Многие, кого Иисус избирал себе в ученики, под тем или иным предлогом отказывались от этой чести.

— Я приду, когда умрет мой старый отец, — сказал один.

На это Иисус ему ответил:

— Предоставь мертвым заботиться о мертвых, говорят египтяне.

— Нет, я не могу. Не могу.

Иисус не сомневался в близости царства Божия, хотя о дне и часе его прихода мог знать только Господь. Он не сомневался, что все люди, которым он проповедует, будут подвергнуты ужасным испытаниям, но не узнают смерти.

Когда минет тысяча лет, придет конец физическому миру, воскреснут мертвые и настанет Судный день. Царство Божие превратится в Небесное царство, или царство Божьей славы. В своей религии он захотел собрать все лучшее, что есть в теории и практике разных иудейских сект: саддукеев, еесеев, зилотов и ана-верян, то есть мессианских мистиков, — и соотнести это с человеколюбивой, но уж слишком тщательно расписанной доктриной фарисеев. Сам Иисус постоянно ездил бы по Святому царству из конца в конец как приглядывающий за своим стадом пастух и даже посещал бы Самарию, где крестьяне были по происхождению израильтянами, а священники и аристократы — чужеземцами, когда-то ради выгоды принявшими иудаизм.

В одной из версий «Деяний и речений Иисуса», принятой католической церковью, отважное появление Иисуса в Самарии приписывается, что весьма характерно, Иерусалиму. Дурацкая фальшивка! Мы читаем о том, как Иисус спасает женщину, которую фарисеи готовы побить камнями за прелюбодеяние, произнеся всего одну фразу: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Однако уже лет за сто до этого закон о прелюбодеянии стал мертвой буквой среди иудеев. Где бы ни согрешила женщина, ее должны были доставить на суд в Иерусалим, а ей стоило только заявить Высшему суду фарисеев, что она не знала этого закона, и оправдание ей было обеспечено, хотя суд обязал бы ее развестись с мужем и предупредил бы в присутствии двух свидетелей, что она больше никогда не должна видеться со своим любовником. Даже ее права, оговоренные брачным контрактом, остались бы при ней. Если же прелюбодеяние не было доказано, а лишь подозревалось, женщине давали выпить «горькой воды». Умри она, и ее объявили бы виновной, но поскольку «горькая вода» была всего лишь сильным слабительным, то женщина всегда получала оправдательный приговор. Только в Самарии неверную жену и ее любовника наказывали с первобытной жестокостью.

В Евангелии есть еще одно не менее странное место. Согласно оригинальной арамейской версии, Иисус в споре с саддукеем приводит рассказ о самарянине, который шел из Иерусалима в Иерихон и попал в руки разбойников, раздевших и избивших его. Той же дорогой шел священник и не остановился. Левит тоже подошел, посмотрел на беднягу и пошел дальше. Са-марянин же, проезжая мимо, сжалился над ним, перевязал ему раны, посадил на своего осла, привез на постоялый двор и там позаботился о нем. Мораль очевидна. Простые израильтяне, учившиеся в фарисейских синагогах, более религиозны, чем храмовые священнослужители. Поэтому когда на земле установится царство Божие, в нем будет мало религиозных вождей Израиля. «Многие же будут первые последними, и последние первыми». Веками саддукеи отказывали са-марянам в праве входить во внутренний двор Храма. Они считали их нечистыми, и это объясняет нежелание священника и левита помочь раненому. Иисус, хотя ему были известны провинности самарян, заявлял, что пропасть между ними и иудеями, которая стала неодолимой за двадцать лет до того, как произошло осквернение Двора священников, должна быть немедленно уничтожена, и уничтожена по-доброму. В римской же версии текст был намеренно исправлен так, чтобы подчеркнуть неприязнь язычников-хрестиан к иудеям вообще и к фарисеям в частности. История изложена в виде диалога между Иисусом и фарисеем.

Национальность жертвы не указана, а добрый богобоязненный израильтянин уже не израильтянин вовсе, а самарянин. Тоже глупость несусветная! Весь рассказ стал бессмысленным, как если бы написать «гражданин» вместо «карфагенянин» в какой-нибудь римской истории о сенаторе, всаднике и гражданине в определенной социальной ситуации, ведь священник, левит и израильтянин — такие же три сословия у иудеев, как сенатор, всадник и гражданин у римлян. Более того, в обеих версиях первая фраза Иисуса: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». На вопрос саддукея: «А кто мой ближний?» — он отвечает: «Человек, к которому израильтянин был милосерд», что в римской версии изменено противно всякой логике на: «Человек, который был милосерд к израильтянину».

