Наряду с Бушенхагеном и Мюллером на север Финляндии направлялись и другие высокопоставленные представители немецких войск, размещавшихся в Норвегии. Уже с января 1941 г. финские пограничные службы не требовали никаких документов для перемещения здесь через границу немецких военнослужащих.[843] Германские генералы и старшие офицеры в штатской одежде могли совершать длительные разведывательные поездки по финской Лапландии, уточняя районы будущих мест наступления немецких войск на мурманском и Кандалакшском направлениях.[844]
Только после войны стало известно, насколько тесным было сотрудничество между разведками Германии и Финляндии. У шефа абвера адмирала Вильгельма Канариса и начальника иностранного отдела финского генштаба полковника Ларса Меландера установились особенно тесные личные контакты. По словам военного атташе в Берлине В. Хорна, полковник Л. Меландер «уже многие годы находился в доверительных отношениях с адмиралом Канарисом» и на «ты», что в то время в Германии наблюдалось крайне редко.[845]
В качестве законспирированного отделения абвера на финской территории действовала так называемая «Военная организация Финляндии»,[846] или «Бюро Целлариуса». Через эту службу в Германию поступала исключительно важная разведывательная информация об СССР. «Весной 1941 г. Финляндия знала о дислокации советских войск, — пишет известный финский журналист Юкка Рислакки, — лучше, чем какая-либо другая страна».[847]
В сотрудничестве с германской разведкой Финляндия зашла так далеко, что в марте немецкой агентуре было разрешено использовать телефонную связь страны, а это позволило осуществлять прослушивание ее сети в различных районах. Представителям германской разведки выделили и специальное служебное помещение в подвале Хельсинкского почтамта.[848] И даже теперь, пишет Хельге Сеппяля, еще не все финские историки «решаются сказать правду» о сотрудничестве с Германией в области разведки.[849]
Показательно, что до сих пор в современной финской литературе финляндско-германское военное сотрудничество весной 1941 г. продолжают интерпретировать, как весьма незначительное и не игравшее большой роли. В исторических исследованиях, несмотря ни на что, сохраняется представление, что правительство Финляндии тогда еще не сделало «свой выбор в приближающемся и пугавшем восточном конфликте» и продолжало проявлять колебания, которые «тянулись весной 1941 г. на протяжении трех месяцев».[850]
Эти утверждения выглядят крайне сомнительно, поскольку все то, что произошло в течение марта-апреля, фактически окончательно позволило сложиться устойчивому военному сотрудничеству двух стран. В Германии северный фланг будущего фронта вторжения на территорию СССР был отнюдь не второстепенным и немецкое командование уделяло ему достаточно большое внимание. Так, при дальнейшем обсуждении плана «Барбаросса» при участии Гитлера четко было указано: «Фюрер в общем и целом с представленной разработкой плана операции согласен. При дальнейшей разработке не упускать из виду главную цель: овладеть Прибалтикой и Ленинградом».[851] Естественно, что эти требования Гитлера германское руководство не могло не учитывать. По имевшимся у Т. Кивимяки сведениям, «позиция Германии окончательно прояснилась» и с точки зрения Финляндии произошел «исключительно выгодный политический поворот».[852] К тому же в Берлине видели, что в Финляндии вопрос о готовности участвовать в войне уже никто в руководстве не ставил под сомнение. 30 марта Ф. Гальдер, записал в своем дневнике: «Никаких иллюзий по отношению к союзникам! Финны будут храбро сражаться…»[853]
Такая уверенность подтверждалась тем, что финское командование четко ориентировало войска на решительное проведение наступательных действий. Так, 1 апреля для уточнения задач военно-морских сил указывалось: «В ходе военных действий предполагается продвижение сухопутных сил вперед».[854]
В Финляндии проявлялась готовность пойти даже и на создание из добровольцев части СС, когда из Берлина дали понять, что финскому руководству более решительно «нужно делами подтвердить свое желание… следовать немецким курсом» и в отношении лояльности к нацизму. «пропагандистские выступления отдельных лиц здесь недостаточны». В качестве награды за преданность Третьему рейху обещалось, что «Германия в войне против России будет заботиться о том, чтобы Финляндия не только вернула свои прежние границы, но и установила границы там, где она сама захочет». Этот аргумент, как считает финский исследователь М. Ёкипии «был действительно сильный».[855]
В Финляндии закипела весьма энергичная работа по организации формирования части СС — этим занялась специальная группа вербовщиков. Весной 1940 г. для службы в эсэсовских войсках было отобрано более тысячи человек,[856] которых затем направили в Германию. Там из них сформировали батальон, целиком влившийся в немецкие войска СС.
