На мой взгляд, существует два типа руководителей: инженеры и запуганные инженерами. Первые множат знакомые проблемы, поскольку их точка зрения безнадежно испорчена конфликтом интересов. Вторые множат проблемы, поскольку не умеют говорить на языке программистов. И я не имею в виду языки Java и С#. Я имею в виду, что у деловых людей и программистов нет общих инструментов и общих целей. Человек разумный делегирует человеческие проблемы хомо логикус, не осознавая, что решение могло бы оказаться намного более приятным в случае применения – на исполнительном уровне – уместных финансовых и организационных моделей.
У компаний есть отличная возможность сдвинуться с мертвой точки и сосредоточить усилия на удовлетворении потребностей клиентов, а не на программах, на персонажах, а не на технологиях, на выгоде, а не на программистах. Я с нетерпением ожидаю появления просвещенного руководителя, который ухватится за эту возможность и навсегда изменит способ создания программного обеспечения, подав смелый и успешный пример.
Алан Купер,
Пало, Альто, Калифорния
Часть I
Компьютерная безграмотность
Глава 1
Загадки века информации
Что получится, если скрестить компьютер с самолетом?
В декабре 1995 года рейс 965 компании American Airlines вылетел по регулярному маршруту из Майами в Кали, Колумбия. На подлете к посадочной полосе пилоту Боинга-757 потребовалось выбрать следующий радиомаяк по имени «ROZO». Он набрал букву «R» в своем навигационном компьютере. Компьютер отобразил перечень ближайших радиомаяков с именами на «R», а пилот выбрал первую позицию в списке, потому что широта и долгота показались ему верными. К несчастью, вместо «ROZO» пилот выбрал маяк «ROMEO», расположенный в 210 километрах к северо-востоку. Самолет направлялся на юг и находился в тот момент в долине, пролегающей с юга на север, так что любое отклонение от курса было опасно. Следуя показаниям полетного компьютера, пилоты начали корректировать курс к востоку, и самолет врезался в гранитный пик на высоте трех километров. Сто пятьдесят два пассажира и восемь членов экипажа погибли. Четыре пассажира выжили, получив серьезные травмы. Национальная комиссия по безопасности транспорта провела расследование и – как обычно – заявила, что причиной явился человеческий фактор. Вспомогательное навигационное средство, показаниями которого руководствовались пилоты, выдало корректную информацию, но не для посадки в Кали. Человеческий фактор, если следовать буквальному смыслу фразы, действительно был причиной — ведь именно пилот выбрал неправильный маяк. Однако если взглянуть на ситуацию в целом, вины пилота здесь не было.
Передняя панель навигационного компьютера самолета отображала выбранный навигационный маяк и индикатор отклонения от курса. Когда самолет находится на курсе, стрелка расположена по центру, но она никаким образом не указывает на правильность выбора радиомаяка. Индикатор выглядит примерно одинаково перед посадкой и перед катастрофой. Компьютер сообщил пилоту, что на выбранный маяк взят точный курс. К сожалению, компьютер упустил из виду, что такой выбор маяка смертелен.
Полученная информация может быть точной и полной, но при этом трагически некорректной. Это происходит слишком уж часто, когда мы общаемся с компьютерами, а компьютеры проникли во все аспекты современной жизни. От самолетов, на которых мы летаем, до потребительских товаров и услуг – везде компьютеры, везде присущее им поведение и способы взаимодействия.
В компьютерной индустрии широкое хождение имеет такой анекдот: человек, пилотирующий небольшой самолет, заблудился в облаках. Он снижается и замечает офисное здание неподалеку. «Не подскажете, где я нахожусь?» – кричит он человеку в открытом окне. Человек отвечает: «Вы в самолете, примерно в тридцати метрах над землей». Пилот немедленно ложится на верный курс, находит аэропорт и совершает посадку. Его пассажиры в изумлении интересуются, как он определил, куда лететь. И пилот говорит: «Ответ этого человека был абсолютно точен и правдив, однако совершенно бесполезен, поэтому я сразу понял, что это разработчик программного обеспечения из Microsoft, а я знаю, где находится здание Microsoft по отношению к аэропорту».
