М.П.

Хочу обратиться к вашему собственному поэтическому творчеству. Какое место занимает поэзия в вашей жизни?

Е.Ю.

Через поэзию я познаю себя, других людей, мир. Поэзия для меня — не хобби, не профессия и даже не искусство. Я в ней — живу.

М.П.

Какие поэтические книги вам удалось издать в последние годы? И какие события были связаны с их выходом?

Е.Ю.

К 50-летию (три года назад) в "Академии поэзии" вышла моя книга "За околицей рая". Сейчас готова к изданию новая книга, но когда она будет издана, не знаю. Многие мои друзья издают произведения за свой счёт, а потом раздаривают их. Моего счёта на это, к сожалению, не хватит. Да это, я считаю, и неправильно. Пред- ставьте кулинара, который за свои деньги купил бы продукты, приготовил их, а затем бесплатно угощал бы ими народ. Это благородно, но на самом деле такое невозможно. Ну так почему такое должно происходить с духовной пищей?

М.П.

Хотели бы вы, чтобы ваши дети и внуки пошли по стопам отца и деда?

Е.Ю.

Знаете, хотел бы. Потому что живу влюблённо. Как же не пожелать этого детям и внукам? Из всех материальных богатств человеку нужно лишь самое необходимое, потому что богатство материальное не приносит счастья и радости жизни, а творчество — приносит. Потому вовсе не обязательно, чтобы мои потомки избрали непременно писательский труд, но чем бы они ни занимались, хотелось бы, чтобы по жизни их вело дерзновенное творчество.

М.П.

Вот и давайте не будем унывать, а будем верить в лучший исход событий. В чём вы могли бы найти основу для оптимизма?

Е.Ю.

Оптимизм — это уже и есть путь. Чтобы спасти и себя, и Отечество, надо просто любить свою родную землю, чтить нашу нелёгкую, но великую историю, уважать человека, природу, ценить всё, что даровано нам Богом, поклоняться женщине и красоте.

Словом, жить не коварством и предприимчивостью, а — любовью…

Мастер ВЭН ПУШКИН И ЛУННЫЙ ЗАЯЦ

Лунный заяц долго не мог уснуть под своим коричным деревом, вроде бы закончились все его злоключения и испытания на земле, можно было немного и передохнуть, даже спускаться по лунному лучику не приходилось, он мигал лучиком небесной собаке и та переправляла все целебные снадобья больным ребятишкам. И росы небесной хватало, и плоды вовремя поспевали, и на травы лунные был большой урожай. Иногда он отправлялся в нефритовый дворец к Небесному владыке, который тоже ценил лунного зайца за верность и находчивость. Вот на последнем балу в нефритовом дворце, как раз в праздник середины осени, когда луна, казалось, правит всем миром, и все жители земли едят лунные пряники с изображением зайца, среди посланцев бездны, иногда приглашаемых Небесным владыкой на торжества, дабы и злодеям показать всю красоту мира, красоту жизни, красоту музыки и танца, чтобы знали они неизбежность добра, заметил лунный заяц своего давнего врага, сумевшего его когда-то лет двести назад опередить в давней земной схватке. То был некто Дантес, злобный гоблин из французских краев, проросший гнилыми водорослями из болот бездны, где он был вечно обречён влачить своё существование среди подобных ему отвратительных существ. Лунный заяц обходил его на балу стороной, и не только потому, что от злобного гоблина Дантеса шёл мерзкий запах, заяц вновь переживал своё давнее поражение.

Придя домой в своё уютное пристанище, заяц даже не стал на ночь умываться целебной лунной росой, лёг спать. Сон никак не шёл. Вспоминался юный красивый русский поэт с такими волшебными стихами, которые будто бы рождались самой природой, самой красотой, самим небом. "Мороз и солнце, день чудесный…"

Лунный заяц, рождённый и воспитанный в восточной культуре, умел ценить красоту слова и звука, недаром его брал с собой в свои странствия по земле великий властитель Индра, недаром лунному зайцу посвящали свои стихи великие древние поэты Ли Бо, Юн Сон До, Ли Пу, Цюй Юань, и в те давние времена, когда все звери были заодно с людьми и все говорили на одном языке, о лунном зайце складывались легенды, перешедшие и в "Махабхарату", и в "Рамаяну". Лунный заяц вспоминал, как о нём писал восточный мудрец У Чэнь Энь в романе "Путешествие на запад":

Тот самый он, кто столько раз

В чертогах среди лунных скал

Кристальной, утренней росы

В ступу остатки собирал

И дивным яшмовым пестом,

Присев в укромный уголок,

Весь день, с утра и допоздна,

Бессмертья снадобье толок.

