Лэтхэм отечески похлопал девушку по плечу.

– Ну, хорошо, Джейн. Если вы считаете, что я не должен знать… Оставим эту тему.

– Я только… хотела…

– Черт! – взорвался он. – Да что все-таки случилось? Тут она расплакалась, стала искать платок. Он достал из ящика стола чистую салфетку и подал ей.

– Я не хочу, чтобы вы пострадали, мистер Лэтхэм. Никогда не прощу себе, если…

Агнесса Петерс имела удивительный дар всегда появляться в самый неподходящий момент: именно в эту минуту она энергично стукнула в дверь и тут же вошла. Она не любила ждать, когда ей позволят это сделать.

Происходящее в комнате могло показаться довольно комичным для такой женщины, как Агнесса. Плачущая Джейн произносит сакраментальную фразу о том, что никому не позволит обижать хорошего, замечательного мистера Лэтхэма.

Агнесса застыла на полпути, повернувшись к ним как-то боком.

– Положите макеты на стол, мисс Петерс, – сказал Лэтхэм. – Мы обсудим их завтра.

– Да, сэр.

Она выполнила просьбу и попятилась к двери таким образом, чтобы ничего не пропустить из маленькой сцены у нее перед глазами. Лэтхэм думал, почему он терпит эту мегеру. Неуклюжая, с безобразно-уродливым лицом, тяжелой грудью и кривыми ногами. Почувствовав презрительный взгляд Лэтхэма, она обеими руками поправила корсаж и вышла, хлопнув дверью.

– Простите, мистер Лэтхэм, – сказала Джейн, вытирая слезы. – Если я что не так сделала, можете уволить меня сию секунду.

– Никогда в жизни, – твердо заявил Бен. Она попыталась улыбнуться.

– Хотелось бы только… чтобы все начальники были такими же добрыми, как вы.

И выбежала из комнаты, но Лэтхэм отлично понял, что она не сказала ему самого главного. Ну ладно! Она еще вернется, и все уладится. Очень странная девушка. И очень милая. Любой был бы счастлив с ней.

Вошел Рэй Пэйтон, в шляпе и с плащом под мышкой.

– Что это с Джейн? Выскочила как пробка.

– Какие-то неприятности у крошки. Она собралась мне рассказать, но в последний момент передумала.

– Надеюсь, ничего серьезного. Жаль, если мы ее потеряем. Может, это из-за Сэма? Мне, кажется, он дает нам заказы, только чтобы иметь предлог зайти повидаться с Джейн.

– Не волнуйся, Рэй, и спокойно иди домой.

– Ты забыл, что я холостяк. Может, прокатимся куда-нибудь вместе?

– Извини, но мы с Лорой приглашены к Эду Линдселу.

– Ах, да! Контракт с Грегсоном… Значит, без Линдсела здесь не обошлось?

– Сам понимаешь. Они родственники и стараются помогать друг другу. Но в случае с контрактом все чисто. На Грегсона никто не «давил».

– Ясно. Однако хорошо, что его не было сегодня в «Пиквике». Чертов пуританин потребовал бы от тебя более веских объяснений, чем те, которыми ты от меня отделался.

– Я сказал тебе правду, Рэй.

– Конечно, конечно, я тебе верю. Только, между нами, где ты познакомился с этой красоткой, Бен?

Пэйтон тут же выскользнул из комнаты, а Лэтхэм рассмеялся ему вслед и вернулся к работе.

Через полчаса позвонил Бодгейм, клиент не богатый, но надежный. Он хотел видеть верстку своего каталога.

– Все уже ушли, – сказал Лэтхэм. – Макет отдали на монтаж, и оттиски можно сделать с ходу. Давайте договоримся…

– Я об этом и прошу, – сухо перебил Бодгейм. – Пришлите их мне сегодня вечером, пожалуйста.

«Вот дьявол, – подумал Лэтхэм. – Совсем не вовремя».

– Я пришлю оттиски к семи часам с курьером. Вас устроит?

– Спасибо. Извините меня, но это очень важно. Лэтхэм знал, что клиент просто капризничает. Бодгейм видел уже каждую страничку каталога и выучил текст, наверное, наизусть. Бен, вздохнув, снял пиджак, закатал рукава и перешел в соседнюю комнату, где стояли длинные монтажные столы, лежали аккуратно сложенные копии с макетов.

В шесть часов он позвонил Лоре, предупредил, что задержится, и снова занялся макетами. За двадцать минут до окончания работы он вызвал курьера, и, когда тот поднялся, Бен отдал ему готовые оттиски, деньги на такси и чаевые.

