Эти и другие походы нельзя сравнить с одним этим походом. Действительно, какой только народ не привел Ксеркс из Азии в Элладу? Разве не оказалось питьевой воды слишком мало для Ксерксова войска всюду, кроме больших рек? Ведь одни народы должны были снаряжать корабли, другим было приказано выставить пеших воинов, третьим — конницу, четвертым, кроме войска, — грузовые суда для перевозки лошадей, пятые должны были доставлять длинные суда[821] для мостов и, наконец, шестые — продовольствие и грузовые суда.
Так как в первый раз флот персов понес тяжелые потери, огибая Афон, то уже заранее почти три года подряд велись работы с целью прорыть Афонский перешеек.[822] В Элеунте, что на Херсонесе, стояли на якоре триеры.[823] Отправляясь оттуда, все разноплеменные войска под ударами бичей должны были прокапывать [перешеек], причем одни воины приходили на смену другим. Персы заставляли копать также и жителей Афона. Персы Бубар, сын Мегабаза, и Артахей, сын Артея, руководили работами. Афон — высокая и замечательная гора, спускающаяся к морю, на ней обитают люди. Там, где гора переходит в материк, она образует перешеек в виде полуострова около 12 стадий в ширину. Перешеек этот гладкий, только с незначительными холмами, которые тянутся от Аканфского моря до моря, что напротив Тороны.[824] На этом перешейке, в который переходит гора Афон, находится эллинский город Сана. За Саной на самом Афоне лежат города, которые персидский царь тогда хотел превратить из материковых в островные. Города эти вот какие: Дион, Олофикс, Акрофоон, Фисс и Клеоны. Это города на Афоне.
Копали варвары канал таким вот образом: разделив отдельные участки между разными народностями, они протянули затем прямую линию по каналу. Когда прокопанный ров стал глубоким, то одни рабочие, стоявшие ниже, продолжали копать, другие же передавали выкапываемую землю стоявшим выше на ступенях; последние принимали и передавали далее следующим, пока земля не попадала к стоящим наверху. Эти же выносили и выбрасывали землю. Всем остальным народностям, кроме финикиян, осыпающиеся крутые стенки канала доставляли двойную работу. Это происходило неизбежно, так как и верхнюю и нижнюю часть прокопа они делали одинакового размера. Финикияне же, напротив, и здесь показали себя сметливыми, как, впрочем, и в других работах. Получив доставшийся им по жребию участок работы, они стали копать верхний край канала вдвое шире нижнего. По мере продвижения работы ров все сужался; а когда достигли дна, то ширина рва оказалась такой же, как и у остальных рабочих. Есть там луг, где они устроили площадь для собраний и рынок. Много муки прибывало сюда к ним из Азии.
Если мое предположение правильно, то Ксеркс велел копать канал просто из пустого тщеславия.[825] Он желал показать свое могущество и воздвигнуть себе памятник. Хотя корабли легко можно было протащить волоком через перешеек, царь все же повелел построить канал такой ширины, что по нему одновременно могли плыть две триеры на веслах. Тем же самым людям, работавшим на канале, было приказано построить мост на реке Стримоне.
Так-то царь воздвиг эти сооружения. Кроме того, он повелел изготовить канаты для мостов из волокна папируса и «белого льна».[826] Эта обязанность, а также обязанность устраивать склады продовольствия для войска, чтобы войско и вьючные животные не испытывали голода в походе на Элладу, была возложена на финикиян и египтян. Разыскав предварительно наиболее удобные места для продовольственных складов, Ксеркс приказал доставлять запасы муки из различных частей Азии в разные пункты на грузовых судах и паромах. Большинство продовольствия они привозили в так называемую Левке Акте во Фракии, другие — в Тиродизу у Перинфа, третьи — в Дориск, четвертые — в Эион на Стримоне,[827] пятые, наконец, — в Македонию.