Великие восточные поэты приучили его к изящному слогу, он иногда наслаждался в своей лунной тиши посвящёнными лунному величию и ему самому строчками:

Королевский далеко дворец -

Там бы свету лунному струиться!

Ты плещи, весло моё, плещи!

Если ж нет, пусть мне пошлёт луна

Трав бессмертья, что готовит заяц.

Частенько в ту пору приходилось лунному зайцу с корзиной целебных лекарств странствовать и по дорогам России, поддерживая хворых крестьянских ребятишек.

Вот так неожиданно, бегая по земным русским дорогам, лунный заяц показывал слепцам и старцам дорогу к храму, вёл неразумных людей к просветлению, отводил от беды. Луна пожелала послать человечеству весть о бессмертии, и лунный заяц вызвался служить добрым вестником людям. И вот Луна поручила ему отправиться к людям и объявить им: "Подобно тому, как я умираю и вновь возрождаюсь к жизни, так и вы будете умирать и вновь возрождаться к жизни". Заяц явился к людям, но люди уже разучились понимать звериный язык, стали охотиться за добрым вестником. Прошли уже времена общего согласия людей и зверей, прошло то время, когда звери говорили с людьми, и находили общий язык. Он как добрый вестник нёс им знания, мечтал сделать их счастливыми, хотел научить составлять целебные лекарства, соединить сердца влюблённых — в ответ слышал лишь лай охотничьих собак и выстрелы охотников. Он смирился и с этим. Откуда им было знать, что лунный заяц Ту оказался на Луне под коричным деревом ради людей и, стоя на задних лапках, вот уже целую вечность толчёт божественное снадобье бессмертия, и несёт его изнемогающим путникам…

Лишь старики-сказочники, чувствуя волшебную природу лунного зайца, охотно общались с ним. А он прислушивался к их речам, к их сказаниям. И вдруг словно в свой родной мир погрузился, когда, излечив одного бродягу-сказочника, услышал от него:

Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит…

И на самом деле немало перевидал он следов невиданных зверей на самых неведомых дорожках, впрочем, и сам был таким же невиданным зверем. И живал немало в избушках на курьих ножках, что без окон и без дверей. "Там лес и дол видений полны" — это же было написано, и так замечательно, про его родной мир. Лунный заяц узнал, где живет поэт Пушкин, стал приглядываться к нему, стал оберегать его. Люди в своём незнании природы уже давно стали путать причину и следствие. Даже его любимый Пушкин почему-то считал, что, если заяц перебежит сознательно перед ним дорогу, быть беде. Но заяц ли наводит беду на поэта? А может, наоборот, заяц, предсказывая, предчувствуя беду, старается любым путём предупредить о ней. Осматривая с Луны по лунным лучикам столичный российский Петербург, лунный заяц уже предвидел начало восстания декабристов, и знал, что в их рядах почти все лучшие друзья ценимого им поэта. Лунный заяц спустился на землю по лучику где-то перед имением Михайловское — поэт уже направился из своего имения в Петербург. Лунный заяц еле догнал Пушкина и, пристально уставившись на поэта, перебежал дорогу перед его повозкой. Затем из лесу следил он за действиями опешившего Александра Сергеевича. "Да будь он неладен, этот заяц!" — в сердцах воскликнул Пушкин, но всё же приказал возчику поворачивать назад. В зайца, перебежавшего дорогу, как предчувствие беды, он верил абсолютно искренне. Хоть над ним и посмеивались иные его циничные, ни во что не верящие друзья.