Итак, когда я рассказал ему о моей версии, Генри сказал, что это весьма остроумно и очень смешно и чтобы я продолжал выступать с номером, так он ему понравился. Но я не возращался к нему, пока не стал регулярно выступать в качестве главного исполнителя, иначе все решили бы, что я позаимствовал его у Генри. Когда я стал популярен, никто уже не мог подумать, что я украл номер: просто похожие эпизоды, что случается в нашем деле. Генри спросил, где я работал в Чикаго. Я перечислил.

– А в «Импрове»?

«Импров»? Я пытался попасть в «Импров» два года, названивал им дважды в неделю, но безрезультатно, никто со мной и разговаривать не захотел. У них не было ни одного свободного вечера, а у меня – ни единого шанса проникнуть в эту крепость.

– Позвони им на следующей неделе.

Мне не пришлось звонить: они сами позвонили мне. На следующей неделе Нейл, их администратор, позвонил мне и сказал, что Генри Чоу посоветовал взглянуть на меня, так что я приглашаюсь на смотрины. (Это когда актеру дается возможность выступить с десятиминутным номером бесплатно, чтобы клубный администратор мог решить, давать ему платный ангажемент или нет.)

Во время смотрин Нейл вышел из зала, пропустив все от начала и до конца. Другой ведущий исполнитель с Юга по имени Вик Хенли пришел мне на помощь. Он проходил в фойе клуба в тот момент, когда Нейл спрашивал конферансье обо мне. Вик, задержавшись, сказал:

– Он забавный. Дай ему неделю.

Временной фактор опять оказался решающим. Я получил две недели, и двери других «Импровов» по всей стране были отныне открыты для меня благодаря Вику и Генри.

В тот вечер, после того как я получил за обедом у Эми ее номер телефона, я случайно наткнулся на нее на одной вечеринке. Черт, я не желал видеть ее так скоро. Получив номерок, я обычно выжидал несколько дней, прежде чем войти в контакт с девушкой. Слишком много и слишком быстро – вредно. Я люблю делать все не торопясь, прежде всего не звонить на следующий же день. Мы встретились взглядами, так что мне пришлось подойти к ней.

– Привет.

– Привет, Ян. Как ты?

Мы немножко поболтали.

– Приятно было увидеть тебя вновь, Эми. Хочу пооколачиваться тут, кое с кем поздороваться и перекинуться словечком. Я позвоню тебе через пару дней.

Я отлично справился с ситуацией и собрался уходить.

– Хорошо, я буду внизу, в баре. Не делай вид, что ты не знаешь меня.

Черт побери. Она хотела, чтобы я встретился с ней баре. За несколько недель до того одна девушка сделала мне похожий намек. У меня был ее телефон, поэтому я не обратил внимания, собираясь позвонить ей позже. Когда я наконец позвонил ей, она была зла, что я не нашел ее после вечеринки, тогда как она всюду искала меня. Она сказала, чтобы я ей больше не звонил. По ее мнению, если она мне нравилась, я должен был найти ее после вечеринки. Я не хотел совершить подобную ошибку с Эми, поэтому, какое-то время покрутившись вокруг, направился вниз, в бар. Эми обрадовалась, увидев меня, мы опять поболтали. Тут ее подружки потащили ее прочь. Уходя, она крикнула мне:

– Я буду на веранде!

Блин. Она хотела, чтобы я нашел ее там. Мне не нравилась роль щенка, который следует за ней повсюду, и я решил положить этому конец. Немного погодя, я направился на веранду, чтобы попрощаться. Как только я появился там, Эми с подругами, болтавшие с какими-то парнями, решили перейти в другую комнату. Покидая, Эми вновь сообщила мне, куда они идут. Я не обратил внимания. Я поговорил кое с кем из друзей, выпил еще немного, затем стал искать Эми, чтобы попрощаться. Ее подружки, хихикая, показывали на меня, когда я приближался. Я сообщил, что ухожу и скоро позвоню ей.

На следующий день я спустился на обед вместе со своим соседом по комнате Дериком. Эми с подругами стояла немного впереди нас в очереди. Я подошел к ней и немножко поболтал: спросил, когда она ушла с вечеринки и все такое. Потом вернулся к Дерику. После обеда нам пришлось подниматься в набитом лифте с Эми и всей ее стаей. Спрятав ее позади себя, они снова захихикали. Когда мы вышли из лифта, Дерик повернулся ко мне:

– Старик, хреново.