Пока эти люди выполняли урочную работу, все сухопутное войско во главе с Ксерксом собралось и двинулось на Сарды из Криталлов в Каппадокии. Ведь Криталлы были назначены местом сбора всего войска, которое под предводительством Ксеркса должно было идти по суше. Какой сатрап привел тогда наилучше снаряженное войско и получил за это назначенные царем дары — этого я сказать не могу. Я даже не знаю, была ли у них вообще речь о таком соревновании. Когда персы направились через реку Галис, то вступили во Фригию и затем прибыли в Келены.[828] Там находятся истоки реки Меандра и другой не менее значительной реки, чем Меандр, по имени Катарракт, которая берет начало посреди самой рыночной площади Келен и впадает в Меандр. В этом городе висит кожа Силена Марсия, содранная с него, по фригийскому сказанию, Аполлоном и повешенная здесь.
В Келенах Ксеркса уже ожидал Пифий, сын Атиса, лидиец, который устроил самому царю и всему его войску роскошный прием. Пифий объявил, что готов предоставить царю деньги для войны. Когда Пифий сделал Ксерксу это предложение, царь спросил персов из своей свиты, кто этот Пифий и неужели он так богат, что может делать такие предложения. Персы отвечали: «О царь! Это тот человек, который поднес в дар родителю твоему Дарию знаменитый платан и виноградную лозу из чистого золота. Он и теперь еще самый богатый человек после тебя, о котором мы знаем».
Удивленный последними словами, Ксеркс затем сам спросил Пифия, сколько же денег есть у него. А Пифий отвечал: «О царь! Я не хочу скрывать и отговариваться незнанием своего имущества. Но так как я его точно знаю, то „правдиво поведаю тебе“.[829] Как только узнал я, что ты отправляешься к Эллинскому морю, то решил сосчитать свое состояние — денежное имущество, желая дать тебе денег на войну. После подсчета я нашел, что у меня 2000 талантов серебра, а золота 4 000 000 дариевых статеров без 7000. Эти деньги я приношу тебе в дар. Самому же мне достаточно средств на жизнь от моих рабов и поместий».
Так сказал Пифий. А Ксеркс обрадовался его словам и сказал:
«Мой друг лидиец! С тех пор как я покинул Персию, я еще до сих пор не встретил ни одного человека, кто бы пожелал оказать гостеприимство моему войску. И никто, представ пред мои очи, не объявил о добровольном пожертвовании денег на войну, кроме тебя. Ты же оказал моему войску роскошный прием и обещаешь большие суммы денег. За это я желаю отдарить тебя вот такими дарами. Я нарекаю тебя моим гостеприимцем[830] и восполню из моего собственного достояния те 7000 статеров, которых не хватает у тебя в 4 000 000, чтобы сумма была полной и число было круглым. Владей же сам богатством, которое ты сам приобрел. Будь всегда таким, как сейчас, и тебе не придется никогда раскаиваться ни теперь, ни в будущем».
Так сказал царь и сдержал свое слово. Затем он пошел с войском дальше. Пройдя фригийский город Анаву и озеро, из которого добывают соль, Ксеркс прибыл в Колоссы, большой город Фригии. В этом городе река Лик низвергается в расселину и исчезает под землей. Затем приблизительно через 5 стадий эта река снова выходит на поверхность и впадает в Меандр. Выступив из Колосс, войско двинулось к границам Фригии и Лидии и прибыло в город Кидрары, где находится врытый в землю столп, воздвигнутый Крезом, с надписью, обозначающей эти границы.
Финикийский корабль gayloz был широкий и круглый. Для переправы необходимы были греческие «длинные» корабли.
Ср. выше, VI 44.
Из Элеунта можно было блокировать проход греческих судов с хлебом из Черного моря.
Речь идет о мысе между заливом Гиериса и бухтой Агион Орос.
Строительство канала показывает твердое намерение царя покорить Грецию. Афон тогда был опасен для мореплавания.
Bybgoz здесь означает кору (лыко) сирийского папируса, из которого изготовляют канаты (название происходит от финикийского города Библа-Гебал). Впоследствии, когда ионяне познакомились с писчим материалом из папируса в Египте, они этот папирус также стали называть «библос». Под упомянутой вместе с библосом коноплей (белый лен) имеется в виду волокно произраставшего в Испании спартия (Spartium junceum), служившего карфагенянам для изготовления канатов.
Цепь опорных пунктов обеспечивала подвоз от Византия на Боспоре до Афона.
Следующее описание маршрута пути царя взято Геродотом, вероятно, из сообщения какого-нибудь грека из царской свиты.
Гомеризм (Илиада X, 413).
Титул «гостеприимец царя» был связан с высокими почестями.