…Его учили всему, что должен знать суперагент. Для тех, кто его завербовал, важны были не только физические кондиции – важны были его воля, его умение принимать быстрые и правильные решения в экстремальных обстоятельствах, способность пренебречь многим ради достижения конечной цели.

Тренировки были жесточайшие – ему и его товарищам вкалывали какие-то специальные препараты, вызывающие острую боль в различных частях тела. И они должны были стрелять, драться, бежать, невзирая на эту боль. Их подвергали допросам – связывали за спиною руки и били, выкрикивая при этом в лицо чудовищные оскорбления. Сутками держали на хлебе и воде. Всё это укрепляло их дух. Но были и занятия, которые ему нравились, которых он ждал с нетерпением. На этих уроках специальные инструкторы-психологи обучали их умению подавлять чужую волю, добиваться от людей того, что нужно, не прибегая к насилию – по крайней мере, физическому. У него подобный дар был от природы. А занятия помогли ему развить этот дар до совершенства. Теперь он умел не только подчинить себе того или иного человека, но и просчитывать многоходовые, сложные комбинации, опираясь на знание людской природы, на умение распознавать слабости индивидуума и играть на них. «Главное – никого не жалеть» – внушали ему инструкторы. Ради общего дела можно обмануть, предать и, конечно, убить.

Много лет спустя он сам для себя сделает вывод, что бизнес – это та же война. И в нем, как и в войне, все средства хороши…

Глава двадцать четвертая

Директора загородного клуба Щукина приволокли к генералу Сотникову в три часа ночи, перепуганного и уже слегка «помятого». Игорь Валентинович понял, что тут постарались ребята начальника криминальной милиции.

– Все выйдите из кабинета! – приказал он сотрудникам, доставившим задержанного.

– Ну что, Валерий Валерьевич, вы еще помните меня?

Щукин глянул на генерала подбитым глазом, не зная, что тот хочет услышать – должен ли он «помнить» его или нет.

– Не бойтесь, – сказал Сотников примирительным тоном. – «Прессовать» вас больше не будут, я обещаю. Вас сейчас отпустят, и вы поедете домой. От вас требуется одно: сказать мне, кто пять лет назад установил в вашем клубе «Орион» видеозаписывающую аппаратуру. Я даже не буду спрашивать о том, сколько вам за это заплатили и в какой валюте.

Сотников как бы невзначай включил настольную лампу и направил ее свет в бледное от испуга лицо директора «Ориона». Тот поневоле зажмурился и поднес ладонь к глазам…

– Это… это были люди из администрации…

– Какой администрации? – уточнил Сотников.

– Администрации губернатора.

– Вот как? И кто же конкретно?

– Я не… Я не знаю, – голос Щукина вибрировал, в нем слышались панические нотки. – Клянусь чем угодно… У них были удостоверения. Я перепугался, думал, что пришли меня закрывать. Они дали мне деньги… Десять тысяч долларов. И сказали, что если я проболтаюсь, то меня живым в землю зароют…

– Вот видите, уважаемый Валерий Валерьевич, как бывает, когда ни с того, ни с сего начинаешь играть во взрослые игры. Я надеюсь, что вы мне сказали правду. Потому что иначе…

– Нет-нет! – встрепенулся Щукин. – Только правду! Они сказали, что принята новая секретная программа по борьбе за чистоту чиновничьих рядов. И что я теперь участвую в важном государственном деле.

– И как часто они забирали записанные кассеты?

– Раз в неделю… Я уже сейчас не помню. А потом, через три месяца, и вовсе сняли все это добро. Поблагодарили и ушли. Больше я их не видел…

«Да-а, – подумал Сотников. – За три месяца в „Орионе“ наверняка перебывали все более-менее значительные люди нашего города. У кого-то теперь на руках отличный расклад…»

Москва, конец зимы 2004 года

Вопреки пессимистичным прогнозам Оксаны, роман Жуковского «Страж Вишен» легко разошелся с прилавков книжных магазинов. Правда, и тираж был небольшой для Москвы – всего пять тысяч. В свете последних событий она и Жуковский как-то позабыли обо всем, что связано было с выпуском и реализацией книги. Тем не менее, после звонка из издательства по поводу скорого переиздания они решили устроить небольшую вечеринку на двоих. Жуковский пригласил Оксану в уютный ресторанчик неподалеку от Старого Арбата. Они заняли отдельный кабинет.

