У него даже разряд есть...
- Все ясно, товарищ Стрелков.
Журке стало жаль отца и обидно за то, что их так встретили, и он сказал:
- Да ну, напрочь.
-Что значит "напрочь"?-прикрикнул отец.-Ты будешь здесь работать.
Похудевшее, залоснившееся на скулах лицо его сделалось необычно строгим, такого выражения Журка никогда еще не замечал.
"Вот так, наверное, он и на войне, в ответственную минуту..."
- Я думаю, мне не придется идти к вышестоящему начальнику? -проговорил отец четко и твердо и посмотрел на зава из-под бровей.
- При чем тут вышестоящие началъттки?
- Вы все понимаете. Идем, Журка. Товарищ Хорошевский подумает.
Отец шел впереди нахохлившийся и сердитый. Журка глядел на его крутой, заросший затылок и понимал, что отцу стыдно перед ним за случившееся. "Он ж-е агитировал за работу. Он же не такого приема ожидал".
Журке захотелось ободрить отца, и он произнес:
- Да ладно тебе.
Отец круто обернулся.
- Ты не обращай внимания. Это так. Это временвое.
Окончательное решение в нашу пользу будет. А сейчас пойдем-ка, я тебе настоящих людей покажу.
Журке совсем никуда не хотелось идти, у него было свое дело - разыскать Ганну, но он не мог отказаться, понимая, что отец стремится сгладить недоброе впечатление и просто нехорошо сейчас противиться этому.
Отец взял у Журки паспорт, куда-то сходил и вскоре вернулся с пропуском.
Они перешли дорогу и очутились в большом и гулком цехе. Тотчас со всех сторон раздались всевозможные звуки: что-то позванивало, что-то гудело, что-то ахало, и эхо разлеталось по всем уголкам. Звуки сливались, но не мешали друг другу и не раздражали слух.
Журка вспомнил цех, в котором он проходил практику, и сравнил его с этим, отметив, что там было потише, потеснее, поспокойнее, а может быть, он не замечал ничего вокруг, потому что никогда не оставался один на один с цехом, всегда был с ребятами, они всегда разговаривали, смеялись, разыгрывали друг друга.
Над ними, с мягким шипением, проплывал мостовой кран. Женщина в спецовке поддерживала его за крюк, и казалось, что кран не сам двигается, а это она тянет его, как слона за хобот.
Сравнение рассмешило Журку, и он несколько раз оглянулся на женщину.
- Прими левее,-сказал отец.-Сейчас наш участок будет.
"Очень мне это нужно, мне бы в справочное",-рассуждал Журка, но все так же покорно шагал за отцом.
- Вот он, наш участочек, вот, - повторял отец и вдруг воскликнул:-О! Смотри-ка, кто приехал!
Журка увидел вдали меж станков девушку с высокой прической. Впечатление было такое, будто она держит на голове что-то, как в фильме "Женщины Востока". (Журка прошлой весной смотрел этот фильм.) Это было удивительно и неуместно здесь, в цехе.
"Чего это она?" - подумал Журка.
- Наш бригадир приехала!-произнес отец и ускорил шаг.-Ганна Тимофеевна!-закричал он, протягивая к ней руки.
Тут девушка обернулась, и Журка узнал Ганну. Он напугался и побежал к выходу. Еще не отдавая себе отчета, для чего он делает это и зачем, Журка понимал одно: "Только не тут. Только не при отце".
- Вот хорошо, что приехали, - говорил Степан Степанович, тряся Ганну за плечи.
Она улыбалась в ответ, и вся бригада, окружавшая их, тоже улыбалась.
-Минуточку,-спохватился Степан Степанович.- Я вам хочу представить... Он обернулся. - Где же он?
Извините. Сын со мною был.
Степан Степанович бросился к выходу, но не успел сделать и десяти шагов, столкнулся с мастером. Дунаянц держал Журку за руку и морщил свой саблевидный нос.
- Что ж ты, дорогой, наследника потерял? Бежит.
Спрашиваю, кого ищешь? Молчит. С трудом узнал, что это твое потомство.
- Что же ты?-спросил отец с укоризной и тотчас схватил Журку за локоть и повел за собой.
"Ну, сейчас произойдет,-со страхом думал Журка. - Ну что сейчас будет".
- Разрешите представить: сын мой.
- А мы уже знакомы,-ответила Ганна.
