Вместо ответа Фраффин надавил контрольную кнопку пульта управления. Загудев, его пространственный репродьюсер медленно направился по комнате к Фраффину, словно гигантский зверь, и остановился справа от него так, чтобы они оба могли видеть сцену, создаваемую им.

Келексел не сводил глаз с устройства, во рту у него все пересохло. Внезапно из фривольного средства для развлечения машина превратилась в чудовище, готовое, как ему казалось, в любой момент схватить его.

– Да уж, это ты неплохо придумал, когда дал своей любимице одну из этих машин, – заметил Фраффин. – Может, полюбопытствуем, что она сейчас смотрит?

– Какое это должно иметь к нам отношение? – спросил Келексел. Раздражение и неуверенность слышались в его голосе Он знал, что Фраффин тоже заметил это.

– Ну что, поглядим? – сказал Фраффин и медленно, почти с любовью сдвинул рычажки на пульте управления. На сцене возникла какая-то комната – длинная, узкая, с бежевыми оштукатуренными стенами, с размытым коричневым потолком. К дощатому столу, покрытому следами от потушенных сигарет, примыкал радиатор парового отопления, шипевший под красно-белыми занавесками.

За столом друг напротив друга сидели двое.

– Ага, – заметил Фраффин. – Слева от нас отец вашей любимицы, а справа – человек, за которого она вышла бы замуж, если бы мы не вмешались и не переправили ее вам.

– Глупые, никуда не годные туземцы, – фыркнул Келексел.

– Но она наблюдает за ними как раз в данный момент, – произнес Фраффин.

– Именно это и показывает сейчас ее репродьюсер… которым ты так предусмотрительно ее снабдил.

– Она вполне счастлива здесь. Я нисколько в этом не сомневаюсь, – заметил Келексел.

– Почему бы тогда тебе не отказаться от применения манипулятора? – задал коварный вопрос Фраффин.

– Я так и сделаю, когда она будет полностью под контролем, – ответил Келексел. – Когда самка окончательно поймет, что мы способны дать ей, она будет служить Чему, испытывая не только удовлетворение, но и глубокую благодарность.

– Конечно, – согласился Фраффин. Он внимательно смотрел на профиль Энди Фурлоу. Тот что-то говорил, но Фраффин не включил звук. – Вот почему она и смотрит эту сцену из моего текущего произведения.

– А что такого интересного в этой сцене? – спросил Келексел. – Верно, ее потрясает ваше мастерство режиссера.

– Разумеется, – согласился Фраффин.

Келексел всмотрелся в туземца слева. Отец ее любимицы? Он отметил, что веки туземца опущены. Это существо с суровыми чертами напустило на себя таинственный вид. Абориген походил своими небольшими размерами на крупного Чема. Как может такое существо быть отцом изящной и грациозной его любимицы?

– Тот, за которого она хотела выйти замуж, – местный знахарь, – произнес Фраффин.

– Знахарь?

– Они предпочитают называть их психологами. Может, – подслушаем их разговор?

– Как вы сами сказали: «Разве от этого может быть какой-нибудь вред?»

Фраффин переместил рычаг включения звука.

– Да, конечно.

– Наверное, это будет занимательно, – заметил Келексел, но в его голосе не было веселья. Почему ее любимица наблюдает за этими существами из своего прошлого? Ведь это может принести ей лишь одни страдания.

– Тс-с! – прошипел Фраффин.

– Что?

– Слушайте!

Фурлоу наклонился к столу, заваленному грудой бумаг. Звук едва можно было разобрать. В застоявшемся воздухе пахло пылью и еще какими-то незнакомыми ароматами, которые доносила до них чувствительная силовая паутина.

Гортанный голос Джо Мерфи громыхал со сцены:

– Удивлен, что вижу вас, Энди. Слышал, что у вас был приступ.

– Я провалялся всего один день, – ответил Фурлоу. – С каждым подобное может случиться.

Фраффин захихикал.

– Что-нибудь слышно о Рути? – спросил Мерфи.

– Нет.

– Ты потерял ее снова, вот и все. Хотя ведь я предупреждал тебя, чтобы ты позаботился о ней. Но, наверное, все женщины такие.

Фурлоу принялся регулировать свои очки, потом посмотрел прямо в глаза следивших за ним Чемов.