– Знаешь, я все время думаю…

– О чем? – улыбнулся он.

– Да об этом деле. То, что теперь Денис на нашей стороне – это, конечно, здорово. Но он – один человек. А кто знает, сколько народу у этого Вахи? Разве стоит так рисковать из-за денег, из-за пары-тройки кафе и магазинов, которые у меня там еще остались?

– Ксюша, Ксюша…, – вздохнул Жуковский. – Вот, вроде, и живем уже вместе, а ты меня до конца так и не знаешь… Да деньги здесь вообще ни при чем. Ты что, забыла, что эти люди убили твоего отца? Что они причинили зло еще очень многим? И ты ведь понимаешь – они не остановятся, если их не остановить. Аппетит приходит во время еды. Завтра они полезут в соседние области. А там и до твоего родного Ставрополья рукой подать… Власть сейчас слаба, она занята разборками внутри себя. А тем временем Ваха и ему подобные рвут Россию на куски.

Она взяла его руку в свои.

– Прости. Я что-то не то сказала. Просто… Я очень боюсь за тебя. Мы так долго шли друг к другу. Разве я могу позволить себе потерять тебя теперь?..

– Всё будет отлично, Ксюш. Ваха ведь не ожидает сопротивления. Он думает, что уже сломил нашу волю, что он – хозяин положения. Он применил тактику «Разделяй и властвуй». Ему не откажешь в уме и изобретательности. Но такие типы обычно «горят» на излишней самоуверенности. А, кроме того, Денис, я и твой Боря – не такая уж плохая команда. Поверь нам – мы справимся.

– Я верю, Саша. Верю, что мы докопаемся, кто за всем этим стоит. У меня нехорошее предчувствие, что… Словом, не буду говорить. Кстати, почему так долго не несут наш заказ? Заснули они там, что ли?

Областной центр

Никулин не сразу ответил на вызов своего мобильника. Почувствовал, что звонят именно ОНИ. Точнее, ОН – этот кавказец с небритой, лошадиной физиономией. Что ж, десять дней истекли – пора дать ответ…

– Я слушаю.

– Павел Игнатьевич? – произнес до тошноты знакомый голос.

– Да, это я.

– Мы договаривались, что я позвоню вам через десять дней. Что вы решили?

Никулин набрал побольше воздуха в грудь…

– Я решил, что ты, урод нерусский, пойдешь вместе со своими паршивыми хозяевами к е… матери! И еще…, – тут Павел Игнатьевич дал волю своему красноречию, что случалось с ним крайне редко. От такой брани, казалось, должна раскалиться трубка сотового телефона…

Когда он закончил, кавказец на том конце усмехнулся и сказал:

– Что ж, хорошо. Я передам все, что вы сказали. Ждите неприятностей.

Павел Игнатьевич дал отбой и в ярости швырнул дорогой мобильный телефон в стену кабинета…

Москва, зима 2004 года

…И вновь то самое, почти пустое кафе, где Оксана беседовала с посланцем загадочного Вахи в прошлую пятницу. Вот сейчас он войдет…

«Главное – не показать ему, что мое настроение изменилось, – думала Оксана. – Пусть он увидит покорность в моих глазах и расскажет своему боссу, что с этой трусливой дурочкой не будет проблем».

Посредник появился. Задержался на минуту в дверях, словно сомневаясь, стоит ли входить. Изобразил на своем грубом, обветренном лице подобие улыбки…

«Наверняка в Чечне, против федералов воевал», – промелькнуло почему-то у Оксаны.

Кавказец присел рядом и выжидательно уставился на нее.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Зачем вам это? Мы же с вами не на свидании. Хотя… я бы не отказался от встречи наедине с такой прекрасной женщиной. В России – самые лучшие женщины в мире. Поверьте, я бывал за границей и знаю, что говорю.

– Хорошо, не будем отвлекаться от темы, – сухо сказала Оксана; мысль о том, чтобы остаться с таким типом наедине, едва не повергла ее в шок. – Я согласна на ваше предложение, но с одним небольшим условием. Я должна лично встретиться со всеми людьми, которые на меня работают, и объяснить им, почему решила свернуть свой бизнес в области.