыльнулся.

— Через запасной ход.

Через полчаса зазвонил телефон. Сержант Эшли сообщил.

— Мисс Стэнфорд имеет три счета в разных банках, сэр. Благодаря помощи адвоката я узнал, что с одного счета снято 800000 фунтов стерлингов и переведено на счет в Барклей-банк в Лондоне. Счет принадлежит торговцу художественными ценностями по имени Мак-Килларн.

— О’кей. Установите: какие вклады и кем были сделаны на его счет за последний год, — сказал Мак-Алистер.

— Ясно, сэр, — ответил Эшли. — Пару минут назад звонил инспектор Хаулей из Оксфорда. Он перерыл весь дом мисс Стэнфорд, но не нашел и намека на ее нынешнее местопребывание. Вместо этого он нашел кое-что другое. В специальном журнале о старинной живописи он обнаружил подчеркнутое карандашом объявление маклера по имени Гиббс из Лондона, который предлагал трех старых мастеров по поручению одного клиента к продаже.

— Прекрасно, — оценил Мак-Алистер.

— Ну не так уж это прекрасно, — возразил сержант. — Этот самый Гиббс снял на пару дней солидный оффис в Сити, но с прошлой среды бесследно исчез.

— Тем не менее сообщение исключительно ценное, — возразил инспектор из Скотланд Ярда. — Во вторник или в среду Глория Стэнфорд была у Гиббса. В четверг она поехала в Крэтл и в пятницу утром выписала чек. С тех пор она исчезла. История становится все яснее.

— Вы правы, сэр, — заметил сержант. — Но если позволите, мне кажется, это дело не касается нашего отдела.

— И тут вы очень даже правы, сержант, — ответил сухо инспектор. — Как только выяснится, что Глория Стэнфорд стала жертвой обычной уголовной истории, мы передадим его соответствующему отделу. Но пока я не буду уверен, что за всем этим стоит не гуру из Гаднипура, мы продолжим игру.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Эшли.

— Сержант Габи О’Коннорс вернулась из Портмунда? — спросил Мак-Алистер.

— Час назад.

— Я хочу поговорить с ней, — сказал шеф отдела привидений и приступил к длинному телефонному разговору с женщиной-сержантом из своего отдела.

Глория Стэнфорд спала неспокойно. Кусок шкуры, на котором лежала, она натянула на голову, потому что никак не могла привыкнуть к холоду в пещере. Время от времени она просыпалась и с ужасом думала о том, что ей предстояло.

Неужели Молох и его безжалостные помощники в состоянии стереть ее сознание? Все в ней сопротивлялось этому. Она вспоминала Карлу Престон, певицу. Девушка хотела ее предупредить, но ей это не удалось, потому что снаружи появилась бритоголовая фигура помощника гуру. Глория повернулась на бок и закрыла глаза, когда услышала снаружи грозный удар гонга.

«Что бы это могло означать?» — пронеслась испуганная мысль. В страхе она поднялась со шкуры и выглянула в большую пещеру, которую освещали многочисленные огни факелов. Обнаженные фигуры скользили по помещению, преклоняя колени перед троном и желтым камнем.

Кона, которая пыталась изобразить мир гуру в ярких. красках, появилась у входа в пещеру.

— Пойдем со мной, Сафи, — сказала она, назвав Глорию новым именем. — Сейчас появится наш бог, чтобы увидеть своих служанок.

Глория вспомнила слова Карлы, что нужно делать все быстро, чтобы не вызвать подозрений. У нее ныло все тело, когда она поднялась и последовала за Коной. Она увидела обнаженных девушек, которые с опущенными головами стояли полукругом перед троном, преклонив колени, и бормотали слова на каком-то непонятном языке. Кона ввела Глорию в полукруг и показала ей знаком, чтобы Глория также встала на колени.

Раздался второй, приглушенный удар гонга, который заставил Глорию вздрогнуть. Она почувствовала, как Кона взяла ее за руку. Ее рука дрожала. Было видно, что Кона предана Молоху телом и душой. В этот момент девушки затянули монотонную мелодию.

Глория почувствовала холодок по всему телу. Четверо обнаженных бритоголовых слуг внесли Молоха на золотых носилках. Они поднялись по ступенькам наверх к трону.

Глория хотела отвести взгляд от Молоха, но не смогла. От жирной фигуры исходила огромная гипнотическая сила. У нее появилось чувство отвращения и ужаса, которое трудно было сдержать. Она тяжело дышала и с каменным лицом наблюдала, как четверо мускулистых слуг поднимали Молоха на трон. «Неужели у гуру не было ног и он не может двигаться сам?» — думала Глория. Раздался третий удар гонга. Его эхо долго звучало в огромной пещере.

Четверо бритоголовых склонились и заняли свои места рядом с гуру, сидящим на троне. Взгляд его был направлен на коленопреклоненных девушек. «Неужели он вообще живое существо? — думала Глория Стэнфорд. — У него есть кровь, бьется сердце». Гуру закрыл глаза.

— Он сейчас читает наши мысли, — прошептала Кона, — наши души и проверяет, настоящая ли у нас к нему любовь.

«Ерунда, фантастика, чушь, — подумала Глория. — Или, действительно, жирный Молох — явление духа, которое становится материальным перед нашими глазами?»

Пение смолкло. Тишина воцарилась в пещере. Запах ароматических свечей мешал думать. Глория Стэнфорд боролась с тошнотой. Она вздрогнула, когда Молох заговорил.

— Я приветствую новую верующую в наших рядах, — услышала Глория евнухоподобный голос. — Я даю тебе имя Сафи — «щедрая».

Широко раскрытыми глазами смотрела молодая англичанка на жирного Молоха. Она убедилась, что он говорил, не двигая губами.

— Склонись перед нашим гуру, — прошептала Кона. — Моли его просветить тебя и отвести в рай вечного счастья.

Все в Глории сопротивлялось этому.

— Я не склонюсь перед существом, которое не имеет ничего общего с моим миром, — услышала она свои слова, и сама не могла понять, откуда набралась мужества. — Меня зовут Глория Стэнфорд, и я…

Она заметила предупреждающий и одновременно умоляющий взгляд Карлы Престон, которая стояла на коленях недалеко от нее. Но было уже поздно.

— Ты, Сафи, неверная, — услышала она. — Осмелилась возражать богу счастья!

— Я никого не просила приводить меня сюда, — сказала Глория. — Меня похитили.

— Молчи, — прервали ее. — Твое сознание еще пока раздвоено, но ты отдашь добровольно гуру часть своего «я». Ты этого еще пока не осознаешь. Твое земное мышление сопротивляется, но скоро ты поймешь, что у тебя только одна цель: служить гуру, готовиться к вечному счастью!

Глория поняла, что это говорил не Молох. Голос раздавался откуда-то из темной глубины пещеры.

— Приготовим неверную к изгнанию духа, — пропищал Молох. — После этого она сама поймет, что такое счастье и где оно находится.

«Изгнание», — промелькнуло в голове Глории. Что ей предстоит?

Она бросила быстрый взгляд на Карлу Престон, которая смотрела на нее, в то время когда ее губы продолжали произносить непонятные слова.