Но в 814 году Крум, нестарый и крепкий человек, внезапно умирает под стенами вражеской столицы. Для его сына Омуртага смерть отца, по видимому, не была загадкой. Крум не терпел христиан, но не преследовал их — как Святослав в Киеве. Омуртаг, едва взойдя на престол, начал на них яростные гонения. Уж не убийц ли своего отца истреблял молодой князь?

Как и отец, Омуртаг не только боролся с христианством, но и мирволил славянской знати. Славянками, видимо, были и его жены, иначе отчего среди имен его сыновей нет ни одного неславянского? Звали их Нравота Воин, Звеница и Маломир. Любопытен также новый титул Омуртага — "от Бога князь". Явно подразумевался не Христос!

Неприятие христианства Омуртаг внушил своему наследнику Маломиру. Тот даже казнил брата Нравоту зато, что тот крестился. Понимал Маломир, что нужно держаться вместе, держать в пучке все стрелы из колчана Кубрата. А как это сделать, если часть болгар почитает себя "богоизбранным народом", "новым Израилем", а остальных сородичей, в том числе собственных предков, да и его, государя Маломира, считает погаными язычниками, псами? Но наследник Маломира, Пресиян, стал к ним гораздо терпимее и даже позволил строить монастыри.

Христиане немедленно "отблагодарили" Болгарию за терпимость. При следующем князе, Борисе, на земли Болгарии вторгся наш старый знакомый, цесарь-богохульник Михаил III. Организатор "всепьянейшего собора" вовсе не был хорошим полководцем. Однако он достиг успехов, каких византийские войска давно уже не видели в Болгарии. Войско болгар было разгромлено, крепости пали, князь попал в плен.

Летописцы Восточного Рима не скрывают, что причиной ошеломительных успехов Михаила стали болгарские христиане. Эта "пятая колонна" поставляла вражеской армии разведчиков и проводников, изнутри открывала перед ромеями городские ворота. Разделенные новой верой, ломались болгары, ломались стрелы Кубрата.

Победитель предложил Борису мир, и даже возвращения пограничной крепости Загоры на условии крещения самого князя и всей страны. Византийские стратеги важно толковали Борису о мощи христовой, пособившей им в этом походе. Монахи показывали изображения Страшного Суда и твердили, что до него осталось сто с небольшим лет.

Князь принял условия захватчиков. Он даже поменял столицу в государстве, переехав из "языческой" Плиски в Преславу, расположенную ближе к Византии и, по-видимому, населенную немалым количеством христиан. К чести Бориса будь сказано, он не стал строить новую столицу посреди болот на фундаменте из болгарских костей, а просто перенес ее в уже существующий город.

О том, какими способами князь-отступник, нарекшийся вскоре царем, обращал свой народ в новую веру, лучше всего говорит его переписка с папой римским, Николаем I. Напомню, читатель, что церковь в те времена была еще едина, не делясь на католическую и православную. Римский папа в глазах восточных христиан не только был вполне достойным священнослужителем — "Табель о рангах", составленная Рожденным в Пурпуре, наделяет его званием "лучшего друга" императоров Второго Рима и определяет ему место за пиршественным столом справа от цесаря. Патриарх Константинопольский, согласно тому же документу, должен был сидеть слева от царствующей четы. Любопытно, состоялся ли в Константинополе хоть один обед, на котором "лучший друг" занимал положенное ему место?

Итак, слово Николаю I: "Вы сообщаете нам, что крестили своих подданных, вопреки их согласию, вследствие чего возник мятеж, угрожавший вашей жизни. Хвала вам, ибо вы поддержали ваш авторитет, приказав убить негодных овец, отказавшихся войти в овчарню; вы ничуть не погрешили, проявив столь священную жестокость; напротив, хвала вам, ибо вы уничтожили врагов, не пожелавших войти в лоно апостольской церкви, тем самым вы открыли царство небесное народам, подвластным вам. Да не убоится царь совершать убийства, если они могут держать его подданных в повиновении или подчинить их вере христианской! Бог вознаградит его за грехи в этом мире и в жизни вечной".

Папа лишь слегка пожурил Бориса, что в истребленных им 52 знатных семействах, отказавшихся предать Богов, он не пощадил грудных младенцев. Ведь они могли вырасти христианами… ну да ладно, все простительно, что делается "из ревности к христианской вере". Да что там чужие дети — собственного сына, Владимира, отказавшегося разделить с отцом отречение от веры предков, отступник ослепил и бросил в тюрьму.