- Вот как?!
- Только вот как зовут его?
- Вот так знакомы, - засмеялся Степан Степанович.
- Я уточнить хочу,-невозмутимо сказала Ганна.
- Виктором,-ответил Степан Степанович, обрывая смех. - А еще Журкой, но это так. Это неофициально.
- Ну, здравствуйте, Витя, - проговорила Ганна и протянула Журке руку.-Я вас так буду звать. Не возражаете?
- Ну да. Это правда.
- Вы тут знакомьтесь, - прервал Степан Степанович, - а я к Кузьме Ильичу зайду.
Кузьма Ильич сидел за своим столом и по привычке чертил толстым ногтем на запятнанном картоне, объясняя свою мысль двум рабочим. Он, не прерывая разговора, приветливо кивнул Степану Степановичу, указал на стул. Вид у него был утомленный, лицо небритое, и оттого начальник цеха казался как бы обуглившимся.
"Горит на работе, - шутливо подумал Степан Степанович, но тут же поправился по-серьезному: - Ив самом деле, он раньше семи не уходит. С него за всех нас спрос.
И за Кирилку, наверное, до сих пор таскают".
Кузьма Ильич закончил разговор, доброжелательно попрощался с рабочими и бросил взгляд на Степана Степановича.
Степан Степанович встал, по старой армейской привычке вставать перед начальством, произнес не громко, но все-таки на военный лад:
- В связи с возвращением товарища Цыбулько разрешите сдать бригаду?
Кузьма Ильич не ответил, полез в стол за папиросами.
- Ничего не выйдет,-сказал он и стал прикуривать.
- То есть как? Вы ж говорили временно, до возвращения настоящего бригадира?
Кузьма Ильич пригласил Степана Степановича присесть, протянул пачку.
- Одну бригаду сдашь, новую примешь.
Степан Степанович затянулся и прерывисто выдохнул:
- Не выйдет. Не желаю.
- Ты же еще не знаешь, какую бригаду.
- Зато знаю свое отношение к этому вопросу. Тогда по неопытности влип, хлебнул по самые брови. Будет.
- Значит, что же выходит? Попробовал-тяжело, и в кусты?
Степан Степанович отложил папиросу на краешек стола.
- В чем дело?
- Вот это другой разговор. - Кузьма Ильич медлил, обдумывая, с чего начинать.-Пришло пополнение.
Школьники, точнее - окончившие школу.
- Почему мне? У меня такой свой имеется. Мне с ним забот хватает.
Кузьма Ильич погасил папиросу и потянулся за второй. Все это он делал не спеша, невозмутимо, так что и Степану Степановичу пришлось сдерживать себя.
- Так как же насчет бригады? - проговорил Кузьма Ильич, не обратив внимания на возражение Степана Степановича.
- Нет, не могу. Я еще не нашел своего места. Сам плаваю, не могу вжиться в коллектив. Мне еще самому надо определиться. Так что разреши этих сдать и быть, как говорится, самим собой.
Кузьма Ильич не отвечал. Порывисто вошел Дунаянц, взглянул на обоих быстрым взглядом.
- В чем дело, дорогие? План полетел или Полина Матвеевна тройню родила?
- Да вот, - нахмурился Кузьма Ильич, - отказывается от нашего с тобой предложения.
- Правильно! - воскликнул Дунаянц и тут же, встретив удивленный взгляд Кузьмы Ильича, добавил:-Правильно, потому что-знаю я тебя-ты с маху, не объясняя обстановки, не поставив задачи. А он какой человек? Военный человек. Привык понимать задачу. Выполнять задачу. Так я говорю?
- В общем так,-усмехнулся Степан Степанович.- Только в данном случае...
- А в данном случае,-прервал Дунаянц,-задача не для каждого. Не каждый с нею справится. Мы доверяем тебе потому, что ты как никто... У тебя опыт работы с молодежью... Правильно я говорю?
- Правильно,только...
- Вот видишь. Шик-модерн. Он все понимает,-обратился Дунаянц к Кузьме Ильичу.
Тот потер лицо ладонью, усмехнулся.
- Но я же еще не дал согласия,-сказал Степан Степанович.
- Но мы еще и не поставили задачу, - парировал Дунаянц. - Представь, что это новобранцы- Они ирибыли в твое распоряжение. Ты знаешь, что с ними делать...