Я позвонил Эми, чтобы выяснить, что все это значило, но соседка по комнате ответила, что ее нет. Я слышал, как Эми и вся их стая хихикала в глубине комнаты, но решил не обращать внимания. К несчастью, стая думала иначе. Всю следующую неделю девчонки со всей общаги тыкали в меня пальцем и хихикали. Стая пустила какой-то слух обо мне, а я даже не подозревал, какой именно. Боб был прав: не надо связываться с однокурсницей, к тому же с девчачьего этажа. Меня предупредили, и вот – расплата. Я получил то, что заслуживал.

Дело только усугублялось. Мне стали поступать дурацкие звонки. Ночью, когда я спал, под дверь моей комнаты просовывали выдранные из журналов картинки с изображением женщин в нижнем белье. Однажды Дерик проходил мимо Эми с ее стаей после занятий. Они шли в метрах двадцати позади меня, пытаясь вычислить, как пройти мимо меня незамеченными. Я не имел ни малейшего намерения испортить свой последний год отношениями с подобного рода кривлякой. Я вновь позвонил Эми. Отетила ее сестра.

– Эми в душе.

Голоса были похожи, и я решил, что это и есть Эми.

– Да ладно, Эми. Давай, просвети меня, что происходит?

– Я не Эми, я ее сестра, ты, придурок.

Она повесила трубку. Немного погодя раздался звонок. Эми.

– Ян, это Эми. То действительно была моя сестра. Не звони мне больше. Ты поставил меня в неудобное положение, преследуя меня на вечеринке.

– Преследуя тебя? Единственной причиной, по которой я…

– Даже не пытайся объяснять. Моя сестра хочет поговорить с тобой.

Та немедленно выхватила трубку.

– Не разговаривай с моей сестрой, не смотри на нее и не преследуй ее на занятиях. Мы знаем, что ты преследовал ее.

Она повесила трубку. Вау! Преследовал ее на занятиях?! Да я не посещал свои занятия, не говоря о чьих-то еще. Если я и ходил на занятия, то только на свои собственные. Да эта цыпочка просто ненормальная.

Дурацкие звонки и хихиканье продолжались. Я не мог поговорить ни с одной девушкой в общаге, не говоря о свидании. Я выяснил номер комнаты Эми и оставил ей записку в почтовом ящике. Я просто пытался выяснить недоразумение и просил ее утихомирить свою стаю, которая действовала мне на нервы. Разумеется, я сказал это довольно раздраженно, обозвав ее и подружек тупицами.

Вся следующая неделя была у меня плотно занята выступлениями. Вернувшись в колледж, я обнаружил в почтовом ящике ответ. Я намеренно выбросил его, даже не читая, на глазах у хихикающих девиц с девятого этажа. Я знал, что они скажут Эми об этом, и надеялся, что мое послание будет услышано. Не тут-то было. Кривляние продолжалось. Понятно, что моего соседа по комнате стали раздражать идиотские звонки, особенно, если учесть, что я по большей части отсутствовал, так что девицы доставали главным образом его, а не меня.

Некоторое время спустя меня пригласили на радиошоу. Я должен был выступать в Авроре, на полпути между Де-Калбом и Чикаго. Гвоздь программы не поспевал на радиошоу, а ведущий исполнитель не хотел делать его в одиночку. Я решил, что такой опыт мне не помешает, и принял приглашение.

Сидя в звуковой будке, я довольно сильно нервничал: странно было не видеть аудиторию. Однако, когда шоу началось, все прошло прекрасно и оказалось даже легче, чем говорить со сцены: никакой публики, никакого давления, как не было и смеха – он только изображался. Все, что мы говорили, казалось смешно; доказательств обратного не имелось – ни гробового молчания публики, ни свиста. Мы просто шутили, не испытывая никаких затруднений. После того как ди-джей представил ведущего исполнителя, он повернулся ко мне:

– С нами сегодня наш конферансье на этой неделе Ян Кобурн. Ян, ты студент СИУ, не так ли?

– Да.

– У нас там немало слушателей. Что новенького в СИУ?

– Одна девушка обвинила меня в том, что я преследовал ее на занятиях.