Читатель, когда вам на глаза или на слух попадется очередная благоглупость, что, мол, только злые католики творили насилие и навязывали свою религию, а восточные-де христиане действовали исключительно кроткой проповедью; что славяне-де по какому-то духовному сродству охотно принимали православие — очень вас прошу, вспомните княжича Владимира. Вспомните того, кто предпочел сменить дворцовые покои на сырую темницу, но не променять веру праотцев на византийскую, кто предпочел навсегда расстаться с дневным светом, но не с родной верой. И 52 семейства безымянных мучеников-болгар.

Однако, невзирая на зверства Бориса, многие болгары продолжали держаться религии предков. Так, житие Георгия Святогорского упоминает "болгар, именующихся славянами", почитающих — в 1056 году — каменный истукан некоей Богини. "Солнце и дождь, и всякое благо дается нам от Нее, которая имеет власть даровать смерть и жизнь кому пожелает", говорили люди, чьи предки пронесли свою веру через кровавую баню Борисова крещения, "освободительную" резню Цимисхия и кошмары византийской оккупации времен Болгаробойцы. В Великом Тырново найдена надпись XIII века, упоминающая Сварога. В 1243 году анонимный автор латинской рукописи из библиотеки Торино говорит, что народы, живущие в северных областях Болгарии, "поклоняются идолам". Старая вера держалась в Болгарии так же крепко, как и в других краях Европы.

Другой сын Бориса вырос в заложниках при византийском дворе. Он даже имя с рождения носил византийское — Симеон. Византийцы, надо полагать, старались воспитать его, как свое орудие. Ему должны были всячески внушать, что болгары — "духовные дети" византийцев, и поднимать руку на своих "отцов" — тягчайший грех.

Вся это история вызывает в памяти две другие. За полтысячи лет до Симеона при Константинопольском дворе воспитывали другого варварского царевича, точно так же стараясь внушить ему трепет и преклонение перед "державой ромеев". И через полтысячи лет после Симеона в Константинополе, ставшего уже столицей другой, Оттоманской, империи и называвшемся Стамбулом, воспитывали княжича-заложника из дунайского княжества. Турки, надо полагать, не меньше ромеев желали воспитывать из юных заложников послушных вассалов.

Первого мальчика звали Аттила. В историю он вошел под грозным прозвищем "бича Божьего". Он создал могучую варварскую державу, на много десятилетий ставшую кошмаром для обеих Римских империй, Западной и Восточной. В его стране в ходу были изображения, где коленопреклоненные императоры прислуживали Вождю.

Второй заложник звался Влад. История сохранила за ним два прозвища, одно страшнее другого: Цепеш-"Сажатель на кол" и Дракула-Дьяволеныш. Он прибивал турецким посланникам фески к бритым черепам, он бил в пух и прах спаги и янычар, отступая, он гнал к своей столице толпы пленных турок, и каждый день забивал каждого десятого, варил и кормил чудовищной похлебкой девятерых уцелевших. Пленных, доживших до конца пути, он поголовно посадил на колы у стен города, где дал последнюю битву армии султана — и разгромил ее наголову.

Точно та же история получилась с Симеоном. Нет, он не отличился той полузвериной, полубожественной свирепостью, что прославила других воспитанников Царьграда. История называет его не "Бичом Божьим" и не "Дьяволенышем", а Великим. Но это было единственным, чем могли утешаться ромеи. Хоть Симеона в юности и звали со снисходительным одобрением "полугреком" за успехи в учебе, складывается впечатление, что учил он в Царьграде не Аристотеля и Козьму Индикоплова, а "Стратегемы" и Вегеция. Он не менее византийских стратегов грезил о воссоединении Болгарии и Византии, но… но, как легко догадаться, под властью болгарских царей, точнее — самого Симеона. В конце концов, великий Юстиниан был полуварваром из дунайских провинций (одно время его даже считали славянином), император Лев III был сирийцем, Лев V — армянином. На памяти самого Симеона из провинции Македония пришел грязный, неграмотный крестьянский парень Василий, стал конюхом одного из вельмож, затем слугой цесаря Михаила, был возвышен им в придворный сан, затем задушил своего государя и благодетеля и стал основателем Македонской династии, императором Василием I Македонянином. Так что мешает встать во главе империи императору Симеону I Болгарину? Византийская армия? Мелочи какие…