В одном-двух случаях Иисус действительно порицал отдельных фарисеев, но он ни разу не сказал плохо о фарисеях вообще. Его речи были направлены против тех, кто оказался недостоин своих моральных притязаний, или против тех, кто не имел права называться фарисеем, а особенно против римлян и слуг Ирода, которые, играя на его диалектическом методе обучения, не раз пытались загнать его в ловушку и выудить из него что-нибудь революционное.

Как проповедник Иисус был прямым наследником знаменитых учителей этики, из которых самый гуманный и просвещенный — фарисей Гиллель, поэтому он не утруждал себя записыванием своих мыслей на бумаге. Фарисеям была хорошо известна тираническая власть написанного слова. Моисеев Закон, созданный изначально для управления полуварварским народом, живущих в горах пастухов и земледельцев, ко времени Иисуса напоминал уже ворчливого прадедушку, который пытается управлять семейными делами, сидя в инвалидном кресле и не имея ни малейшего представления об изменениях, происшедших в мире с тех пор, как он перестал выходить из дома. Его авторитет не подвергается сомнению, однако его не соответствующие времени приказания следует как-то интерпретировать, чтобы не обанкротиться. Например, если старик говорит: «Пора женщинам молоть на ручных мельницах просо», — это следует понимать, как: «Пора отвезти зерно на мельницу».

Гиллель и другие фарисеи настаивали на точном соблюдении Закона, насколько это было возможно и не обидно для их просвещенного восприятия Божественной милости. Однако их толкование Закона было устным, и, таким образом, его легко можно сбросить со счетов, если доказать, что оно было неточным или неправильным. Это фарисеи рекомендовали ввести десятину на все плоды земли, а не только на зерно и фрукты, и в то же время они смягчали закон в тех случаях, когда подчинение его букве оскверняло его дух. Например, в отношении нарушителей семейной верности фарисеи рассуждали так: «Или женщины самостоятельны и могут принимать такое же участие в религиозной жизни, как мужчины, или они не самостоятельны и их деятельность должна быть ограничена». В маленьких провинциальных местечках случается, что образованные и добродетельные женщины служат в синагогах, однако в основном они не показывают себя способными к религиозному образованию, да их никто к тому и не понуждает. Во Второзаконии о заповедях Божьих сказано: «Учите им сыновей своих». О дочерях там ни слова нет. Но необразованные женщины не могут нести ответственность за свое невоздержание, а вот мужчины, согрешившие вместе с ними, наверняка Закон знают. Хорошее знание Закона за женщинами признавал Моисей, и потому он считал правильным карать их смертью за прелюбодеяние, правда, тогда женщины были более ответственными за свои поступки, чем теперь, ибо пустыня давала им меньше искушений, чем город и даже деревня, к тому же сам Моисей учил их заповедям Господа. Значит, надо побить камнями мужчину и отпустить женщину? Нет, это тоже несправедливо, потому что тогда слабый мужчина будет целиком зависеть от сильной женщины, а ведь даже наш отец Адам не устоял перед призывной улыбкой женщины. Лучше всего предоставить обоих собственному покаянию и суду Господнему, ибо Он сотворил нашу праматерь Еву, и Он один в силах понять сердце неверной жены. Разве не сказано: «Блудница ведет себя так: она ест, потом вытирает рот и говорит: «Я не совершила ничего дурного».

Но яснее всего терпимость фарисеев в их отношении к субботе. Они категорически запрещали заниматься в субботу делами, которые можно сделать в другой день недели. Но если приписываемая Моисею заповедь, что человек должен возлюбить ближнего своего как самого себя, лишалась всякого смысла запретом нарушать субботу, когда, например, горел дом ближнего и оттуда неслись крики о помощи, — то суббота субботой, а людей надо было спасать. Гиллеля тоже однажды спасли от смерти, нарушив субботу. Он был еще совсем юным и, полузасыпанный снегом, стоял под окнами Академии, слушая дискуссию ученых мужей, потому что из-за крайней нужды не мог внести входной платы. Надо сказать, что ученые мужи поработали на совесть, когда растирали закоченевшего юношу, приговаривая: «Для него не грех нарушить субботу!» Иисус в точности соблюдал Закон, но, говорят, когда он увидел человека, который, нарушая субботу, помогал соседу, то сказал ему: «Если ты не знаешь, что делаешь, то священник должен отругать тебя, а если знаешь, то похвалить!»