Мы разрушили старый строй жизни только физически, - духовно он и вокруг нас, и в нас самих. Потребны Геркулесовы усилия, чтобы очистить самих себя и всю страну от грязи и ржавчины монархического режима. Мы привыкли ко многому, что пагубно для нас. Века жили мы со связанными руками, с закрытым ртом; мы плохо умеем говорить правду, мы трусливы, мы не любим труда. У нас не развито чувство личной ответственности за безобразие и позор нашей жизни. У нас нет гордости собою, нет уважения к ближнему, - да и откуда бы могли явиться эти творческие чувства? Какими» цветами могла расцвести душа под тем гнилым хламом, которым давила нас монархия?..

Источник наших несчастий - наша малограмотность. Чтобы хорошо жить, надо хорошо работать; чтобы крепко стоять на ногах, надо много знать.

Нам необходимо учиться жить, учиться работать, учиться любить труд. Нам нужно понять, что труд не есть насилие над нашей волей, труд есть свободное выражение воли к жизни, и в свободном труде так же, как в любви, скрыто величайшее наслаждение. Это надо понять, и нам поможет понять это только точное знание. Только насыщаясь духом положительных, наук мы постепенно вылечимся от наших болезненных недостатков.

М. Горький

Р. Ф. КУЛЛЭ Поэт отверженных "европейской цивилизацией".

Внсенте Бласко Ибаньес.

Вся Испания - запыленный запущенный музей со старым хламом, не привлекающим даже туристов. Самые развалины у нас развалились… Бласко Ибаньес - "Толедский собор".

Жизнь крупнейшего писателя современной Испании Висенте Бласко Ибаньеса неожиданно прервалась 28 января этого года на 61 году (род. 1867).

Несомненно, это большая утрата для испанской литературы, переживающей сейчас период упадка и оскудения талантов, в противоположность молодой испанской литературе в странах латинской Америки…

Есть известная закономерность в распределении света и теней, цветений и провалов, нарастаний и ущербов в линиях развития художественной литературы на протяжении того или иного срока времени.

Ни в одной истории литературы эта закономерность не обнажена до такой схематичности, как именно в испанской… Героический период истории Испании - в прошлом, когда она играла первую скрипку в европейской политике. Но дым костров инквизиции, удушающий смрад •атмосферы застенка, которой иезуиты окружили духовную жизнь страны па протяжении столетий, непрерывные интриги и заговоры, оплетшие дворцы, монастыри, соборы и превратившие Испанию в арену непрекращавшейся борьбы за престол, за ту или иную личность, изнурили страну, толкнули народ на безрадостную дорогу •нищеты и воспитали целые поколения чванных, "гордых" грандов-феодалов, обросших землями м извлекавших пользу из этой непрерывной чехарды политических хитросплетений иностранных дворов…

Меньше всего принимались в расчет интересы нищего и бесправного народа, всех этих пастухов, земледельцев, рыбаков, рабочих, контрабандистов и бродяг, мечтателей и головорезов, видевших высшую точку довольства в горячем супе, а высшую радость в жестоких зрелищах боя быков, но покорно склонявших головы перед самой бесстыдной эксплоатацией со стороны помещиков и перед отвратительным и систематическим оболваниванием сознания целой армией католического духовенства всех орденов, прочно захвативших все позиции в этой изумительной по красочности и разнообразию природы стране… Если же гнет превышал меру терпения, а страдания становились невыносимыми, - вспыхивал беспорядочный бунг, как в драме Лопе де-Вега "Фуэите овехуна" наносился удар острой "навахи", или раздавался оглушительный взрыв бомбы анархиста, возвещая о перенапряжении народного гнева…

В условиях такой придушенной жизни, в обстановке заторможенной классовой борьбы, медленных назреваний протестов и органического накапливания прорывающихся вспышками сил - темп развития художественной литературы так же извилист, медлителен и полон оглядок в прошлое, как нетороплива эволюция социально-политических форм Испании. Для поэзии неувядаемыми образцами служат старинные "романсеро", для прозы - бессмертные творения Сервантеса, а для драмы - Лопе де-Вега и Кальдерой. К этим образцам неизменно возвращаются, варьируют их, подновляют, но традиции резко не нарушают, предпочитая веками эпигонствовать.., и схема испанской литературы обнажена до прозрачности…

Только что умерший Бласко Ибаньес в плеяде старых мастеров испанской литературы является совершенно своеобразной надстройкой. Ученик и последователь старших мастеров реализма, он взял от них отдельные стороны, развив, расширив и обновив их темы и интересы хорошей выучкой у Флобера и Золя; он инкрустировал их манеру необычайной тонкостью своих наблюдений и приемов, залил светом и воздухом те области "провинциального" романа которые выдвинули в литературу его предшественники в истории испанской литературы, и вдохнул во все здание, возведенное на наследственные средства, дух трепетной общественности и современности.

Главное значение Ибаньеса в том и заключается, что он поставил все точки над i литературно-общественных проблем и представил современную ему жизнь в свете борьбы и непрерывных взаимоотношений личностей и социальной среды, анархических взлетов и консервативной косности, протестов индивидуума против засасывающей тины общественного болота. Конечно, до марксистского сознания значения классовой борьбы Ибаньес никогда не поднимался, ибо он по существу и органичности - интеллигент, воспитанный на идеалистической философии и социологии XIX в. Но художник он сильный, пластически-выпуклый и тонко-отзвучный на все колебания социальной жизни своей родины, которую он многообразно и многосторонне изобразил во всех своих произведениях так, как умел ее понять.

А понимал он явления, как прогрессист и республиканец, будучи и в жизни борцом и протестантом не только как писатель, но и как депутат парламента кортесов. Он подвергался гонениям, сидел бесчисленное множество раз в тюрьмах, был высылаем и умер в изгнании, не примирившись ни с циничной политикой диктатора Примо-де-Ривера, ни с тупостью вырожденца Альфонса XIII, этой марионетки на испанском престоле.

Памфлеты Ибаньеса, направленные против этих двух злых гениев его родины, еще совсем недавно раздались по всей Европе, как две звонкие пощечины, нанесенные рукой негодующего художника по наглым физиономиям поработителей испанского народа…

Но творческий путь Бласко Ибаньеса сложился для него трагически. Писатель не обладал гениальностью Байрона, Гюго или Ибсена и до трагических образов, до трагической концепции мира никогда подняться не мог. Его творчество прошло трудный и тернистый путь от юношеского оптимизма к зрелому, полному размышлений и скепсиса пессимизму. Это восхождение художника к вершинам широких и общих кругозоров завершилось в последние годы известным просветлением в его взглядах, совершившимся не без влияния событий нашей революции, о чем свидетельствуют его последние произведения, обнаруживающие значительно большую четкость социологического понимания процессов, происходящих в классовом обществе, чем это было до последнего времени…

Родом валенсиец, Ибаньес выступил в литературе с необычайно красочными, живыми и полными глубокой любви к своим персонажам описаниями быта, нравов, темпераментов и характеров валенсийских крестьян, рыбаков, матросов, горожан, мелких торговцев и прочих представителей и представительниц родной ему провинции. В этом нехитром и несложном быте в изнурительном труде и в борьбе со стихиями он увидел то "страшное", что разбивает жизни, толкает на преступления, калечит души и тела и лежит за пределами доброй и злой воли человека: он увидел тень "рока", известной обреченности, которой подчинены темные, забитые и опутанные иезуитской догмой люди, бьющиеся» в сетях страстей, предрассудков, глухих инстинктов и нелепой общественной неукладности веками сложившегося строя.