В свете трагедии рейса 965 анекдот звучит зловеще, однако профессионалы из цифрового мира рассказывают его часто и с удовольствием, потому что он отражает главную правду о компьютерах: они могут сообщать нам факты, но не информируют нас. Их указания точны, но не способны привести нас в нужное место. Полетный компьютер рейса 965 мог с легкостью сообщить пилотам, что «ROMEO» – неподходящий маяк для Кали. Даже простой намек, что выбор «необычен» или «незнаком» мог бы спасти самолет. Вместо этого компьютер, похоже, совершенно не интересовали пассажиры и собственно рейс. Его интересовали только собственные вычисления.
Сложные в применении компьютеры влияют на всех нас, временами фатально. Продукты, основанные на программном обеспечении, сложны в применении не от природы, но потому, что мы используем неверный процесс для их создания. В данной книге я намереваюсь показать следствия этого неверного процесса и объяснить его происхождение. Затем мы поговорим о том, как следует изменить процесс, чтобы наши программные продукты стали дружелюбными, мощными и приятными. В этой главе я прежде всего покажу, насколько серьезна эта проблема.
Что получится, если скрестить компьютер с фотокамерой?
Вот загадка информационного века: что получится, если скрестить компьютер с фотокамерой? Ответ: компьютер! Тридцать лет назад в моем первом фотоаппарате, 35-миллиметровом Pentax H, была маленькая батарейка, питавшая экспонометр. Я просто менял батарейку каждые два года, как в наручных часах.
Пятнадцать лет назад в моей первой электронной фотокамере, 35-миллиметровом Canon T70, было две пальчиковых батарейки, приводивших в действие достаточно простой компьютерный блок экспонометра и питавших автоматическую прокрутку пленки. Простой выключатель на аппарате предотвращал ненужные затраты энергии батареек.
Пять лет назад в моем Logitech, цифровом фотоаппарате первого поколения, тоже был подобный выключатель, однако на этот раз в камере уже появились зачатки компьютерных мозгов. Так что если я забывал выключить ее, она автоматически выключалась через минуту бездействия. Симпатично.
Год назад моя цифровая фотокамера второго поколения, Panasonic PalmCam, содержала еще более сообразительную компьютерную микросхему. Настолько сообразительную, что простой выключатель эволюционировал в переключатель Off/Rec/Play. Появились режимы: чтобы снимать, необходимо было перевести камеру в режим Rec, а чтобы просматривать фотографии на маленьком экране – в режим Play.
Моя последняя фотокамера – Nikon CoolPix 900 – цифровой фотоаппарат третьего поколения, и она еще умнее. Настолько умнее, что содержит полноценный компьютер, отображающий песочные часы а-ля Windows при «загрузке». Словно какая-то рыба-мутант с лишними головами, выключатель дорос уже до четырех позиций: Off/ARec/MRec/Play. ARec обозначает автоматическую запись, а MRec – ручную. Насколько я могу судить, разницы между этими режимами нет. Режим On (включено) вообще отсутствует, и без подробных объяснений никто из моих друзей не может сообразить, как включить устройство.
Эта новая камера весьма прожорлива, поэтому создатели заботливо снабдили ее изощренной компьютерной программой, управляющей потреблением энергии батарей. Типичный сценарий выглядит так: я перевожу зловещий переключатель в положение MRec, жду примерно семь длинных секунд, пока камера загрузится, затем направляю ее на предмет съемки. Я нацеливаю камеру и выбираю увеличение, чтобы получить нужный кадр. В тот момент, когда я уже почти нажимаю спуск, камера внезапно осознает, что одновременная зарядка вспышки, увеличение и включение экрана окончательно исчерпали заряд аккумулятора. В порыве самозащиты камера временно отключает возможность снимать. Но я этого не знаю, потому что смотрю через видоискатель, машу руками, говорю «улыбочку» и нажимаю на спуск. Компьютер фиксирует нажатие на кнопку, но не способен повиноваться. В ложном порыве спасения программа управления питанием мгновенно вмешивается и принимает ответственное решение: снизить нагрузку. Она отключает прожорливый LCD-экран. Я в недоумении смотрю на камеру, силясь понять, почему она не сделала снимок, пожимаю плечами и опускаю руку с камерой. Но после отключения экрана другие подсистемы получают больше энергии батареи. Программа управления питанием ощущает повышение потенциала и осознает, что вот теперь электричества достаточно, чтобы сделать снимок. Она возвращает управление основной программе, которая терпеливо ожидает, когда можно будет выполнить мою команду сделать снимок, и делает замечательный цифровой снимок моего колена с автофокусом, экспозицией и с высоким разрешением.