Пока кабинет Имре Надя был занят провозглашением и разъяснением «нейтралитета», военные руководители контрреволюции развернули бурную деятельность по подготовке к возможным боям против советских войск. Разумеется, она тоже сопровождалась мощной пропагандистской кампанией. 31 октября в тысячах листовок распространялось воззвание «революционеров» из всевенгерского штаба противовоздушной обороны о готовности к схваткам с советскими войсками. Издававшаяся группой Дудаша газета «Мадьяр фюггетленшег» с полным одобрением цитировала 1 ноября передовую из «Дейли телеграф», где утверждалось, что «врагом для Венгрии является только Советский Союз, с которым ее не связывают никакие внешнеполитические соображения».
В последующие дни в контрреволюционных газетах один за другим появлялись истерические репортажи о «передвижениях советских войск», которые трактовались как «угроза завоеваниям революции». В этих условиях не оставалось сомнений, против кого направлено сделанное для западных журналистов заявление произведенного в срочном порядке в генералы П. Малетера: «Но у нашей армии есть оружие, и, если необходимо, она способна обороняться».
Возглавлял подготовку к боям против частей Советской Армии генерал Б. Кирай. 30 октября на учредительном собрании «комитета по охране порядка» он заявил, что необходимо привести Будапешт в состояние готовности к обороне. В этих целях был создан специальный штаб, который при помощи «революционного совета» командования ПВО фиксировал на картах дислокацию и перемещения советских частей. Б. Кирай затребовал карты зенитно‑артиллерийской обороны Будапешта, на основе которых его штаб разработал план противотанковой обороны города. Из Будапешта направлялись эмиссары в различные воинские части и подразделения с задачей приступить совместно с их «революционными советами» к подготовке борьбы против советских войск. С таким поручением прибыли, например, посланцы из Будапешта и в расположенный в Кечкемете III корпус, причем первым же их шагом явился арест «неблагонадежных» офицеров.
Штаб Кирая организовывал оснащение «национальной гвардии», состоявшей из гражданских лиц, передавая его тяжелое и другое вооружение со складов армии. В ее антисоветизм он верил больше, чем в готовность регулярных частей вступить в бой в случае провокации в отношении советских войск. Со своей стороны, контрреволюционеры тоже платили Кираю доверием. Даже в пресловутом докладе ООН признавалось, что контрреволюционеры не доверяли офицерам и передавали командование в руки штатских мятежников. И спускаемые войскам приказы принимались только в том случае, если «они подтверждались лично кем либо из командиров, которые пользовались доверием, – Малетером или генералом Кираем».
Чтобы создать и укрепить реакционное ядро вооруженных сил, было привлечено много бывших хортистских офицеров и генералов. В течение всего нескольких дней поступило 500 заявлений о восстановлении в армии, в том числе 300 – в письменном виде. Среди этих людей были военные преступники, и заговорщики, осужденные ранее за государственные преступления. В интересах их активного включения в управление войсками Б. Кирай образовал 1 ноября так называемую комиссию по реабилитации, в которую вошли он сам и два бывших хортистских офицеров. Однако офицеры старой армии и без всякой реабилитации проникали в тех условиях в Министерство обороны, толкались в коридорах парламента и осаждали членов правительства, а после известного воззвания командования ПВО многие из них вовсю стали предлагать ему свои услуги. Эти закоренелые реакционеры, антинародные милитаристские силы и составляли ту базу военной диктатуры и готовившейся антисоветской войны, которая была скрыта от масс.