Келексел открыл от удивления рот.

– Ну, как тебе это нравится? – прошептал Фраффин.

– Иммунный! – прохрипел Келексел. И подумал: «Теперь Фраффин у меня на крючке! Позволить иммунному наблюдать за действиями съемочной группы!» Вслух же он задал вопрос:

– Это существо до сих пор живо?

– Мы недавно устроили ему небольшую демонстрацию нашего могущества, – сообщил Фраффин, – но я нахожу его слишком забавным, чтобы просто уничтожить его.

Мерфи прочистил горло, а Келексел откинулся на спинку кресла и продолжал наблюдать и слушать. «Ну, давай, уничтожай себя, Фраффин», – подумал он.

– Здесь не заболеешь, – заметил Мерфи. – На тюремной диете можно лишь набрать вес. Меня удивляет то, как быстро я приспособился к этой монотонной жизни.

Фурлоу обратил свое внимание на бумаги перед собой.

Келексел вдруг поймал себя на том, что его захватила эта сцена. Впрочем, одна мысль еще грызла его: «Почему она наблюдает за этими существами из своего прошлого?»

– Похоже, все приходит в норму, верно? – спросил Фурлоу. Он положил перед Мерфи стопку карточек с какими-то узорами.

– Ну, только слишком уж долго тянется эта тягомотина, – пожаловался Мерфи. – Никакой спешки. – Он пытался не смотреть на эти карточки.

– И вы думаете, что тюремные власти согласны с вами?

Фраффин принялся нажимать кнопки и дергать рычажки на пульте управления репродьюсером. Точка обзора резко сместилась. Теперь оба аборигена были видны в профиль, их изображения увеличились (Келексел вдруг испытал странное, жутковатое чувство, что его самого переместили вплотную к туземцам).

– В этот раз работать с карточками мы будем несколько по-другому, – сказал Фурлоу. – Вы так часто проходили этот тест, что мне хочется изменить методику.

Сгорбившийся Мерфи бросил на него резкий, настороженный взгляд, однако его голос прозвучал с открытой дружелюбностью:

– Все, как вы скажете, док.

– Я сяду здесь, напротив вас, – сказал Фурлоу. – Это не совсем обычно, но в этой ситуации много неординарных вещей.

– Вы имеете в виду, что знаете меня и все такое?

– Да. – Фурлоу положил секундомер рядом с собой на стол. – Я изменил обычный порядок в стопке.

Секундомер неожиданно привлек внимание Мерфи. Он внимательно смотрел на него. Его толстые предплечья слегка задрожали. С видимым усилием он заставил себя улыбнуться, выказывая на своем лице готовность к сотрудничеству.

– В последний раз вы сидели сзади, – сказал он. – Также делал и доктор Уили.

– Я знаю, – ответил Фурлоу и продолжил проверку правильности расположения карточек в стопке.

Келексел подпрыгнул на месте, когда Фраффин дотронулся до его руки. Он посмотрел вверх и увидел, что Режиссер наклонился вперед к нему через пульт управления.

– Этот Фурлоу великолепен, – прошептал Фраффин. – Внимательно наблюдайте за ним. Обратите внимание, что он внес изменение в тест. Для этого нужно проанализировать результаты теста, повторенного несколько раз за короткий период. Все равно, что подвергнуться опасности несколько раз, прежде чем научишься избегать ее.

Келексел уловил двусмысленность в словах Фраффина и с улыбкой наблюдал, как Режиссер снова сел на прежнее место. Но потом Келекселом овладело чувство беспокойства. Он переключил все свое внимание на сцену репродьюсера. Что же такого важного в этой сцене признание вины? Совесть? Он внимательно следил за Фурлоу, задавая себе вопрос, вернется ли Рут к этому существу, если ее отпустят с корабля. Неужели она способна на это после общения с Чемом?

Келексел почувствовал укол ревности. Он откинулся на спинку кресла, помрачнев.

Фурлоу, похоже, уже демонстрировал, что готов начать тестирование. Он достал первую карточку, взял секундомер и включил его.

Мерфи внимательно посмотрел на эту первую карточку и прикусил губу. Потом сказал:

– Случилась автомобильная авария. Двое человек погибли. Их тела возле дороги. В наши дни аварии довольно часты. Люди просто не умеют быстро водить машины.