Затем он поспешно оделся и вышел. На его часах было уже 19.30.

III

Шестидесятая Ист-стрит как бы дышит элегантностью соседствующей с ней знаменитой Пятой авеню. Но чем более она от нее удаляется, тем меньше престижности остается в окружающих вас зданиях. Затем ближе к реке величие и роскошь снова возвращаются. Дома становятся выше. И цены тоже. Бэн Лэтхэм жил недалеко от Лексингтон-авеню. То есть где-то посередине между двумя шикарными кварталами.

Когда он вошел в свою небольшую четырехкомнатную квартиру, Лора сидела в спальне перед зеркалом, подкрашивая свои длинные ресницы. Лэтхэм наклонился и поцеловал жену в шею. Она слегка отодвинулась.

– Бен, сколько ты выпил сегодня?

Он совсем забыл о коньяке, вылитом на его рубашку и пиджак.

– Два бокала. Мы с Рэем решили отметить одну крупную сделку.

– Хм… Ты ведь пьешь мартини… Я не узнаю, однако, этот запах. Ты изменил… своим привычкам?

Бен смутился, так как хотел рассказать о случившемся позже.

– Совершенно дурацкая история в «Пиквике». Недалеко от нас сидела девушка. Ее сумочка лежала на краю стола и могла упасть. Я подошел, чтобы предупредить… А эта дура взяла и… облила меня коньяком.

Лора посмотрела на мужа, ее брови поднялись в изумлении.

– А кто она такая?

– Ты не поверишь. Я в первый раз ее видел. – Почему же она так сделала?

Бен пожал плечами и решил, что лучше сказать все.

– Она еще дала мне две пощечины.

Лора отложила в сторону пудреницу, которую держала в руках, и повернулась к нему лицом.

– Это интересно, дорогой!

– Да чего уж тут интересного. Ну и вид у меня был. Все уставились на нас, конечно. Потом вернулся ее парень, и я думал, будет драка. Но они просто ушли.

Лора взяла расческу. Когда она волновалась, нервничала или просто хотела обдумать какую-то мысль, она любила медленно расчесывать свои пышные каштановые волосы.

– Бен, не сердись, но я уже давно хотела с тобой серьезно поговорить.

– О чем это? – спросил он резко. Денек выдался напряженный.

– Ты слишком много пьешь, Бен. Он сел рядом с ней и взял ее за руку.

– Лора, кто тебе сказал такую глупость?

– Мне совершенно все равно, как ты развлекаешься. Но я боюсь, как бы ты сам однажды не пожалел.

– Ну это уж слишком!

– Я сама не хочу верить; но про тебя ходят всякие сплетни, какие-то грязные истории.

– Где ты их слышала?

– Главным образом в «Бридж-клубе». Знаешь, Бен, ведь я волнуюсь за твою репутацию. Ты имеешь дело с большими суммами денег. И эти деньги не твои. Люди должны рассчитывать, что их средства…

– Эд Линдсел, – перебил он сразу. – Это слова Эда Линдсела.

Она нахмурилась.

– Если Эд и говорил мне, то только потому, что он любит тебя.

– Боже мой, какая трогательная забота! Кстати, ты сама ничего не хочешь выпить? Я приготовлю твой любимый «Манхэттен».

Они перешли в гостиную. Бен рассказал ей о контракте с Грегсоном и о том, что он значит для их агентства. Он чуть было не начал говорить о Джейн, но вовремя спохватился.

К Линдселу они приехали в девять часов. Как обычно, полно народу. Эд был очень богат и к тому же холост. Здесь всегда подавались отборные вина, стол славился изысканностью. Многие хотели быть гостями Линдсела. От приглашений отказывались очень редко. А от напитков – никогда.

Комната, в которой сейчас находился Лэтхэм, на всех производила неизгладимое впечатление. Громадная, полутемная. Слегка подсвеченные картины по стенам. Чуть раздвинутые тяжелые шторы на широком окне, смотрящем на ярко-голубую гладь воды.

Начались танцы. Лору пригласил какой-то юнец, судя по костюму – молодой директор одной из фирм на Мэдисон.

– Очень рад тебя видеть, Бен, – произнес, подходя к нему, Линдсел. – Что за история приключилась сегодня в «Пиквике»?

Лэтхэм скривился в деланной улыбке.

– Эд, я узнал, что ты не одобряешь моего «пристрастия» к спиртному.