Оценивая такое весьма неординарное событие и пытаясь понять причину, почему Финляндия пошла на это сотрудничество, в современной финской литературе отмечается, что в условиях, когда руководство страны уже знало о плане «Барбаросса», «но не было уверено в том, будет ли он введен в действие», «батальон СС становился своеобразным залогом дипломатической поддержки, поскольку он… мог окончательно укрепить уверенность Финляндии в получении помощи от Германии при возникновении кризисной ситуации».[857]
Тем временем германо-финляндские военные связи становились для многих в Финляндии все более и более очевидными. Даже Ю. К. Паасикиви, который прибыл на достаточно короткий срок в Хельсинки, не мог не заметить этого. Он отмечал впоследствии, что тогда в стране «открыто шла речь о начавшемся приближении войны между Германией и Советской Россией». Более того, по его словам, в правительственных кругах убеждали: «Германия разобьет Советский Союз в течение недели. Другие говорили: за четыре месяца», и даже утверждали, что «война начнется в июне и окончится осенью до наступления зимы».[858]
По мнению Паасикиви, большую роль в развитии сотрудничества между Финляндией и Германией в это время играл финляндский посланник в Берлине Т. Кивимяки. В узком кругу наиболее близких людей Паасикиви тогда отмечал, что «считает донесения Кивимяки главным фактором той слепой веры в немцев, которая здесь господствует». Но одновременно Паасикиви заметил, что «даже Маннергейм, с которым у него был длительный разговор, уверен в помощи Германии и не боится войны».[859] Иными словами, он смог почувствовать, что и военное, и политическое руководство Финляндии вполне осознанно, но «зажмурив глаза», кидается в войну.[860]
Эти наблюдения совпадают и с оценками зарубежных представителей, работавших в Хельсинки. Особенно большой объем информации по этому поводу содержали донесения, направлявшиеся в Стокгольм. Дело в том, что в Швеции, как ни в одной дугой стране мира, тогда очень легко было добывать сведения о нюансах военной политики Финляндии. В финской столице многие из числа осведомленных лиц доверяли весьма свободно свои тайны шведам, да и складывавшаяся в Финляндии ситуация была достаточно понятна для внимательных наблюдателей.[861] К тому же шведские разведывательные службы сумели раскрыть код шифровок дипломатического ведомства Германии, что упрощало возможность сопоставлять весь поступающий о Финляндии и Германии материал.[862] В результате шведы стали обладателями достаточно богатой информации.
843
Menger M. Deutschland und Finland im zweiten Weltkrieg. S. 95.
844
См.: Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 213–215.
845
Ibid. S. 183.
846
Магер Ю. Генералы абвера дают показания // Новая и новейшая история. 1981. № 6. С. 141.
847
Rislakki J. Erittäin salainen. S. 170.
848
Ibid. S. 171.
849
Эхо планеты. 1989. № 47(86). С. 32.
850
Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 176, 239.
851
1941 год. Кн. 1. С. 592.
852
Soikkanen H. Sota-ajan valtioneuvosto // Valtioneuvoston historia. 1917–1966. Hels., 1977. S. 123.
853
Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 429.
854
Seppälä H. Suomi hyökkääjänä 1941. S. 95.
855
Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 191.
856
Барышников H. И., Барышников В. H., Федоров В. Г. Финляндия во второй мировой войне. Л., 1989. С. 148.
857
Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 206.
858
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 203–204.
859
Цит. по: Войонмаа В. Дипломатическая почта. М., 1984. С. 15.
860
Там же.
861
Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 476.
862
Ibid.