В Ракамазе (область Сабольч) 20 вооруженных членов кооператива «Сикра» – сторонников народной власти получили прозвище «ракамазские сопротивленцы». В Сабади (область Шомодь) боевая партийная организация также не позволила взять верх контрреволюции. Все это – лишь отдельные примеры того, как организовывалось контрнаступление. Его участники были еще разрозненны, но уже шли вперед.

Люди, сохранившие верность народной власти, организовывали свои ряды и во многих армейских частях, в подразделениях пограничных войск, частях бывших внутренних войск. Они тоже искали выход из тяжелого положения.

Итак, в стране существовали хотя и разрозненные, но значительные силы, готовые к защите социалистической революции. Однако, чтобы организовать их и бросить в бой, потребовалось бы много времени, и это привело бы к еще большим потерям. Поэтому Революционное рабоче‑крестьянское правительство решило, что воспользуется для решения исхода вооруженной борьбы братской интернациональной помощью, а после восстановления порядка путем настойчивой политической и идеологической работы вновь сплотит революционные силы, завоюет доверие трудового народа. «Венгерское революционное рабоче‑крестьянское правительство, – говорилось в воззвании патриотов, – в интересах нашего народа, нашего рабочего класса, нашей родины обратилось с просьбой к командованию советских войск, чтобы оно помогло нашему народу разбить черные силы реакции и контрреволюции, восстановить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие в нашей стране»[11].

Правительство Советского Союза удовлетворило эту просьбу. Советские войска ликвидировали вооруженные очаги контрреволюции. Вооруженная борьба в основном завершилась 8 ноября, кое‑где – 10 ноября. Отдельные небольшие группы и лица еще более месяца нарушали покой населения, но это уже не являлось фронтальной борьбой, с ними разделались подразделения венгерских внутренних войск.

Империалистическая пропаганда широко распространяет вымыслы, что бои с 4 ноября были якобы еще более тяжелыми и потребовали больше жертв, чем до этого. Однако факты доказывают обратное – две трети раненых получили раны до 3 ноября включительно и одна треть – начиная с 4 ноября. Такая же картина складывается на основании данных больниц: в 10 будапештских больниц 24 октября было доставлено 298, 25 октября – 266 раненых. Затем их число постепенно снижалось и составил 3 ноября 30 человек. 4 ноября в эти 10 больниц было доставлено 93 человека, 5 ноября –116, 6 ноября – 105. А после этого число раненых снижается до 30 человек 10 ноября. Подобным же образом обстояло дело и в других больницах. В больницу на улице Шандора Петерфи 23 октября доставили 26 раненых, 24 октября – 31, 25 октября – 15, 4 ноября не было доставлено ни одного, 5 ноября поступило 10 человек, 6 ноября – 15. После этого раненые в больницу больше не доставлялись. В спортивную больницу было помещено 25 октября 11 раненых, 26 октября – 15, 27 октября – 26, 4 ноября – 4, 5 ноября – 10, 6 ноября – 16, в последующие дни по 1–2 человека. Характерными являются данные поликлиники на улице Трефорт, где было обслужено больше раненых, чем в других медицинских учреждениях, вместе взятых. 23 и 24 октября за помощью в эту поликлинику обращалось 1700 раненых, 25–26 октября – 500, в последующие дни в среднем по 70–80 человек.

В быстром разгроме контрреволюционных вооруженных групп основную роль сыграла правильно определенная тактика советских частей. Наряду с этим свою роль сыграло и то, что население не поддержало контрреволюционные банды. В провинции вряд ли можно говорить о значительных столкновениях, там контрреволюционеры избрали скорее тактику нападений из‑за угла. Быстрому завершению вооруженной борьбы эффективно способствовало то, что ни одна из частей Венгерской народной армии не выступила против советских войск. Это являлось весьма существенным фактором, ибо участие в боях хорошо подготовленных и вооруженных частей могло бы значительно задержать разгром контрреволюции.