В этот период существенно расширилось, принимая самые замаскированные формы, вмешательство империализма в дела Венгрии. В посольстве США в Будапеште действовали две нелегальные радиостанции, через которые в «центр сопротивления в свободном мире» поступали информация о внутреннем положении страны и прогнозы развития событий. А оттуда шли указания, излагалось, какой тактики следует придерживаться контрреволюции. По сообщениям американской печати, генерал Доновен, являвшийся во время второй мировой войны шефом американской разведки, а во время «холодной войны» за свои действия получивший прозвище «Дикий Билл», в период венгерских событий оказался в Австрии и возглавил «международный комитет спасения». По сведениям газеты «Вашингтон дейли ньюс», он несколько раз наведывался в Венгрию. В страну прибывали и другие «эксперты» под видом посланцев различных организаций или журналистов. Иностранные миссии установили контакты с военными руководителями контрреволюции. Так, 30 октября сотрудник американского посольства Квейд посетил расположившихся в казармах им. Килиана мятежников и, официально представившись, попросил их дать информацию о политическом положении. Более высокопоставленные дипломаты обращались прямо к Малетеру. 1 ноября в его «ставке» появился Дж. Н. Каули, военный атташе Великобритании, «сухопарый полковник», как характеризовала его газета «Мадьяр гонвед» от 2 ноября. Полковник изложил свою оценку происходящих событий, дал «рекомендации по сохранению достигнутых результатов», по объединению сил Различных вооруженных групп в целях организации боевых действий против Советской Армии и подчеркивал необходимость военной диктатуры. В качестве «платы» за «рекомендации» Малетер передал ему информацию о передвижениях советских войск и об их предполагаемых им намерениях. Таким образом было установлено полное взаимодействие, чем Малетер не постыдился похвалиться на заседании совета министров. Сейчас трудно назвать даже приблизительно число лиц, заброшенных в это время с Запада в Венгрию. Особенно много было их в Задунайской части Венгрии, так как ту да и попасть с Запада можно было быстрее, да и близость границы делала легче бегство в случае необходимости.
В этой части страны и располагался «задунайский национальный совет», чьи планы несли в себе особенно зловещую угрозу внешнего вмешательства империализма. Был ли этот «совет», разместившийся в Дьёре, самостоятельным правительством? Ответ здесь определяется не наличием или отсутствием министров или характеристикой, которую он сам себе давал. Суть в той роли, которую он играл, и в тех шагах, которые предпринимал ради осуществления своих планов. Его развитие свидетельствует о том, что потенциально он представлял собой полюс контрреволюции. Как мы уже видели, в своем первом заявлении «национальный совет», создавший «задунайский национальный комитет», выдвинул такие требования к правительству, которым сразу была обеспечена поддержка со стороны всех контрреволюционных сил. 30 октября «совет» призывал присоединиться к нему и «революционные органы других регионов страны, а затем с радостью извещал, что „о присоединении объявили области Боршод и Вач‑Кишкун, а также Чепель“. Сообщалось, и как решается вопрос с представительством: „присоединившиеся области“ должны были направить в „совет“ по четыре делегата.
Понадобилось всего двое суток, чтобы особое значение этой организации было понято руководителями комитета «Свободная Европа». Даже эмигрировавшие сторонники И. Надя не могли отрицать очевидных фактов и были вынуждены признать, что план раздробления страны действительно существовал. Брюссельский журнал «Семле» писал в январе 1960 г.: «Дунантул – это часть Венгрии, которая граничит с Австрией и отделена Дунаем от остальных районов страны. До сих пор не выяснено, что за политические силы на Западе вели линию на создание самостоятельного правительства в этой части страны. Цель состояла в том, чтобы вырвать ее из живой плоти страны, сделать Дьёр столицей и превратить Венгрию во вторую Германию». Автор статьи ошибается, считая инициаторов этого плана неизвестными. Родился он в руководящих кругах радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене.
В интересах практического осуществления плана в Дьёр выехали шеф созданного в Вене шпионского отделения комитета «Свободная Европа» А. Абрани и уполномоченный радиостанции «Свободная Европа» К. Конкой. В их задачу входило привлечь на свою сторону руководителей «задунайского национального совета» и убедить их обратиться с письмом о помощи к Организации Объединенных Наций. Нашла свое место в реализации упомянутых далеко идущих планов и НАТО. Среди политиков государств, входящих в этот блок, велась соответствующая агитация. Так, в кулуарах бельгийского парламента предложения о двух Венгриях высказывались бывшим министром иностранных дел Бельгии ван Зееландом. «Делегаты западных держав в ООН, – говорил один из свидетелей тех событий, – взялись провести через эту организацию решение о направлении международных полицейских сил в любую часть страны, которая заявит о своей независимости от венгерского правительства и будет свободна от советских частей, если одно из государств представит международному форуму такие предложения».