Вдохновители контрреволюции в Венгрии и за рубежом, явно выдавая желаемое за действительное, заявляли, что ее поддерживает 80–90% состава Венгерской народной армии. Так, 1 ноября даже такой опытный руководитель американской разведки, как Аллен Даллес, докладывал на совещании у президента США Эйзенхауэра, что «80% венгерской армии перешло на сторону повстанцев». Действительно, отдельные офицеры и «советы» в войсках, главным образом в частях, расположенных за Дунаем, присоединились к контрреволюции. Во многие вооруженные группы контрреволюционеров входили и военнослужащие. По их поведению контрреволюционеры судили обо всей армии. Деятельность штаба генерала Кирая свидетельствовала о том, что контрреволюция рассчитывала подготовить и привести в действие значительные военные силы.

Но 4 и 5 ноября, в час испытания, события сложились совсем иначе. Не нашлось, как уже говорилось, ни одной венгерской воинской части, которая выступила бы против советских войск. Правда, ранним утром 4 ноября в Районе некоторых казарм, в частности в Капошваре, Бекешчабе, Захони, Сольноке, а также казарм им. Петёфи и им. Матьяша в Будапеште имели место инциденты. Но эта инциденты явились в основном следствием недоразумений и были урегулированы в течение полутора‑двух часов. В Дунапентеле (ныне Дунауйварош) на сторону контрреволюции перешло несколько артиллерийских батарей. Они не сложили оружия даже 6 ноября, когда туда прибыли советские и венгерские офицеры‑парламентеры, предложившие им сдаться. Но вот утром 7 ноября в действие были введены советские танки, и к 16.30 дня сопротивление мятежников было сломлено, они оставили свои позиции. Таким образом, вооруженные столкновения прекратились и здесь.

Итак, в целом, несмотря на то, что генерал Кирай отдал приказ повсеместно открыть огонь (а в район многих казарм в провинции советские части прибыли лишь 5–6 ноября, а кое‑куда – даже 7 ноября), венгерские военнослужащие не подчинились ему. Так, по сути дела, решилась судьба контрреволюционных банд: воинские части не встали на их сторону, их вооруженное сопротивление не получило поддержки населения, поэтому они был быстро разгромлены.

Чем можно объяснить, что офицерам, активно поддержавшим контрреволюцию, несмотря на все их уловки и усилия, не удалось добиться того, чтобы армия выступила против советских войск? В первую очередь нужно отдать должное героизму и стойкости тех офицеров, которые хотя на первых порах и были парализованы предательством и бездеятельностью вышестоящих органов, однако в решающий момент – утром 4 ноября, следуя в велению сердца и разума, не допустили выступления венгерских частей против братьев по оружию. Как в Министерстве обороны, в руководящих органах родов войск так и в штабах частей и подразделений, вплоть до самых мелких, служили офицеры, верные делу народа, и они предотвратили трагедию. Возможно, некоторые офицеры просто считались с реальным положением, но вели себя они достойно и не поддержали тех, кто хотел организовать выступления против наших союзников. В эти трудные дни нашлись сотни порядочных офицеров и солдат, которые попросту выполнили свой долг – действовали в соответствии с принесенной ими присягой.

На рассвете 4 ноября, когда находившиеся в здании Министерства обороны старшие офицеры узнали о создании Революционного рабоче‑крестьянского правительства, многие из них связались с подчиненными им частями и запретили выполнять приказы Б. Кирая. Например, полковник Уграи связался по телефону с находившимся в Татабанье полком противотанковой артиллерии, со штабом артиллерийской дивизии в Цегледе и другими частями и, сообщив им, что создано новое правительство и что советские войска окажут революционным силам Венгрии помощь, дал указание координировать свои действия с советским командованием. Дежурный по штабу 3‑го корпуса (Кечкемет) полковник Рудольф Хаваш 4 ноября отдал частям приказ: огня не открывать, сотрудничать с советскими войсками. Таким же образом поступили многие офицеры и в других частях. В этом отношении можно, скажем, привести следующие примеры.